– Смотрите, там еще один! – воскликнула Алла, указывая на юг.
И в самом деле – шаровидный корабль, однотипный тому, что рушил Космоград, лениво проползал над океаном, напоминая аэростат.
– Сейчас самый момент говорить: «Нам конец!» – мрачно сказал Алехин.
– Чего ж не говоришь? – усмехнулся Георгий.
– Уродился таким… У меня большой резерв надежды.
– Ну, не знаю, как там насчет надежды, а вот мой резерв удивления давно иссяк. Что это за воздушные шарики и какие дела вообще творятся, ты мне можешь объяснить?
– Мы такие «шарики» изучали в ВШК, – проговорил Антон, нервно потирая ладони, – на парах по ксенологии. Следуя классификации самих вескусиан, над городом отметился средний скаут, разведывательный корабль без мощных систем вооружений… Ну, вескусиане – это официальное название, для дикторов. Звездолетчики называют обитателей Вескуса себумами – сокращенно от выражения «серо-буро-малиновый». Нас за такие словечки преподы наказывали – негоже, мол, чваниться антропностью, надо уважать братьев по разуму, пусть даже негуманоидов… А на хрена мне такие братья? Себума больше всего смахивает на гигантскую голотурию – склизкий такой кожаный мешок, будто жиром обмазанный, и отовсюду выросты торчат, вроде щупалец. Обнимешь такого братца – два дня отмываться будешь…
– Ясненько… И какого хрена они тут делают?
– Как что? Осваивают Водан! Себумы всегда действуют по одной и той же методе – для начала посылают на планету, которую избрали для колонизации, пару-другую скаутов, вроде этих. Если местное население против, прибывают корабли помощнее, и такую биозачистку устраивают, что даже хоронить бывает некого – сплошной пепел и шлак…
– Это только слухи, – неуверенно сказала Кастырина.
– Если бы… – вздохнул Алехин. – Ты слышала о цивилизации лхалл? О ней даже большие спецы не любят говорить, потому что такой расы больше нет, себумы истребили всех лхалл, а обе их планеты заселили. Земная администрация что-то такое полепетала под лозунгами: «Не убий!» и «Мирам – мир!», и тема была закрыта…
– Насколько я помню, – сухо проговорила Лида, – лхаллы погибли в ядерной войне, которую сами же и развязали. «Ядерная зима» доконала последних из них…
– …И практичные вескусиане, скорбя о неразумных лхаллах, – подхватил Антон, – заселили выморочные миры! Я тоже слышал эту сказочку. А потом получил доступ к закрытой информации и такого насмотрелся…
– Ты мне лучше скажи, – вмешался Кузьмичев, – чего ждать от них здесь и сейчас?
– Так я ж говорю – колонизации! Себумы приступили к терраформированию Водана.
– Чушь! – воскликнула Лида. – Се… Вескусианам отлично известно, что эта планета принадлежит Земле!
– И что? – иронично улыбнулся Алехин. – Земля пошлет сюда свой флот, чтобы защитить наши задницы?
– А как же?! – изумилась врачиня.
– А никак! – отрезал Антон. – Эти долбаные политики сочинят еще одну сказочку и расскажут населению на ночь! Да и как они тебя защитят? Чем? Ты хоть видела наши боевые корабли? Да себумы по этим лоханкам даже стрелять не станут – из жалости! Хотя как раз жалости у них нет. Себумы не просто негуманоиды, они бесполые, холодные и бесчувственные, как осьминоги. Ты спрашивал, чего нам ждать? – обернулся звездолетчик к Кузьмичеву. – Скоро сам увидишь! Покрутятся эти скауты и пошлют сообщение на Вескус – все, мол, хорошо и даже лучше, океан у берега мелкий, теплый, отличное место для лагун! Можно плавать и нырять до посинения, вволю размножаться почкованием и в охотку испражняться в рыбьих садках – мальки жиреют от себумских какашек… И прилетит к нам сюда здоровенный транспорт, и полезет из него техника и себумы-рабочие, и начнутся у них трудовые будни. Только вот порадоваться за братьев по разуму нам уже не удастся, нас к тому времени истребят, как вредителей сельского хозяйства!
– Ну, мы попали, командир… – протянул Переверзев, стягивая берет на лоб и задумчиво почесывая в коротко стриженном затылке.
– Не мы одни! – крикнул, подбегая, Виштальский. – Кузьмич! Они сюда идут. Все!
– Кто – все?
– Нормалы!
Полковник, не торопясь, прошелся по верху стены над воротами – парапет прикрывал его по грудь.
Большая толпа народу приближалась к цитадели. Сверху узнавались недавние бойцы, оставшиеся без главнокомандующего, распыленного залетными себумами.
Жители Космограда собирались перед воротами цитадели, сбивались в кучу, топтались, поглядывая вверх, на стену. Было такое впечатление, что они и сами не знали, зачем сюда пришли и что им тут делать.
Георгий быстро спустился и открыл ворота, отмахиваясь от встревоженного Переверзева. Он вышел в народ, и по толпе прошел ропот. Прошел и стих.
Кузьмичев молча ждал. Они к нему пришли? Пришли. Послушаем, что скажут…
Вперед протолкался осанистый старец с роскошной седой бородой и усами, здорово похожий на Деда Мороза.
– Илларион Матвеич я, – представился старик, – старший ксенолог. Все меня кличут дедом Ларионом.
– Тогда я – Кузьмич, – отрекомендовался полковник.
