Интересная особенность: всего лишь за неделю-другую под фонарем у ворот части уже возник – как пошутил начштаба майор Дегтярь, «самоорганизовался» – магазинчик. Он же являлся одновременно и кафе. Оборотистый местный бизнесмен быстро просчитал выгоду – и не прогадал. «Чипок» исправно снабжал солдат и офицеров дивизиона беляшами, пирожками с повидлом, пирожными, сигаретами, чаем-кофе да и более крепкими напитками. Но зато армейские деньги исправно текли в карманы предприимчивого дельца.
– У нас в училище название «Чипок» расшифровывалось как «Чрезвычайная Индивидуальная Помощь Оголодавшим Курсантам», – пошутил по этому поводу лейтенант Сычев, стоя в очереди за жареными пирожками с картошкой и печенью.
Кстати, цены здесь хоть и кусались, но качество продуктов оставалось очень хорошим. Обманывать в этом военных оборотистый бизнесмен не стремился – себе дороже.
– А вообще-то аббревиатура эта появилась еще в 20‑х годах XX века в Красной армии и означала следующее: «Часть Индивидуального Продуктового Обеспечения Красноармейцев», – заметил Сергей Историк, поправляя очки.
– И все-то ты знаешь!..
– Кто на что учился, – тут же парировал признанный интеллигент дивизиона.
По расписанию расчеты «Панцирей-С1» занимались на тренажерном комплексе. Он представлял собой полную копию кабины боевого управления зенитного комплекса и отдельного пульта инструктора, который и задавал учебно-боевую тактическую ситуацию. Из тренажера офицеры буквально выползали, мокрые от пота. «Тяжело в ученье, в бою – полный капец!» – так выразился однажды один из молодых офицеров. И был неправ. Стараниями опытного офицера ПВО Федора Дмитриевича Филимонова учения проходили в разы сложнее реальных боевых условий. Какие только каверзы подполковник не придумывал: комбинированные помехи противника, налет с разных направлений, пуски условным противником противорадиолокационных ракет типа HARM, противоракетные маневры, срыв захвата цели, разнообразные отказы оборудования…
А ведь в противовоздушной обороне есть только две оценки: «отлично» – цель сбита и «неуд» – воздушная цель не поражена. Притом что на уничтожение одной цели оператору давались всего две зенитные управляемые ракеты. Так что боевая учеба русских зенитчиков отличалась в разы большей сложностью, чем реальный противовоздушный бой.
Ближе к обеду пришла нежданная весть: всего в нескольких километрах от расположения зенитного дивизиона была обнаружена диверсионно-разведывательная группа бандеровцев. Лейтенант Полевой, приняв эту информацию, тут же поднял «в ружье» маневренную группу и оповестил караулы в расположении части. Немедленно вызвал подполковника Филимонова.
Взревели дизелями БТР и «Урал», возле них построились бойцы в полной экипировке.
– Дослать патрон, оружие – на предохранитель! – раздался характерный лязг затворов автоматов. – По машинам. Ну, с Богом, мужики…
Боевая техника вырвалась за ворота части.
Лейтенант Полевой вызвал командиров взвода связи и медвзвода. Старший лейтенант Емец уже сам сориентировался и поддерживал связь с маневренной группой.
Военврач Шприц вместе со своими двумя фельдшерами и санитарами быстро и умело развернул перевязочную в ожидании раненых.
Оставалось только ждать.
Вскоре командир маневренной группы доложил, что обнаружена расстрелянная легковушка местного жителя – как раз эти выстрелы и услышали местные жители. Сам он ведет разведпоиск бандеровских диверсантов…
Томительно бежали минуты. Наконец раздался сигнал вызова. Лейтенант Полевой схватил микрофон и нажал на тангенту рации:
– На связи!
– Прием, веду бой с диверсионной группой противника!.. Мы их заблокировали, ждем подхода СОБРа ДНР для штурма.
– Вас понял, помощь нужна, прием?..
Рядом находился подполковник Филимонов. Но командир зенитного дивизиона не вмешивался в действия дежурного офицера. Советами можно было скорее навредить, нежели помочь.
– Нет, мы их нормально держим, «зушка» отрабатывает.
– Раненые?.. – коротко запросил Макс Полевой.
Стоящий рядом старший лейтенант медслужбы Егоров одобрительно кивнул.
– Двоих зацепило легко. Помощь уже оказали из индивидуальных аптечек.
– На связи, обо всех изменениях обстановки докладывать немедленно.
Лейтенант Полевой поймал одобрительный взгляд командира зенитного дивизиона.
Маневренная бронегруппа вернулась часа через три. С бронированного «Урала» осторожно сгрузили двоих раненых. У одного из бойцов розовым жгутом было перетянуто правое бедро, а ниже прямо поверх штанины намотан перевязочный пакет. На белых бинтах проступили бурые пятна. Как сообщили по рации, осколки гранаты располосовали мягкие ткани. Рука второго стрелка из спецназа покоилась на перевязи. Предплечье оказалось перебито пулей.
Ранеными тут же занялись военврач Шприц и его ребята.
