Притом что новоиспеченный муж совсем не спешил делить судьбу, как было сказано на свадебной церемонии, «и в горе, и в радости». Он изводил упреками за малейшую ошибку или неудачу. А когда Виктория просила помочь в чем-либо, то натыкалась на неизменное: «А мне по хрену!» Притом что муж говорил так и пожестче…
Виктория с ужасом и разочарованием поняла, что ее муж, в сущности, сам по себе ничего собой не представляет. Что помощником депутата его сделала его же властная мама, которая и сама занимала не самый последний пост в местной структуре Партии регионов.
«Маман» же моментально невзлюбила молодую невестку, которая осмелилась иметь собственное мнение. И это же чувство спроецировала на своего же сына – по сути, маменькиного сыночка, который практически мгновенно превратился в домашнего деспота – истеричного, скандального и откровенно недалекого. Он отчаянно завидовал власти и богатству других, но сам из-за природной лени и мягкотелости был неспособен к настоящим рискованным поступкам. Его буквально тянула за уши властная «маман», у которой и собственный супруг был накрепко под каблуком. Притом что и к собственному сыну такая властная «маман», откровенно говоря, относилась с явно выраженным пренебрежением.
Дело в том, что у нее, как в сказке, было трое сыновей. И как водится: старший – самый умный, младшенький – любимое чадушко, а вот средний… К среднему сыну относились по принципу: «Ты – мне, я – тебе». Но все равно суровая «маман» постоянно уязвляла своего среднего сына постоянными и весьма едкими замечаниями, что он «не дотягивает» до звания хорошего сына.
Последствия такого «воспитания» сказались на нем полностью. Средненький превратился в одержимого комплексом неполноценности истеричного нарцисса, во всем зависимого от своей деспотичной матери.
– Вот такой «подарочек» свалился на мою голову! – горько, уже почти сквозь слезы усмехнулась утонченно-красивая и умная молодая женщина, сидящая перед Максом. – Первое время я еще пыталась наладить отношения, думала, дурочка, что причина во мне…
А новоиспеченный супруг перед молодой женой «отрывался» вовсю, унижая ее и всячески демонстрируя собственную власть. Скандалы, угрозы, оскорбления, дело порой доходило и до рукоприкладства.
– Мне по-настоящему стало страшно, когда этот придурок получил разрешение на оружие, как помощник депутата. Он же передо мной беременной пистолетом размахивал – только что в потолок не стрелял! – Виктория закрыла лицо руками и разрыдалась. Макс подсел к ней ближе и просто обнял, укрыв ее лицо на своей груди. Как же ему хотелось сейчас защитить эту молодую женщину, фактически девушку, от боли и страха всего мира!
Хоть Максим учился на физическом факультете Воронежского государственного университета, но в академическую программу входила и психология. Из этой науки молодой офицер знал, что жена в какой-то определённой степени для мужчины является проекцией матери. А из порой сбивчивого и эмоционального рассказа Виктории он понял, что ее муженек мстил таким образом своей матери, вымещая всю злость на молодой жене. Получалась своего рода сублимация. Такая, что и врагу не пожелаешь!
Максим отчасти понимал Викторию и ее проблему. Дело в том, что в Воронеже у них тоже была такая знакомая семейка и он зачастую становился невольным свидетелем отвратительных скандалов, которые разыгрывались по правилам исключительно скверной оперетки.
– Могу себе представить! – кивнул внимательный собеседник Виктории. – У меня дома тоже есть такие знакомые, точь-в-точь как ты описала.
– Вот так и мы жили – с его постоянным недовольством мною, придирками, скандалами по любому поводу и его истериками…
– А потом?..
– А потом он, паскудник, сбежал вместе со своей мамочкой куда-то в Ростовскую область к дальним родственникам. Это случилось еще в конце февраля 2014 года, когда наш президент дал деру, бросив на произвол судьбы и Донбасс, и всех русских на Украине. Тогда побежали все, опасаясь за свои шкуры. Вместо того чтобы организовать отпор националистам из Киева и из Западной Украины, – горько констатировала молодая женщина.
По словам Виктории, супруг примчался на машине среди ночи, испуганный, собрал вещи, плел что-то о том, что обязательно заберет их с дочерью, «когда дела наладятся».
– Так он до сих пор «дела и налаживает». За все это время пару раз только звонил, да еще и по электронной почте списывался… Интересовался, сильно ли у нас стреляют, и за квартирой приказывал присмотреть. Хотя эту квартиру мы с ним пополам покупали, и право собственности у меня также оформлено. Ой, противно вспоминать, до чего же гадко он себя тогда повел… А знаешь, Макс, я и не жалею! Приедет – оформлю развод, чего бы мне это ни стоило.
– Постараюсь помочь, – мрачно ответил молодой офицер.
– Спасибо!.. Лучше уж я сама, – утерев слезы, улыбнулась молодая женщина в его объятиях. – Совсем я тебя заболтала, а время уже позднее…
– Ничего страшного, ты права – мне нужно было разобраться в ситуации. Не хочу лезть в твою жизнь, Виктория, да и не имею на это права. Как говорится, «чужая душа – потемки».
