Дочка Настя убежала играться с котом, и застольная беседа взрослых потекла неспешно.
Евгений Иванович, как оказалось, трудился главным инженером на том самом заводе по ремонту горно-шахтного оборудования, где сейчас дислоцировался Отдельный зенитный дивизион. В общем-то весь город знал, что там дислоцирована часть ПВО, такая вот «военная тайна для своих». Все знали, но помалкивали, и действительно – зачем языком зря трепать?.. А Татьяна Михайловна работала бухгалтером на соседней шахте.
– Ну, как служба, Максим? – поинтересовалась мама Виктории.
– Если не вдаваться в подробности, то нормально, – улыбнулся гость.
– А награды за что?.. – Евгений Иванович кивнул на ордена Мужества.
Вообще-то Макс не хотел их надевать вместе с полевой формой, но Виктория настояла. И, как всегда, женщина оказалась права. Рядом с двумя орденами Мужества на груди офицера сияла медаль ДНР «За оборону Саур-Могилы» и три Георгиевских креста.
– За Саур-Могилу и за Дебальцево, – просто ответил Максим, не вдаваясь, однако, в подробности.
Второй орден Мужества он как раз получил за отражение авиаудара ВСУ по электростанции в ходе Дебальцевской наступательной операции.
Для жителей всего Донбасса Саур-Могила наряду с родиной юнармейцев – Краснодоном в ЛНР – являлась своеобразным «местом силы», сакральным символом Великой Победы в Великой Отечественной войне. Теперь к этому выдающемуся историческому бэкграунду прибавилась и еще одна Победа – над неонацизмом, который стал чуть ли не официальной идеологией для современной киевской власти радикальных националистов.
– За нашу общую Победу! – поднял тост глава семьи.
– У меня на Саур-Могиле брат воевал, чудом жив остался, – утерла непрошеную слезу Татьяна Михайловна. – Он и сейчас служит, позывной – «Сом».
– Это из «медведевцев»?.. – уточнил Макс.
– Да, самого Медведя убило прямым попаданием снаряда украинского танка в окоп, тогда Сом принял командование на себя. И продолжал вести бой, вызывал удар «Градов» фактически на себя. Они тогда в рощице у подножия Саур-Могилы почти полторы тысячи бандеровцев побили и технику их спалили.
Подняли тост за тех, кто и сейчас на боевых позициях.
Чуть позже, когда Виктория с мамой пошли к Насте, глава семьи наполнил рюмки.
– Давай, Максим, выпьем за мирную жизнь!
– Хороший тост! – кивнул молодой офицер.
– Как вы дальше собираетесь с Викторией жить?..
Для самого Макса было важно, как он ответит на этот непростой вопрос.
– У меня отпуск скоро, собираемся с Викторией и дочкой поехать в Воронеж, к моим родителям. А потом – распишемся, естественно. Только с одним условием.
– Это с каким же? – приподнял бровь глава семьи.
– Чтобы она сделала паспорт гражданки Российской Федерации, а там ей подать документы будет гораздо проще.
– Но ведь ей еще для этого нужно получить развод… И разрешение мужа, что он не против переезда дочери. Настя ведь его дочь, – с нажимом произнес Евгений Иванович.
– Муж – не против! За это я ручаюсь, – с легкой ироничной улыбкой ответил Макс.
– А, ну если так…
– Только так.
Двое мужчин снова разлили по полрюмки коньяку и выпили – за скромное семейное счастье.
Уже вечером Виктория призналась Максу:
– Я сама очень волновалась: как примут тебя мои родители. Но ты им в итоге очень понравился. Особенно папе.
– Ну что ж, я очень рад! – рассмеялся молодой офицер.
Глава 23Котенок с улицы Лизюкова
В долгожданный отпуск молодой офицер поехал, как и обещал, с Викторией и дочерью. У Насти перспектива поездки вообще вызвала бурю восторга, особенно после того, как Макс пообещал показать, где живет знаменитый сказочный котенок с улицы Лизюкова. Девочке очень понравился этот старый добрый советский мультик.
Но если вы – котенок
По имени Василий,
То лучше, чем Воронеж
Нет города нигде!
Честно говоря, Макс опять немного нервничал: переживал теперь, как примут родители Викторию и дочку. Но все же он считал, что имеет право на такой непростой выбор, и старался поделиться спокойствием и уверенностью со своей избранницей. Молодая женщина тоже тонко чувствовала всю двусмысленность ситуации. Но в конце концов она положилась на крепкое мужское плечо молодого офицера.
На пограничном переходе микроавтобус с Максимом и еще несколькими офицерами уже ждали сопровождающие. Паспортный и таможенный контроль они проходили отдельно. Небольшая заминка произошла даже не с Викторией, а с ее дочерью. Но молодая женщина предъявила письменное разрешение от биологического отца ребенка, и вопрос с пересечением госграницы Российской Федерации решился.
Они переночевали в Ростове-на-Дону, взяв билеты на поезд до Белгорода.
Большой и немного сумасшедший Ростов – деловой, торговый, суетливый – поразил не только Викторию, но и Макса. Парень был вынужден признать, что порядком «одичал», постоянно находясь на боевом дежурстве.
