– Сигнал SOS! – догадался Сегаль.
– Даже ты знаешь? – комически изумилась Алла. – И… Антон сказал, что ему надо срочно увидеться с тобой. Вот!
– Ну, не так уж и срочно… – улыбнулся Алехин и протянул руку Кузьмичеву. Тот ее пожал. – Понимаете, в чем дело… Когда тутошние собрались на войну, я был единственным, кто был резко против. Даже успел Вильгельму нашему ван Грооту по морде съездить…
– Выношу благодарность от командования, – ухмыльнулся Георгий.
– Спасибо… Вот они меня и заперли – слишком много я им правды наговорил. Хотя… В общем-то дело все в том, что я для них тоже не свой, как и вы. Не чужой, быть может, но и не свой. Я родился в две тысячи пятьдесят восьмом году.
– Не может быть! – округлила глаза Алла. – Вы не выглядите на столько…
Алехин улыбнулся.
– Мне было сорок два, когда я получил новое назначение и стал начальником Второй Заплутониевой экспедиции. А в сто третьем отправилась Первая Межзвездная, на корабле «Луч». Я был его командиром. Мы слетали к Тау Кита и открыли там землеподобную планету. Назвали ее Авророй. Сейчас там большая колония…
А когда двинулись домой, решили испытать гипердвигатель – его нам физики навязали. Испытали. Короче, когда мы вернулись на Землю, там шел 2199-й…
– Легенные ускорения? – спросил Кузьмичев со знанием дела.
– Да… – удивился Алехин. – А вы откуда… Тьфу! Вот балбес… Вы же тоже! Ну, и вот, перенеслись мы почти на век тому вперед. Раньше об этом я только читал – замусоленный сюжетец! – и вот пришлось на своей шкуре испытать процесс вживания в чужую жизнь, в чужое время. Привыкали долго, но только я один осилил новые способы перемещения в пространстве и получил диплом пилота-космогатора первой степени…
– А где ваш корабль? – не удержался Виштальский.
– Там, – указал вверх Алехин, – на орбите крутится.
– Настоящий фотонный звездолет?
– Нет, «Заря» – гравитабль, корабль-антиграв.
– Марк, не перебивай, – строго сказала Алла. – И что дальше было, Антон?
– Да тут и сказочке конец… Отправились мы в экспедицию, с намерением основать колонию на этой планете. Самый дальний внеземной плацдарм, и все такое. Начальником у нас был Вильгельм. Так я очутился здесь. Одиннадцатый год тут проживаю. А теперь вот хочу послужить под вашим командованием, товарищ полковник.
– Всегда рады! – улыбнулся Кузьмичев.
– По этому случаю надо выпить, – подсказал Переверзев.
– Все в цитадель! – объявила Алла. – Я вам сдублирую ящик «Советского шампанского»! Наташка сберегла бутылочку с Нового года.
– А мы? – притворно возмутился Сегаль. – Хотя бы по сто наркомовских…
– Никого не обидим, – пообещал Георгий.
– Командир… – замялся Алехин. – Мне сказали, вы всех в главном здании держите…
– Для их же безопасности, Антон. И нашей тоже.
– Да я понимаю… Просто… Есть одна девушка, и я за нее могу поручиться. Ее зовут Ева, Ева Шандор.
– Какие проблемы, Антон. Переверзев!
– Доставим сей секунд!
Командир звездолета отправлялся в экспедицию холостым, но уже второй год делил жилплощадь с молоденькой Евой, хорошенькой сервис-инженериней.
Ева робела поначалу, попав в компанию «автоматчиков-захватчиков», и мило розовела щечками, но быстро нашла общий язык с Аллой. Оказалось, что «аномалы такие милые…» Обе девушки покинули своих спутников и отправились на террасу – шушукаться на тайные темы, недоступные примитивным мужским умам.
Солдаты и офицеры разбрелись – кто на дежурство, кто поспать.
Алехин с Кузьмичевым остались одни. Заветная бутылочка была распита, а вторую решили не доставать.
– А я ведь тоже служил, – признался Алехин, – как и вы. М-да-а…
– И где? – оживился Кузьмичев.
– А в Патруле. Армий тогда уже не было, Африку с Азией демилитаризовали, конфликты гасили в зародыше, как тайфуны, но Патрульные службы держали – мало ли что… Вот и грянула по всей нашей Евразии Вторая Гражданская. Я тогда молодой был и разбирался не шибко… Объявились такие «золотые», недовольные подступавшим изобилием. Мафия всякая, чиновники и наемники – такой состав рисовали в карикатурах… Дескать, настало изобилие – счастье для всех, даром! – и все. Рынку хана, бизнесу кирдык. Взятки брать не с кого, поскольку у всех все и так есть. А богатеньким легко ли было стать как все? И гангстерам такая жизнь не по нраву. Вот и затеяли они всем скопом Вторую Гражданскую. В реале-то все было куда сложнее, трагичнее, гаже.
– Война есть война, – проговорил Кузьмичев.
