Кузьмичев долго глядел внутрь, потом прикрыл дверцу и приказал первому попавшемуся на глаза – Марку Виштальскому:
– Запри дверцу так, чтобы ни один трупоед не добрался.
– Слушаюсь… – пробормотал капитан.
Стремительными шагами Георгий приблизился к птерокару.
Кабину его сплющило, а жесткое крыло изломило пополам. Брезгливо, ногой подвинув труп добра молодца, Кузьмичев вытащил орудие убийства. Целое вроде…
Подхватив «телекамеру» поудобнее, он включил оружие. Лазерный луч полоснул по крылу, доламывая его.
– Испытания завершены, – спокойно сказал полковник и передал лучемет Переверзеву: – Держи.
– Ага…
– Поехали? – спросил подошедший Воронин. Спросил, испытывая неловкость, ежась и морщась.
– Куда? – буркнул старший сержант. – В Город мне уже не надо.
– Там, к востоку, совсем узенькая перемычка леса, а за ней такое же пятно, – торопливо проговорил профессор. – Я с высоты смотрел. Дальше они смыкаются, там целая равнина остекленела. Вот, где бились, мама моя… А еще дальше – леса. Нам – туда. – И сразу поправился, в манере Мимино: – Я так думаю.
– Правильно думаете, профессор, – сказал Кузьмичев.
– Во-озду-ух! – раздался громкий вопль Раджабова, высовывавшегося из люка.
С востока, со стороны Города, приближались два обтекаемых, зализанных аппарата, похожих на обсосанные карамельки, с прозрачными колпаками-фонарями. Глайдеры? Флаеры? Какие еще штуки понапридумывали фантасты?
«Штуки» летели совершенно бесшумно, по-над деревьями, а потом с каждого сорвались висловатые струи огня, оранжевого и палящего.
Все три БМД сорвались с места, пытаясь прикрыть тех из экипажа, кто вышел наружу, и воющие буравы плазмы ударили мимо, пропахав остекленевший грунт и разбрызгав его вторично.
Орудийные башни синхронно развернулись. 73-миллиметровые пушчонки «Гром» забахали по нападавшим, застрочили спаренные пулеметы. Пушки на БМД могли задираться вверх всего на тридцать градусов, но и этого угла наклона хватило.
Один из глайдеров-флаеров был осажен прямым попаданием, но удержался в воздухе. С кормы у него забил сноп искр, и сразу же вспух клуб белого пламени, отчекрыживая хвостовую часть. Две уцелевших трети плавно приземлились.
Кузьмичев только рот раскрыл, чтобы приказать не стрелять – хотелось взять «языка» живым, но бравый стармех его опередил – Васнецов высунулся из люка, устраивая на плече РПГ, и выпустил гранату. Хана двум третям…
Второй глайдер-флаер не стал испытывать судьбу и круто загнул вираж, уходя на восток. Марк сгоряча послал ему очередь вслед, но не попал.
– Будем считать это салютом по погибшим, – сухо сказал Георгий. – По машинам! Держим на восток. Не пучь глаза, капитан. На восток! Я там каньон приметил, или разлом, попробуем по нему уйти на север, а то тут мы как шайба на катке – кто хошь забьет… Заводи!
Глава 2Эхо войны
БМД шли на полной скорости и у каньона – глубокого провала, раздиравшего кору остекленевшего грунта, очутились быстро. Пласты шлака нависали над бурливой речкой, вымывавшей из-под коры мягкие породы, и кое-где не выдерживали собственного веса – обрушивались, образуя крутые скаты в ущелье. Спуск по такому «съезду» представлял немалую опасность для неопытного водителя, можно было запросто съехать боком и перевернуться, но неумех на Водан не отправляли.
Скрежеща гусеницами, машины скатились в мелкую воду реки, прогрызшей каньон, развернулись, взревывая дизелями, и поперли вверх по течению, на север. В леса.
Чем дальше в каньон углублялись БМД, тем круче задирались слоистые стены – на триста метров, на четыреста, а сверху над потоком нависали стеклянисто отсвечивающие пласты шлака. Громадными козырьками выпячивались они, глазурованные и раковистые, а в их тени осыпался рыхлый, не пропеченный грунт.
– Ничего себе, – пробормотал Воронин, боязливо выглядывая из люка. – Метров пять толщиной! Это ж какую энергию надо было затратить, чтобы так прокипятить почву…
С воем в каньон ворвался летающий дискоид, настолько плоский, что пилоту места просто не было оставлено. Диск застрочил, захлебываясь, целым потоком реактивных разрывных пуль, и они убийственным градом забарабанили по броне. Сегаль развернул башню. Оглушительно заработала пушка.
– Вижу туннель! – крикнул Джафар. – Слева! Как в метро!
– Сворачивай!
Кузьмичев присмотрелся. Ниже левого «козырька», прямо из щебнистого грунта, выходила огромная труба, метров шести-семи поперечником и с толстыми стенками. БМД развернулась, веером разбрасывая гальку, и рванула в туннель.
Дискоид провыл, почти касаясь рябящей воды. Трижды ударила пушка со второй бээмдэшки, словно принимая эстафету, но взрыва Георгий не услышал – дисковидный аппарат свечкой ушел вверх, и вой разом стих.
– Джафар, глуши мотор.
– Есть!
Пара ведомых БМД, визжа и скрипя по неизвестному стройматериалу, забралась в туннель за ведущей. Пушка крайней развернулась к реке. К Кузьмичеву обернулся бледный Воронин.
