– Согласные мы! – взволнованно сказал Панайотов.
– А способ у нас один, – веско заключил Отто, – с оружием в руках встать на защиту завоеваний социализма!
Панайотов сразу поскучнел, Семенов продолжал улыбаться, но в лице его пробивались некоторая растерянность и легкое беспокойство. Одно дело – болтать о вооруженном восстании и совсем другое – самому браться за оружие. Пуля – она ж дура, еще попадет не в того… В тебя, молодого и здорового…
– Что скисли? – недобро усмехнулся Лядов. – Не волнуйтесь, «парабеллумов» я вам раздавать не намерен, у нас тут не «Союз меча и орала». Есть человек, который возьмет на себя всю черную работу. Нашелся во вражьем стане умный товарищ! А вот и он…
В дверь балка потарабанили условным стуком. Отто открыл и впустил десантника с лычками старшего сержанта.
– Знакомьтесь, – торжественно сказал он, – генерал Скляров!
Лядов был очень рад и горд, когда старший сержант сам вышел на него и предложил свои услуги. Помполит еще на Земле досконально изучил личные дела каждого из добровольцев. Ни к кому особых претензий не было. Кроме Склярова.
Года два назад прапорщика Склярова поймали на торговле армейским имуществом. Прапор тогда сумел отбрехаться, и даже остался в рядах, но в звании его понизили. Лядов имел полное право отказать старшему сержанту в приеме на службу в секретный проект, но что-то ему подсказало тогда все-таки подписать направление. Может, то было наитие? Вот и пригодился тот зигзаг по линии работы с кадрами…
Это был давнишний и безотказный метод – выискивать в человеке гнильцу, червоточину и разрабатывать ее. Жаден человек? Купим с потрохами! Глуп, но падок на лесть? Похвалим к месту! К власти склонен? Продвинем! Так и расставляются фигуры на доске, и начинается игра…
Скляров хмыкнул озадаченно.
– Да какой с меня генерал? – сказал он. – Нам бы в прапоры…
– Товарищ не понима-ает… – ласково протянул Лядов. – Мы, товарищ Скляров, на переломе истории находимся, как тогда, в семнадцатом. Было такое – царя скидывали, Временное правительство пинками сгоняли – и работяги министрами делались, а рядовые в маршалы выходили! Так и сейчас. Ты, товарищ Скляров, нужен нам, нашему великому делу, и быть тебе первым генералом на Водане, вот мое слово!
– Ну, и мы за ценой не постоим! – повеселел старший сержант и понизил голос. – Короче. Я так порядок смен составил, что вечером все мои будут на месте, а кузьмичевские – на охоте. Мы мигом баньку законопатим и, когда те приедут, поведем их париться…
Скляров изложил свой план, и Комиссия по Чрезвычайному Положению единогласно его приняла.
– Расходимся по одному, – приглушенно сказал Лядов.
БМД вернулись в четвертом часу и привезли неплохую добычу – шесть мешков корнеплодов картоплянии и пять подобрахиевых шкур. Намерзшись и набегавшись, десантники слезали с брони и разминались.
– А к-как насчет б-баньки? – весело спросил Арнаутов. Он стоял, красный и распаренный, изображая на лице счастье от свидания с парной.
– Неужто готова? – воскликнул Переверзев.
– А как же! – засиял предместкома. – П-протопили как надо. Зах-ходите, заходите!
Обрадованные десантники повалили в баню.
Ухая и стеная, они по-быстрому разоблачились в предбаннике, побросали «калашниковы» в угол и с хохотом протиснулись в мыльню.
Горячая вода! Пару сколько! О-о!
Счастливо гогоча, десантура намыливалась, терла друг другу широкие спины, парилась, переползая с полка на полок, а в предбаннике втихомолку орудовали их однополчане, «верные режиму», деловито собирая оружие.
Вошел механик-водитель Рудак и спросил негромко:
– Все стволы изъяли?
– Так точно! – вытянулся рядовой Маляев.
– Выводи! – механик-водитель небрежно указал подбородком на дверь.
– А… Кузьмичев? – прошептал рядовой.
– Не мандражируй, – усмехнулся Рудак, – разберутся с Кузьмичевым.
Маляев успокоенно заулыбался и ударом ноги распахнул дверь.
– Выходь, чистюли! – заорал он. – Вытираться будем!
Загоготав, рядовые Хаецкий, Кислый и Липов отошли к выходу и вскинули автоматы.
– Эт-то что еще за хрень? – высказался голый Переверзев, переступив порог предбанника.
– Это революция! – отважно сказал Маляев и повел дулом в сторону. – Одеваться и выходить по одному! Быстро!
– А если не послушаюсь? – сощурился Шурик.
– Прикончу на месте! – зашипел Маляев. – Быстро, я сказал!
– Ах вы, шкурки продажные! – выговорил Переверзев и шагнул к одежде. – Ла-адно…
Вымытых и одетых десантников вывели по одному и заперли в дровяном сарае, приковав каждого к отдельному крюку, вбитому в стену. А чтобы узники не замерзли к утру, посередине сарая поставили буржуйку, сделанную из бочки.
Дверь за тюремщиком закрылась, и Переверзев сказал:
– Влипли мы, ребята… Расслабились, и вот – греемся у печки…
Глава 9Длинный чулок
Кузьмичев так вымотался за день, что даже в баню за своими не поспешил, решил сперва отдышаться.
