Кузьмичев покачал головой.
– Диву даюсь, – сказал он. – Ведь вы все это знали, так почему же не крепили оборону, не готовились к войне? Почему выстроили город-колонию, а не военную базу? Ведь вот – прилетели себумы, и все! И нет больше прекрасного города! Спалили на хрен!
– Сложно сказать… – замялся дед Ларион. – Все-таки мы разошлись с вашим поколением в мышлении, в морально-этических принципах…
– Ага, – усмехнулся Кузьмичев, – вы еще скажите, что далеко ушли от нас по пути самосовершенствования!
– А разве не так?
– Не так! – отрезал полковник. – Ваша беспечность – не высшая форма по сравнению с моей готовностью к агрессии, а безусловный регресс! Отставание в развитии. Первый шаг к вырождению. Знаете, кого вы мне напоминаете? Только не обижайтесь. Знаете кого? Дельфинов! Беспечную интеллегузию моря, игривую, ласковую. Красивую, сильную. Тупую и беззащитную. Дельфины спасали тонущих людей, а люди? А люди устраивали охоту на дельфинов! В лучшем случае загоняли в океанариумы. Улавливаете аналогию?
– То, что вы говорите, жестоко, – негромко сказал дед Ларион, – и неприятно.
– А правда красивой и удобной не бывает. Да вы не расстраивайтесь – эта заварушка с себумами живо вернет вас в хорошую форму! Вот увидите. А теперь вот что. Я собираюсь на разведку. Со мной пойдет…
– Я! – шагнул из-за спины полковника Марк Виштальский.
– А ты откуда подкрался? Я же сказал, чтобы ставили камуфляжный модуль.
– Стоит уже! Работает вовсю.
– Ладно, черт с тобой…
– Спасибо за добрые слова!
– …И мне понадобится хороший ксенолог, самый лучший.
Дед Ларион поднялся, кряхтя, и заявил:
– Я готов.
– От скромности вы не умрете! – засмеялся Воронин.
– «Скромны только бездарности», – строго выговорил старший ксенолог. – Так говорил Гёте.
– Все, пошли! – не выдержал Кузьмичев.
– Возьмем краулер? – спросил Виштальский, подлащиваясь.
– Возьмем… Что значит – возьмем? Иди и бери! Не координаторское это дело – за краулерами бегать…
Глава 2Колония
Камуфляжный модуль установили прямо в туннеле, у самого выхода к реке. Изнутри было похоже, что вход затянут гибкой, прозрачной пленкой, колыхавшейся под ветром, а вот снаружи и глаза, и приборы видели одно и то же – берег реки, стену каньона, слоистую от пластов пород.
Сам модуль походил на бочку, пупырчатую от вздутий-эмиттеров. Блестящий серебристый кабель подводил к модулю всю силу полудесятка больших черных кубов – энергосборников.
– Пост выставил? – отрывисто спросил Кузьмичев.
– Так точно! – рявкнул Виштальский.
– Тихо ты! Разорался… Стоп! Слышите?
Марк и дед Ларион внимательно прислушались.
– Вроде гудело что-то…
В этот момент за полуматериальным прикрытием камуфляжного модуля медленно пролетел фосфоресцирующий диск. Он скользил над рекой, взмывая вверх, кидаясь в стороны, словно обнюхивая стены каньона.
– Это разведдиск себум… – прошептал старший ксенолог.
– Тс-с!
– Модуль глушит звуки.
Разведдиск повертелся и зигзагом унесся на север.
– Выдвигаемся! – скомандовал полковник.
– Погодите! – донесся крик.
Из глубины туннеля выбежали Алехин и знакомые Георгию кибертехник с киберинженером. Спецы тащили еще один камуфляжный модуль, поменьше.
– Давайте мы его вам присобачим на краулер! – предложил кибертехник Родин. – Часа на два вам энергии хватит!
Кузьмичев подумал и махнул рукой.
– Втыкайте! – сказал он. – Чего рисковать зря?
Спецы быстренько «воткнули» модуль в багажник и подключили к энергосборнику.