– М-да… Как-то мой взвод поймал одного «золотогвардейца», капитан-лейтенанта Исаева. Он глядел на нас без злобы, даже с какой-то печалью, что ли. Никогда, говорит, ни один «золотой» офицер не позволял себе варварства вроде пыток женщин или расстрела работников! Я и завелся. Разорался… Сам, говорю, с полком своим изолировал зону боевых действий под Архангельском, когда «золотые» взорвали криогенератор прямо в центре Холмогор! Я на «вертушке» тогда был, патрулировал Двину. И все видел своими глазами. Над городом вспухло белое-белое облако, неприятное такое, маслянисто-жирное. Река в том месте замерзла, сосны лопались, а прохожие валились – и замерзали. Вдруг ни с того ни с сего – и минус сто пятьдесят! Потом все туманом заволокло, пошел дождь со снегом, но люди, превратившиеся в ледяные фигуры, оттаять не могли. А Исаев выслушал меня и спокойно так спрашивает: «С чего вы взяли, любезный, что активация криогенератора – дело рук „золотых“? Разве мы, говорит, против изобилия восстали? Мы просто хотели работать, хотели быть людьми, чтобы заниматься любимым делом и достигать в нем успеха и высот. А нас на четвереньки ставили, рылами к бесплатной кормушке пихали! Богатенькие… А вам известно, говорит, что целые дивизии „Золотой гвардии“ собраны из работяг? Не хотят они вашего беззаботного и безработного рая!» Ох, и спорили мы с ним тогда… Полночи всем скопом набрасывались. А под утро отпустили… М-да.
После победы я демобилизовался и поступил в Высшую школу космонавтики, на командирский факультет. Начал с лунников, потом перевелся на модульный транспортник-суперконтейнероносец, ходил в системы Юпитера и Сатурна, а сейчас… вот. Сижу тут. Колонизирую Неогею… Хотя Водан мне больше нравится.
– Расскажи что-нибудь такое, батальное…
– Батальное? – переспросил Алехин и задумался: – Все уже перепуталось в моей башке… Помню, как мы наступали – с Дальнего Востока, по южному и северному Транссибу. Брали Якутск, Читу, Верхнеудинск… Под Иркутском меня ранили, почти всю левую руку оторвало. Месяц в госпитале провалялся, пока растили новую, – и опять на передовую, уже в чине лейтенанта. Правда, повоевать пришлось недолго – командование послало меня в Японию, – я сносно говорил на языке самураев. Разведка донесла, что верхушка «золотых» спелась с Синдикатом – мировой мафией. Главари Синдиката решили подмять под себя еще и якудза, а «Золотая гвардия» им в этом усердно помогала. Если бы им этот фокус удался, соединились бы не только гангстерские миллиарды, но и гангстерские армии. Ситуация была пикантная – мы, воевавшие с мафией, должны были этих самых мафиози защищать! Но так было надо – бороться с олигархами, с мафиократией проще тогда, когда они раздроблены. К тому же якудза выдерживали нейтралитет, не поддерживали евразийскую братву. И мы с ребятами вылетели в Токио…
…В тот же вечер Алехин выехал в Аодзи. Втроем с Токаши Ашизавой и Эйкити Савадой, тоже лейтенантами Патруля, только японского, Антон делил огромный русский джип «Тестудо», крепкий, как броневик. А за джипом поспешала целая колонна – два туристских электробуса, три громадных тягача-трака, влекущих за собой фуры величиной с вагон, пара грузовиков, затаренных сеном. Пространство между автокарами занимали юркие легковушки.
Посмотришь с обочины и ничегошеньки не заметишь – обычное движение. Туристы, небось, в Гонюдо намылились, камерами щелкать и жарить телеса на пляже. Сено – понятно кому…
И кто из случайных прохожих подумал бы, что туристы в роскошных «Ленд-лайнерах» прошли боевую и политическую подготовку на курильской базе Патруля? Что все пассажиры и водители вооружены и точно знают, где у квантового пистолета дуло? Что фуры загружены не овощами-фруктами, а самоходками-биопарализаторами и автономными боевыми системами? А прохожим и не надо это знать – военная тайна…
Дорога свернула к морю. Теплый синий простор раскидывался за холмами. Отлив оголил полосу мокрого песка с космами водорослей. По пляжу бродили пожилые японки в купальниках и с грабельками в руках. Они гребли песок, собирали ракушки и устрицы и радостно вопили. Их дети и внуки, вооружившись совками, скакали по мелкой воде, ловили в лужах рыбу, таскали из-под камней крабиков и визжали еще громче бабушек и мам. Сиохигари[24].
– Зря мы парализаторы тащим… – проворчал Эйкити, внимательно разглядывая в бинокль дочек и внучек. – «Золотые», небось, на поражение будут палить…
– А у тебя что, – усмехнулся Алехин, – лучемета не будет? Плазма – не пуля, ей баллистическую экспертизу не проведешь. И на тебя не укажешь… Так что стреляй во все, что золотого цвета!
Щелкнула рация, прилепленная на шею, и тихий голос проговорил:
– Докладывает Исида. Резиденция якудзы у моря, на окраине. «Голды» везде – на улицах, в магазинах, в домах даже! Резиденция плотно окружена… Но что-то они медлят. Полагаю, ждут сигнала.
– Понял тебя, Тосио. Ставь как бы второе кольцо, окружай по-тихому «золотое» окружение. Мы уже подъезжаем, оставь для нас главный проезд!
– Все понял…
Показались нарядные домики Гонюдо, утопающие в зелени. Кое-где торчали белые высотки, разлинованные на этажи, но они лишь подчеркивали малоэтажность курортного местечка.
– Готовность один! – передал Токаши по колонне.
Резиденция кайто – главного якудзы – не поражала архитектурными изысками и в глаза бьющей роскошью. Поднятая над берегом высокая платформа, сложенная из камня, с наклонными стенами, как у старинного японского замка в Химедзи, возносила еще выше бревенчатый каркас из натурированной органики, забранный спектроглассом и крытый пластмасс