Остальные бойцы тяжело спрыгивали с БТРа, привычно разряжали и ставили на предохранитель автоматы. Жадно, длинными затяжками, закуривали.
По их рассказам, бронегруппа настигла бандеровских диверсантов в брошенном доме на окраине города. Шестеро нацистов огрызались яростно, как загнанные шакалы. Но тем большим было желание взять этих тварей живыми.
Сунулись сразу за ними – и получили двоих раненых. Суки бандеровские стрелять умели… Кстати, потерь было бы больше, но спасли бронежилеты – пластины приняли на себя удар.
Вовремя подоспели ребята из отряда СОБР МВД ДНР. Пока маневренная группа «глушила» бандеровцев из 23‑миллиметровой скорострельной зенитки и башенного 14,5‑миллиметрового пулемета на БТРе, полицейский спецназ республики быстро и умело «штурманул» здание. Двоих «бандерлогов» попросту изрешетили из нескольких автоматов сразу, после чего остальные сдались.
– Да уж, жестким выдалось дежурство… – вздохнул лейтенант Полевой.
– Погоди, оно еще не закончилось, – «утешил» в своей знаменитой манере командир дивизиона.
Подошло время обеда. Отзвонившись оперативному дежурному в вышестоящий штаб, Макс пошел в столовую, где для него и для караула повара оставили положенный по уставу горячий обед. Гороховый суп с мясом и макароны с тушенкой – еда сытная, но однообразная. Лейтенант тяжело вздохнул: если кому-то кажется, что воинская служба состоит из одних только подвигов и тревог, то он сильно ошибается. Служба – это прежде всего рутина. Как сказал один из солдат, «на войне иногда страшно, но большее время – скучно». Макс был готов подписаться под каждым его словом.
Вопреки «оптимистичным» прогнозам Федора Дмитриевича Филимонова, дальше дежурство проходило ни шатко ни валко. Командир роты охраны зенитного дивизиона вместе с бойцами маневренной группы засели за рапорты о происшествии. Медики в санчасти оказывали помощь раненым и составляли свои медицинские документы.
На вечернем построении подполковник особо отметил воинскую доблесть роты охраны дивизиона и пообещал представить раненых бойцов к боевым наградам.
– Вы доблестно и профессионально выполнили свой долг! В честь такого события сегодня за ужином всему личному составу, который не в караулах и не на боевом дежурстве, разрешаю выдать «наркомовские» сто грамм! Всему караулу и дежурному офицеру объявляю благодарность за умелые действия в боевой обстановке!
– Служу России! – по уставу гаркнули военные.
Особенно они порадовались разрешению командира на законные 100 грамм водки. В зенитном дивизионе не принято «накидываться»: все же и техника сложная, и общий уровень профессионализма довольно высок. В этом случае важнее оставалась традиция.
Макс как дежурный офицер и все, кто находился в караулах, пока что «пролетали», но завтра им полагался законный «отсыпной» после суточного дежурства, а под него и увольнительную в город можно было подгадать…
В общем на следующей утро лейтенант Полевой сдал дежурство по дивизиону сменщику и предупредил начштаба. Лейтенанту, естественно, увольнительную получать не надо. Кроме того, ночью Максу удалось перехватить пару-тройку часов сна, и наутро он чувствовал себя вполне бодрым.
Молодой офицер уже строил планы, как встретится с Викторией. Они не виделись уже недели полторы и только иногда созванивались. Что поделаешь, служба…
Глава 13Непростой разговор
Но вышло так, что Виктория сама позвонила Максу, однако голос молодой женщины в трубке мобильного звучал встревоженно. Путаясь в не особо важных подробностях, всхлипывая, она рассказала, что у дочки простуда, сильный жар и кашель. Виктория даже предположила воспаление легких.
– Так, стоп! Виктория, ты не доктор, поэтому и не накручивай себя.
– У нас сейчас в городе врачей почти нет! Все в эвакуации! Аптеки не работают, лекарств нет. А в скорой помощи – две машины, и те на выездах! Что мне делать?!
– Прежде всего успокойся. Постараюсь помочь. Как только все прояснится – перезвоню.
Макс бегом направился в санчасть к старшему лейтенанту медслужбы Егорову. Он сжато изложил суть проблемы военврачу.
– Костя, выручай, на тебя вся надежда!
– Я ж не педиатр! Вот вы, блин, интересные ребята, «технари»… Не в курсе, что в медицине есть разные врачебные специальности?.. А военврачей-педиатров, к счастью, выпускать пока не научились. Впрочем… Мне сейчас все равно раненого вчера бойца с переломом лучевой и локтевой кости на рентген везти. Да и документы нужно в штаб отправить. Давай так: мы через полчаса выдвигаемся в Донецк, можем забрать и твою барышню с ребенком. Я соберу там лекарства: жаропонижающие, антибиотики, общеукрепляющие.
– Костя, золотой ты человек!..
– Иди к Филину, предупреди его.
– Хорошо, сделаю, – на бегу Макс набрал Викторию. – Минут через сорок наша «скорая» будет у тебя. Собирайся, мы едем в Донецк.
Федор Дмитриевич согласился отпустить лейтенанта, но с условием, чтобы он взял охрану.