– Ты уж не гневайся, Кузьмич, – проговорил дед Ларион, маскируясь под древнего старпера, хитрована из деревни, – на этих обалдуев, что встретили вас не цветами, а огнем. Они уже понесли наказание, высшую меру, так сказать… А в город их Семенов пустил, из ваших, мы тут ни при чем.
– Знаю уже, – буркнул Георгий, – доложили. Семенов всю жизнь себе хозяина искал, я его к ноге не пустил, так он решил перед Вильгельмом… Кстати, где эта сволочь мелкая?
– А они оба были в боте.
– Ну, тогда большое спасибо себумам, хоть какая-то польза от них.
Дед Ларион посуровел.
– Да какая уж там польза… – проворчал он. – Теперь сгинуть могут все – и вы, и мы. Себумы наших законов не чтут, у них свои понятия. Они – чужие! Вон, гляди, что они сделали с нашими домами. Где б мы все были, не запри ты нас в главном здании! Мне почти сто сорок, но я не знаю, как быть и что делать. Ты – воин, ты в этом разбираешься. Назвался комендантом города-колонии? Назвался.
А мы выбираем тебя координатором планеты Неогея! Или тебе больше по нраву название Водан? Как скажешь, так и будет. Ты победил нас, и мы верим, что никому, кроме тебя, не одолеть себум. Владей нами! Приказывай.
Толпа одобрительно загудела. Кузьмичев оглядел обращенные к нему лица. Далеко не все были согласны с дедом Ларионом. Кое-кто отводил взгляд или опускал его долу, гневно алел щеками, закусывал губу и сжимал кулаки, но коллективный разум подавлял самых норовистых и брыкливых – люди выбрали вожака и готовы были идти за ним.
– Я согласен, – сказал Георгий, переждал шум и продолжил: – Но учтите – я никого не собираюсь уговаривать. Никого не буду просить дважды. Я не намерен терпеть разгильдяйство, лень, чей-то гонор или глупое упрямство. Ясно?
– Ясно! – крикнули из толпы. – Ты говори, что делать!
– Эвакуироваться.
До красного заката люди бегали по всему городу, собирали самое необходимое и не очень нужное, а то и попросту лишнее. Грузили на песчаные танки энергонакопители и нейтронные аккумуляторы, лучевики и запасные батареи к ним, походные комбинезоны и подгузники, белье и одеяла, надувные палатки и наборы гастрономических тюбиков, телефотеры и камуфляжные модули, аптечки и роботоинструменты.
Алла настояла на том, чтобы «строго обязательно» погрузили ее возлюбленные форматоры с мультипликаторами, синтезаторами и универсальными бытовыми комбайнами. Ученые ни за что не соглашались расстаться со своими приборами, музыканты – с инструментами, инженеры – с компьютерами, а дети – с любимыми игрушками…
…Давно опустилась ночь, и Кузьмичев железной рукой остановил «мешочников»:
– Хватит! Довольно. Вы что, надеетесь прихватить с собой весь город? Так он в кузове не поместится. Залезайте сами и трогаемся!
– А куды? – поинтересовался одинокий голос.
– На Кудыкину гору! Есть тут одно местечко…
…Ночь между голубым закатом и красным рассветом длинна и темна. Весь свет – от зыбких конусов зодиакальных сияний и небес, испятнанных размытыми огоньками самых ярких звезд. Ближе к утру зашли обе луны.
Караван машин быстренько полз по равнине, пробираясь к Жженому каньону. Инженеры-водители не рисковали взбираться на вершины холмов – проезжали низинками, жались к рощам и скалам.
Впереди шел танк высшей защиты «Огр», за ним, придерживаясь широкой колеи, следовали песчаные танки и вездеходы-транспортеры.
Мелкие открытые краулеры сновали на флангах, замыкали колонну или шныряли впереди, разведывая путь.
Кузьмичев, по привычке, ехал на броне «Огра», присев на командирскую башенку и цепляясь за антенное устройство.
Фары не включали, шли по приборам, и все вокруг было погружено в полный мрак. Только на юге, на берегу океана, дрожали розовые вспышки, пробегали колючие лучи, всплывали в небо зеленые клубы дыма.
Оттуда доносились неумолчный гул и шипение. Иногда облака пара подсвечивались снизу, выделяя пугающие тени.
За спиной Кузьмичева послышались сдавленное оханье и неразборчивое пожелание.
– Осторожней! – наставил он ползущего. – А то свалишься еще…
– Ничего, – прокряхтел Антон, – я хваткий… Ну, мы и собирались! Сразу видно – в армии не служили.
– Да ладно…
– Да чего – ладно? Погляди вон туда. Это то самое место, где упали БМД и птер, называется Стеклянная пустошь. Видишь, где лучики шарят? Видишь?
– Цилиндр вроде… Ого!
– Вот именно… Это себумский транспорт, понял? Дура с километр поперек, а мы ее финиша даже не заметили!
– Оперативненько…
Из открытого люка донесся глухой голос Раджабова:
– Подъезжаем, командир!
– Ищи спуск, Джафар.
– Уже! Вон вроде осыпь, попробую по ней…
Танк взял к северу, проехал вдоль обрыва и развернулся на месте, скрипя траками по стеклянистой коре.
– Держитесь!
Громадная машина перевалила край и заскользила вниз, с шумом сдвигая тонны неустойчивого каменного крошева. Переваливаясь с боку на бок, танк сполз до самого дна и, кренясь, вывернул к реке.