– Товарищ полковник! – подбежал к нему Скляров. – Тут такое дело… Я, конечно, понимаю, устали вы после смены…
– Говори яснее, – улыбнулся Георгий, – у тебя такое выражение, будто тебе именинный торт достался…
– Может, и так… – поежился старший сержант. – Короче. Я тут видел одну штуку – недалеко, километр отсюда! Мы вчера там проезжали после охоты, но я только сегодня вспомнил, что я видел. Что-то такое… коробчатое было за деревьями, вроде контейнера… Или это платформа с ящиками? В общем, что-то такое! Оно все так быстро промелькнуло, я и не подумал ничего, да и устал как собака… А сейчас, вот, сижу и думаю – а если там этот… гостинец с Земли?
– Интересно… – протянул Кузьмичев. – Ладно, прямо с утра туда выедем, покажешь.
– В том-то и дело, – огорченно вздохнул бывший прапор, – нельзя до завтра! Ученые снегопад обещают, тут все занесет выше крыши – не пробьемся до самой весны! Может, сейчас, по-быстрому смотаемся, и сразу назад? А?
– Ну, черт с тобой, – махнул рукой Георгий. – Заводи!
– Рудак! – рявкнул повеселевший Скляров. – БМД к подъезду!
Механик-водитель махнул рукой из люка, и БМД выпустила струю черного дыма. Первым на броню влез старший сержант и помог забраться полковнику.
– Трогай!
Боевая машина спустилась по склону и обогнула подножие Базовой горы с запада, выходя на просеку, оставленную годзиллоидом на той неделе. Проехав Белые Скалы, БМД углубилась в Западный лес, заехав в глухую чащу.
– Приехали… – оповестил Скляров и закашлялся. – Вон оно! За теми деревьями…
Кузьмичев спустился с брони и пошагал к «тем деревьям»…
Бок над левым бедром пронзило, будто раскаленным шкворнем, и только потом грохнул одиночный из «калаша». Георгий упал, выставляя руки, на мерзлую землю. На грунт.
Подняв трясущуюся голову, он увидел выходящих из-за деревьев Лядова и Панайотова. «Пролетария» одолевала дрожь, а Отто улыбался, не в силах удержать злобную радость.
Опасливо обойдя Кузьмичева, прошел Скляров.
– Иу-душка… – прохрипел полковник. – П-паскуда…
– Кончайте его! – нервно сказал «генерал», и Лядов выстрелил из «ТТ», вдребезги расколачивая полковничий шлем. Небо упало на Георгия, и свет погас.
Очнулся он от холода. С трудом перевернувшись на здоровый бок, Георгий дотянулся до головы, где пульсировала боль, и ощутил холодное и липкое. Всю правую сторону, от макушки до уха, заливала кровь. Пуля чиркнула по черепушке, содрала клок скальпа, но это не смертельно. Больно, конечно… И бок горел.
Кое-как цепляясь за дерево, Кузьмичев поднялся на колено, стараясь не сгибать левую ногу – там вся штанина мокрая и липнет. Кровищи вытекло…
Он постоял, ощущая ужасную слабость. Паршиво как…
Темный лес качался перед глазами, грозя пропасть вообще.
Сверху падали крупные хлопья снега. «Если будет мороз, а я не разожгу костра, – отстраненно подумал полковник, – план Лядова удастся… До красного утра я просто не доживу…»
Держась одной рукой за ствол, другой он ощупал пояс. Кобура, конечно, пуста… А нож? На месте! Слава богу… С собой Кузьмичев таскал не обычный штык-нож, а трофейный «боуи», прихваченный во Вьетнаме, со спичками в рукоятке и прочим барахлишком, способствующим выживанию – крючками, лесками, компасом. Еще б бинты туда впихнуты были…
Перехватываясь, от дерева к дереву, полковник побрел, зажимая рукою рану в боку. Тут есть чему гореть, но надо место найти… Укрыться, натаскать сухой коры, костерчик организовать…
Вторично он очнулся под деревом. «Надо же, – подумал Георгий, – второй раз за день в обморок хлопаюсь…» Он встал на колени и пополз окарачь, едва удерживая вес на вытянутых руках. Ладони до того от холода одеревенели, что не чувствовали ни камешков, ни ребристых плодов поднебесника.
Неожиданно ровная поверхность кончилась, полковник уперся в довольно крутой склон холма, удивительно напоминавшего полусферу. Холм зарос лесом, но у самого подножия случился оползень – пара деревьев рухнула, выворотив корни и оголив голое каменное основание, прикрытое худосочной почвой. В сером камне чернело зияние. Пещера?
– Пускай будет пещера, – натужно прохрипел Кузьмичев, – нам все сойдет…
Кое-как наломав сухой коры и «жирных» веток поличинара, он вполз на карачках в пещеру. Странная она была – вход круглый, пол ровный… Да грот ли это?
– А нам все равно, – хрипел полковник, – а нам все равно… Пусть боимся мы… волка и сову…
Он дополз до тупика и растянулся на твердом и холодном.
– Нет, так дело не пойдет…
Кое-как привстав, Георгий соорудил костерок, запалил его, «домиком» сложив толстые куски коры. Огонь быстро согрел его. Последним усилием Кузьмичев подгреб под бок лубяных лоскутов и провалился в сон, как в третий обморок.
Когда он открыл глаза, в пещеру заглядывал белый свет голубого солнца, слабый, словно отцеженный через густую облачность. Георгий с трудом сел, шурша ворохом луба.