Глава 36Экскурсия по Запорожской АЭС
Даже после того, как украинские войска потеряли несколько барж со спецназом от ударов русских штурмовиков Су-25СМ3, они не успокоились. Последовало еще несколько попыток атаки Запорожской АЭС и прилегающих районов. Макс наблюдал за ожесточенными боями, что называется, «из первого ряда»: по оптико-локационной станции прицеливания своего командирского «Панциря-СМ». Машины его батареи успели пополнить боезапас ракет и снарядов к скорострельным пушкам. И даже снова израсходовать его часть. Снова националисты решили обстрелять атомную электростанцию из РСЗО большой мощности. И снова на перехват реактивным снарядам бандеровцев устремились русские зенитные ракеты.
А после случилась и вовсе непредвиденная ситуация!..
Макс дежурил ночью на выносной позиции, когда самолет дальнего радиолокационного обнаружения – ДРЛО А-50УМ над Ростовской областью засек на подходе к Запорожской АЭС два вертолета, которые шли на малой высоте. Данные о местоположении целей сразу же передали на зенитные комплексы, прикрывающие атомную станцию. Видимо, пилоты украинских вертолетов зафиксировали излучение РЛС или же у них попросту нервы сдали от стресса – и такое бывает. Оба вертолета выполнили резкий отворот с набором высоты и пошли обратно.
– Сдрейфили «укропчики», уходят! – доложил оператор Дима Игрок. – Смотри, командир, как у них нервы сдали: только что шли на сверхмалой высоте, а теперь почти на 2000 метров забрались.
– Да уж, – неопределенно хмыкнул Макс.
– Засек еще одну воздушную цель: судя по параметрам – «Байрактар», – доложил Дима.
– А, старый знакомый! Его действия?
– Ничего… Просто кружит себе на одном месте, и все. К дальней границе перехвата не подходит.
– Соглядатай, значит… Держи его на контроле, мало ли чего…
– Понял, цель отмечена, сопровождение нормальное.
– А вертолеты?
– Уходят.
– А чего они все-таки так резко вверх полезли после отворота? Дима, тебе это не кажется странным?..
– Да хрен их знает, командир! Нервишки сдали, вот и ушли от земли подальше. Главное, что отвернули.
– «Хы-зы», как ты сам выражаешься, Дим… Слишком уж демонстративно. Ты давай поглядывай и по оптическому тепловизионному каналу тоже. Вдруг «бандерлоги» снова попытаются на нас напустить «умный рой» сверхмалых ударных дронов.
– Понял, командир.
Предположение Макса было в корне неверным, хотя он довольно верно оценил маневры украинских вертолетов и «Байрактара» как отвлекающие. И не зря офицер-зенитчик предполагал, что не просто так вертолеты резко полезли в набор высоты.
Когда обе винтокрылые машины набрали 2100 метров, распахнулись сдвижные двери, и из салона горохом посыпались парашютисты. Такая высота еще позволяла выполнять прыжки без кислородного оборудования, но это не значит, что они пошли налегке. Каждый кроме планирующего парашюта-крыла нес еще и полный комплект различного вооружения. В арсенале присутствовали автоматы, пистолеты-пулеметы с глушителями и даже гранатометы. Спереди на десантниках закреплены квадратные ранцы с боекомплектом и дополнительным снаряжением, а запасные парашюты размещались за спиной, в отдельных отсеках тандемных ранцев. Лица, густо намазанные темной краской, закрывали бинокулярные очки ночного видения.
На зеленовато-сером фоне земной поверхности отчетливо виднелись рукотворным созвездием россыпи огней на Запорожской АЭС. Украинскому спецназу (хоть большинство украинцев и являлись уроженцами Канады и США – потомками бежавших из СССР бандеровцев) было необходимо преодолеть по воздуху чуть более двух с половиной километров, пролетев над Каховским водохранилищем. Парашюты-крылья позволяли преодолеть и гораздо большее расстояние, например, совсем недавно на вооружении спецназа США поступили планирующие системы, способные пролететь 47 километров при высоте выброски 7400 метров. Но инструкторы НАТО, готовившие эту операцию, решили все же перестраховаться. Далее – приземление на точность, которую обеспечивал выброшенный заранее нужным человеком инфракрасный маяк, и молниеносный штурм самой атомной электростанции. А назавтра планировался визит на ЗАЭС представителей МАГАТЭ и комиссии Евросоюза по ядерной безопасности. Они бы засвидетельствовали украинскую юрисдикцию ключевого энергетического объекта в Европе. А «сопутствующие потери»… Да кого они вообще волнуют – это же русские! Как говорится, их бабы еще нарожают…
– Командир, у меня какая-то сигнатура непонятная, на пределе чувствительности тепловизора, посмотри!.. – повернул голову Дима Игрок. – На удалении полутора километров, высота – 1100… Вектор – на АЭС.
– Да, точно, подтверждаю. – Макс внимательно вгляделся в экран тепловизионного прицела.
– Двигаются, как-то странно: парят с потерей высоты и их много. Может, это и есть тот самый «умный рой», о котором ты мне говорил?..