Максим обнимал красивую молодую женщину, ее рассыпавшиеся по плечам волосы щекотали его лицо. Молодой офицер будто бы оказался с Викторией вне времени и пространства… За последние полгода в его жизни произошло столько событий, что другому хватило бы на пару десятков лет спокойного, сытого и обеспеченного существования. Лейтенант Полевой уже совершенно по-другому оценивал различные жизненные коллизии.
– Виктория, я ведь обычный парень из Воронежа, и родители у меня живут в простой «трешке», в такой же девятиэтажке. И мой жизненный опыт не то чтобы очень велик. Но вместе с тем я – русский офицер. И не позволю тебе оставаться один на один с проблемами, а уж тем более – с несправедливостью. Если что случится – скажи мне. Хорошо?..
– Хорошо, – кивнула молодая женщина. Она промокнула глаза салфеткой и пригладила волосы.
Возникла несколько неловкая пауза.
– И еще… Виктория, я бы не хотел, чтобы у нас все было как в плохой мелодраме. – Максу было непросто подобрать нужные слова, но он все же справился с такой непростой задачей.
– Хорошо, – впервые за этот долгий день улыбнулась Виктория. – Постелю тебе на диване… Чтобы не было как в плохой мелодраме.
Поцелуй с пожеланием доброй ночи оказался чуть более долгим, но только и всего. Виктория ушла в спальню, а молодой офицер умылся на ночь глядя и устроился в зале на разложенном диване.
Макс долго ворочался, самые разные мысли гнали сон прочь.
Естественно, у него были девушки: веселая студенческая жизнь, бесшабашные вечера и ночи в «общаге»… В общем, все как у всех.
Но сейчас изрядно повзрослевший на войне лейтенант Полевой впервые ощутил нечто новое – ответственность.
Откровенно признаться, это новое чувство его изрядно напугало. Макс осознал, что теперь его поступки станут более мотивированны, а жизненный выбор потребует большей серьезности. Как там у знаменитого французского летчика и писателя Антуана де Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили».
Вместе с тем пришла и другая мысль: а имел ли он право брать на себя такую серьезную моральную ответственность?.. Вот черт! И не посоветуешься ни с кем, все нужно решать самому.
С такими противоречивыми мыслями Максим и уснул.
Проснулся лейтенант Полевой рано – сказалась армейская привычка. Он быстро сделал зарядку и умылся. Решил сделать кофе для хозяйки квартиры. Сильно шуметь лейтенант не хотел, а потому прикрыл дверь в кухню и поставил чайник на плиту. Пока он закипал, парень нашел на полке в шкафчике банку гранулированного «Нескафе», успел сделать бутерброды с сыром и достал из холодильника сливки. Он так увлекся немудреной готовкой, что вздрогнул, услышав за спиной сдержанный смешок.
Виктория в голубом теплом халатике улыбалась, глядя на него. Ее голубые глаза светились теплом, и во всем облике молодой женщины сквозило нечто наивно-беззащитное. Настолько, что Макс с трудом подавил желание крепко, но очень нежно обнять ее.
Виктория тоже смущенно прикрыла губы ладошкой, видимо уловив порыв молодого офицера.
– Вот задумался: подавать ли кофе в постель или подождать тебя здесь…
Фраза у Макса вышла откровенно неуклюжей, но он все же взял инициативу в свои руки, как и подобает мужчине.
– Лучше здесь, Настя еще спит, не хочу ее будить – снова мягко и завораживающе улыбнулась Виктория. – Что, наверное, глупо выгляжу?..
– Ты выглядишь… такой родной. – Макс почувствовал, что у него перехватило дыхание.
Виктория подошла к нему ближе, обняла и доверчиво положила голову на плечо мужчине. Макс обнял ее за талию и привлек к себе, поцеловал в губы.
– Доброе утро, Солнышко!..
Кофе немного остыл, но бутерброды выглядели аппетитно.
– Я хотел еще поджарить яичницу, но не стал греметь посудой.
– На кухне ты не теряешься! – оценила Виктория.
– Студенческая жизнь многому научила. А потом – армия…
– Ты же ведь по контракту служишь? Ну, если это не военная тайна.
– Пошел добровольцем, сразу же после зимней сессии, когда у вас тут – я имею в виду в Киеве – все началось… Этим летом должен был поступать в магистратуру, а вместо этого подписал контракт. Мне проще – как раз окончил военную кафедру и в армию попал, можно сказать, по специальности. Да, собственно, у меня и позывной – Магистр.
– Странно получается, мой… супруг… испугался и свалил отсюда. А ты – простой парень из Воронежа – приехал сюда, чтобы защищать нас в Донбассе, – задумчиво произнесла Виктория.
– Каждый делает свой выбор, – пожал широкими плечами Макс. – Честно говоря, я не очень хотел идти в армию. Но сидеть сложа руки или издалека давать «ценные советы» – не по мне. К тому же мой батя в 1993‑м служил в Абхазии и защищал русских… Хотя какой я офицер?.. Вот наши кадровые ребята, это да!
– Уверена, что ты очень хороший офицер, – улыбнулась Виктория. – Хотя бы потому, что поступаешь по совести.