Даже сама поездка на поезде воспринималась как аттракцион. Макс заплатил и за четвертое спальное место – это проблемой не стало, и в итоге все купе оказалось в их распоряжении. Чай в потемневших подстаканниках, мерный перестук колес, сменяющийся пейзаж за окном – все как будто из другой жизни… Где не нужно ходить постоянно с автоматом, где с неба не прилетает ревущая реактивная смерть, где не лежит в комнате на видном месте «тревожный чемоданчик».
Судя по выражению лица, Виктория думала о том же самом. А вот Настя забралась на верхнюю полку и наблюдала за проплывающим за окном вагона пейзажем.
– Настя, ты оттуда не упадешь? – встревоженно спросила Виктория.
– Не-а, мам, тут – классно!
– Если что, я поймаю, – улыбнулся Макс.
Вскоре малышка уснула, все же сказались усталость долгого дня и обилие впечатлений от шумного Ростова.
А Макс вместе с Викторией еще долго сидели под мягким желтым светом плафонов, уютно обнявшись и глядя в ночь.
Воронеж с того времени, как Макс уехал в Донбасс, изменился не сильно. Все такой же большой, спокойный и зеленый город с широкими улицами и проспектами. Он напоминал большого и сытого домашнего кота, уютно лежащего по берегам огромного водохранилища, напоминающего море. Этот кот мурчал тысячами автомобильных двигателей, щурился на солнце окнами квартир.
Только прибавилось в небе гула самолетов. На окраине ведь располагалась военная авиабаза, и фронтовые истребители-бомбардировщики Су-34 регулярно вылетали на учебно-тренировочные задания. А ведь Макс помнил в детстве, как появление хотя бы одного нового фронтового бомбардировщика-ракетоносца на аэродроме воспринималось как огромное событие. Зато сейчас на вооружении, как он читал в прессе, находилось более 200 новейших и действительно не имеющих аналогов в мире ударных тактических самолетов.
От вокзала Макс взял такси, и вот они уже у порога двери. Он позвонил еще из Ростова, что приедет на днях, так что их визит неожиданностью не стал, и слава богу. Но все же от волнения никуда не денешься…
И вот молодой офицер уже крепко обнимает маму, жмет руку папе.
– Здравствуйте, мои родные! Как же я по вам соскучился!
– Проходи, сынок… – Мама не сдерживает слез и только вытирает глаза накрахмаленным платком.
Батя смущенно отворачивается и тоже смахивает непрошеную слезинку.
– Родители, а я не один. Я звонил вам… Это Виктория, моя невеста, а это – Настена, наша дочь, – внешне спокойно произнес Макс.
– Проходите, не стойте в дверях, – улыбнулась мама.
Отец внимательно посмотрел на молодую женщину с ребенком, перевел взгляд на сына.
Инна Владимировна накрыла на стол, словно на день рождения.
– Ну, давайте по маленькой – за то, что добрались нормально!..
Глава семьи разлил по чуть-чуть водки себе и сыну. Женщины предпочли домашнее вино. На столе возвышалась запеченная курочка с картошкой и подливкой. Малосольная селедка в кольцах репчатого лука держала во рту зеленый пучок петрушки. На тарелках лежали тонко нарезанные ломтики колбасы, сыра, ветчины. Традиционные винегрет, оливье и обычный салат со свежими помидорами, огурцами и зеленью завершали натюрморт праздничного семейного застолья. Макс не столько захмелел, сколько расслабился в привычном домашнем уюте и покое.
Но на ум пришла и еще одна мысль, которая согрела его сердце: Виктория с дочкой рядом, а ведь и она тоже окружала его уютом и заботой в том маленьком и уютном асфальтовом шахтерском городке Донбасса.
– Я хочу выпить за Русский Донбасс, который мы обязаны защитить! Четыре миллиона, или около того, людей всем сердцем поверили в Россию, и мы просто не имеем права обмануть их надежд.
– Хороший тост, сынок, ты повзрослел… – вздохнул отец.
– Как там у вас?.. – не удержалась от вопроса Виктории мама.
Молодая женщина несколько скованно пожала плечами.
– В четырнадцатом году было очень тяжело. У меня как раз дядя воевал тем летом на Саур-Могиле, это курган – совсем недалеко от нас. «Медведевцы» – может слышали?.. Их было всего восемнадцать человек против двух с половиной тысяч украинских войск с танками, бронетранспортерами и артиллерией. Когда командира, Медведя, убило прямым попаданием танкового снаряда, мой дядя – с позывным Сом – фактически взял командование на себя. Но это тогда было… А сейчас, конечно, поспокойнее. Благодаря и вашему сыну, – улыбнулась Виктория. – Давайте выпьем за наших мужчин! Чтобы они не только нас защищали, но и возвращались к нам живыми и невредимыми.
Инну Владимировну такие простые и трогательные слова взволновали, она снова смахнула с глаз непрошеные слезы. Было заметно, что между двумя женщинами потихоньку налаживается контакт. Этому в немалой степени способствовала и Настена с ее детской непосредственностью.
– Вот их жалко… – кивнула Инна Владимировна на девочку.