Макс пытался быстро сообразить, сложить воедино все мелкие детали мозаики. Но все же что-то неуловимо ускользало от его внимания… Нечто очень важное.
– Нет! Это парашютный десант! – Верная мысль пришла вспышкой, словно озарение. – Срочно сообщи на станцию: боевая тревога! Всем средствам обороны – готовность «ноль».
На массивном восьмиколесном военном грузовике развернулся боевой модуль командирского «Панциря-СМ», отслеживая медленно спускающиеся цели оптико-локационной станцией обнаружения. Ракеты против них были абсолютно бесполезны, а вот спаренные 30‑миллиметровые скорострельные пушки…
– Огонь!
Собственно, вот и все.
На «Панцире-СМ» размещалось 1404 снаряда для двух спаренных зенитных автоматов. При сумасшедшем суммарном темпе стрельбы в 5000 выстрелов в минуту это примерно три-четыре двухсекундные очереди. По приказу Макса темные небеса озарились яркими росчерками трассеров, снаряды взрывались в воздухе, и осколки рвали человеческую плоть с такой же легкостью, что и ткань парашютов.
Но даже не это главное. Капитан Полевой поднял тревогу на атомной станции, и теперь все силы обороны готовились к отражению атаки. Фактор внезапности и скрытность, на которые делали ставку украинские спецназовцы и их кураторы из НАТО, оказался полностью утерян.
Тех, кого не разорвало в клочья снарядами и пулями, кто не рухнул с высоты нескольких сотен метров в обрывках собственного парашюта, как говорится, взяли «тепленькими».
Но после, как отметил Макс, об этом инциденте в официальных информационных источниках осталась лишь весьма скупая информация. Да, украинский десант скрытно попытался захватить Запорожскую атомную станцию накануне визита международной комиссии. Расчет украинских спецслужб строился на признании юрисдикции Киева над ЗАЭС, но четкие и слаженные действия войск Русской коалиции позволили предотвратить захват стратегически важного объекта атомной энергетики.
Зато, как намекнул Максу полковник Филимонов, высшее командование оценило важность события и уже готовит наградные листы. А пленные украинские спецназовцы и сам факт скрытной атаки на Запорожскую АЭС станут весомым доводом в сложном и многогранном политическом противостоянии России и Запада.
А сам Федор Дмитриевич решил сделать отличившимся расчетам «Панцирей-СМ» неординарный подарок, или скорее поощрение. Полковник все-таки договорился об экскурсии на АЭС для офицеров-зенитчиков. Как он сам заметил – и сам с детства мечтал о таком.
– Нужно было окончить военное училище, после – академию, отслужить в армии без малого лет сорок, пройти все ступени и звания карьеры, чтобы осуществить давнюю детскую мечту, – не без легкой иронии отметил капитан Полевой.
– Представьте себе, товарищ командир зенитной батареи! – усмехнулся в ответ Федор Дмитриевич.
Макс осмотрелся: группа офицеров ПВО прошла проверку на КПП атомной электростанции и получила спецпропуска. Официальная версия визита звучала как «детальная оценка противовоздушной обороны стратегического объекта». Они прошли, глядя на квадратные корпуса «контайментов» всех шести реакторных блоков, каждый из которых был увенчан высокой полосатой трубой. От каждого такого «кубика» из высокопрочного бетона отходил вытянутый турбинный зал, как объяснил офицерам сопровождавший их инженер. На территории АЭС также располагалось множество корпусов вспомогательных цехов, распределительные электроподстанции, кабельные трассы, линии электропередачи высокого напряжения, трубопроводы. Из рассказа инженера следовало, что АЭС не сложнее обычной тепловой электростанции, с той лишь только разницей, что воду в первом контуре нагревает атомный реактор, когда она проходит по тепловыделяющим элементам – ТВЭЛам на основе диоксида урана. Цепная атомная реакция нагревает воду примерно до трехсот градусов Цельсия, после чего она идет в теплообменник второго контура, а оттуда – на парогенератор. Пар под давлением и вращает турбину, которая в свою очередь приводит в действие электрогенератор. На одной загрузке уранового топлива реактор работает целый год. Теплоносители первого – радиоактивного – и второго контуров не соприкасаются и не перемешиваются между собой.
Как отметил инженер-атомщик, самым важным агрегатом АЭС, и офицеры ПВО были этому очень удивлены, является вовсе не атомный реактор, а ГЦН – главные циркуляционные насосы. Вот именно они и «гоняют» воду по первому и второму контурам теплообмена, обеспечивая работу самого атомного котла.
Он так и называется: ВВЭР-1000, то есть водно-водяной энергетический реактор электрической мощностью в 1000 мегаватт. Его тепловая мощность – втрое больше.
– А это не тавтология в названии «водно-водяной»? – уточнил Макс, вызвав уважительный взгляд Федора Дмитриевича.
– Нет, это не ошибка в названии. Водно-водяной означает, что вышеозначенная стихия является и теплоносителем, который передает энергию от атомного реактора к турбине и генератору, и одновременно – охладителем тепловыделяющих урановых сборок, – ответил инженер-атомщик. – Кстати, можем пройти в один из реакторных залов и посмотреть на ВВЭР-1000 вблизи.