– Надо полагать, – сказал он, – мы попали в коммуникации тех, кого уничтожили наверху. Была ли там база или город – все превратилось в шлак. Но нижний уровень уцелел…
– Короче, Склифосовский! Извините, вырвалось…
– Да нет, нет, вы правы. Уж это многоглаголание… Просто я подумал: а вдруг мы найдем здесь оружие, как вы тогда, у лонгструмпов? Или уйдем по туннелю, никем не замеченные…
Георгий подумал и кивнул.
– Выходим, только тихо. Сегаль, Саксин – бдите!
– Так точно!
– Со мной идут Виштальский и Воронин.
– И мы! – подняли руки Алла с Наташей.
Кузьмичев проглотил резкое слово отказа и обреченно махнул рукой:
– Вперед!
Скользя и оступаясь на сыпучем вывале, Воронин первым перебрался через него.
– Нет, тут, наверное, не проедешь… – пропыхтел он. – Наносов много…
– Осторожнее, – предупредил Кузьмичев.
– Я и так… – прокряхтел ученый, пробираясь вперед, через камни, смешанные с глиной.
Кузьмичев влез за ним и помог Алле. Виштальский подсадил Наташу. Впятером они двинулись по темному зеву иноземного коридора-туннеля. Ноги ступали по нанесенной грязи, и скоро по телу побежали мурашки – сыростью потянуло и холодом, как из погреба.
– Сейчас… – пробормотал Воронин, включая мощный фонарь.
Коридор уходил во тьму, а слева, в вогнутой стене, показались полукруглые воротца. Их толстые створки не сходились, мешал слой засохшей грязи, зато можно было без труда проникнуть в соседнее помещение. Оно было небольшим и квадратным в плане. Грязь нанесло и сюда, но уже проглядывал гладкий серый пол.
– Тут еще дверь! – произнесла Наташа почему-то шепотом.
Обе створки были сомкнуты, но в них имелось по выемке с торчавшим штырем. Ухватившись за штырь, Кузьмичев потянул дверь на себя.
– Ее, наверное, не так открывают! – всполошился Воронин. – Надо в стену задвигать!
Георгий послушался мудрого совета, и дело пошло – створка неожиданно легко откатилась в стену. Воронин тут же просунулся в зияние, посветил и отпрянул.
– Там… – пролепетал он. – Там…
– Что?
Кузьмичев отнял у ученого фонарь и шагнул за дверь. Мурашек прибавилось. Он вошел в обширный бункер, по стенам которого блестели непонятные приборы, а пол был завален скелетами. Их тут было десятка два – костяки лежали вповалку.
– Это не люди, – глухо проговорил Виштальский. – И не лонгструмпы. Видите, черепа какие?
Кузьмичев хмуро кивнул. Черепа и впрямь не походили на человеческие – какие-то вытянутые, причем в обе стороны – и назад, переходя в острый затылок, и вперед, оканчиваясь выпяченной нижней челюстью, без зубов, но с режущей пластиной.
– Ого! – изумился Воронин. – Да у них по два позвоночника! Вот и вот.
– И вот еще позвонки… Или это руки такие? Ничего себе… Как щупальца!
– Жаль, одежды не сохранилось… – вздохнула Алла.
– Что вы хотите, – развел руками Воронин. – Здесь долгое время стояла температура градусов в двести, если не выше. Бедняги…
– И ведь зона обстрела наблюдается только здесь, в окрестностях, – сказал Марк задумчиво, без обычной своей экспансивности. – Нам с высоты было видно далеко. Надо полагать, что скелеты принадлежат не аборигенам, а пришельцам из космоса.
– Какие еще аборигены! – фыркнул Воронин негодующе. – На Водане природа не додумалась даже до млекопитающих, общий уровень очень низок…
– А при чем тут млекопитающие? – сказал Виштальский задиристо. – Или вы полагаете, дядя, что разум не мог возникнуть у птиц или рептилий?
– Фантазер ты, однако…
– Да нет, – заносчиво проговорил капитан, – просто я не позволяю своему уму закостенеть под догмами.
– Не ссорьтесь! – встряла Наташа.
– Что ты, Наташенька, это у нас диспут!
– Ну, не знаю, не знаю… – протянул Воронин. – Во всяком случае, в одном ты прав – тут, скорее всего, находилась база инопланетян.
– И напали на них такие же пришельцы из космоса!
– Или другие.
– Или другие…
Скользя взглядом по приборам, где навечно застыли непонятные значки и символы, Кузьмичев дошагал до задней стены бункера. Там обнаружилась дверь, выводившая в коридор, перегороженный кучей грунта, просыпавшегося с рухнувшего потолка.
– Здесь еще ходы, – сказал Воронин приглушенно. – Ничего, пусто. Поверхности очень ровные, как будто оплавленные…
Голубоватое пятно света вычленило из темноты прямые стены и рамы из светлого металла. Рамы стояли поперёк коридора. Остатки переборок?
Виштальский сказал:
– Да-а, строил кто-то на века…
От коридора пошли поперечные проходы, но все они заканчивались тупиками. После четвертой по счету рамы-переборки, с которой свисали отдельные нити-паутинки, не дававшиеся на разрыв, коридор вывернул в обширный зал. Помещение было кубическим, на потолке и стенах еще оставались полосы светлого материала, похожего на пластмассу или фарфор, красивого бирюзового оттенка. На полу зала лежал толстый слой пыли, и уж что именно в нее превратилось, оставалось только гадать. В каждой из стен было по проходу.