– А я куда сяду? – негодующе спросил Виштальский.
– А вот! – киберинженер Равшан похлопал по верху энергосборника. – Тут тепленько…
– А не дернет?
– Исключено!
Ворча, Марк устроился и важно сказал:
– Трогайте, координатор!
– Ох, получишь ты у меня…
– Так точно, товарищ полковник!
Краулер, словно закутанный в мантию-невидимку, съехал из туннеля в речку, чтобы не оставлять следов, и покатил вниз по течению, брызгаясь и плеща.
Вскоре каньон расширился, и танкетка выбралась на каменистый берег. По откосу поднялась из ущелья, покатила по гладкой плоскости глазурованного грунта. Едва ли не четверть Стеклянной пустоши занимал колоссальный вескусианский корабль – колониальный транспорт.
Осевший на кольца усиленных массивных опор, корабль спустил десяток трапов, по которым сходили странные многорукие и многоногие машины. Их суставчатые стопоходы с гулом впечатывались в стеклянистую поверхность, с треском и скрежетом разламывая ее на слоистые пластинки, а пластинки перетирая в пыль. По бокам объемистых корпусов брякали металлические щупальца, то поджимаясь и скручиваясь, то распускаясь до самого низа.
Целая колонна многоруких машин неспешно шагала к морю и входила в воду, погружаясь и включая прожектора.
Весь берег был ярко освещен, в голубом сиянии контрастно смотрелись громадные овальные следы на изрытом песке, оставленные машинами-махинами… и малоподвижные ряды их хозяев – существ, при одном взгляде на которых Кузьмичев испытал брезгливость.
Они ему напомнили тушки кальмаров, фаршированные капустой, только коричневые, жирно блестящие, утыканные короткими или длинными шевелившимися выростами, похожими на члены.
Удачное сравнение, – усмехнулся Георгий, – особенно для бесполых существ!
– Это себумы? – спросил он у деда Лариона.
– Они! – выдохнул старший ксенолог.
– Удобная для нас внешность – рука не дрогнет, изничтожая таких уродов.
– Сзади! – пискнул Виштальский.
Кузьмичев сначала послал краулер резко вперед и лишь потом оглянулся. За ними топала многоногая машина, смахивая на чудовищного супермамонта. Георгий свернул, пропуская гиганта, и тот прошествовал мимо, сотрясая пляж.
– Это почвоукладчики, – проговорил дед Ларион, – основное звено их натуртехники…
И тут осветилось все море разом, занялось зеленым сиянием изнутри, всколыхнулось, забурлило, пуская мутные фонтаны.
Воды у берега заклокотали, запузырились, брызгаясь и испуская тяжелые дымы, скользившие над рябившими волнами.
Невиданное ранее чудище всколыхнуло рябь, вынырнуло, раскрыло складчатую пасть величиной с театральную сцену и глухо заревело, забилось в агонии. По краям необъятного рта развернулись длинные усы, растягивавшие ловчие сети.
– Это кит-тральщик, – сказал, задыхаясь, дед Ларион, – кормится мелкой рыбой. Не повезло китяре…
Из воды, скатывая с себя тонны соленой влаги, воздвиглась многорукая машина. Ее щупальца заработали четко и ритмично, разрывая киту рот, расчленяя плоское тело.
Море внезапно успокоилось, а подводное свечение распалось на десятки круглых и овальных очагов, разделенных затененными узостями.
– Это будущие лагуны, – комментировал старший ксенолог, жадно высматривая подробности. – Никто еще не наблюдал процесса так близко, только с орбиты…
Светлые пятна подернулись зыбью, и тяжкий грохот разнесся над морем. Темные перемычки, обрамлявшие лагуны, буквально взорвались – забили фонтанами пены и песка, заклубились разноцветными дымами.
Минута – и океан у берега скрылся из глаз за толстой пеленой дыма или пара. Краулеру передалось дрожание почвы.
В дыму, ходившем волнами, распадавшемся на вихри и султаны, мелькали неуловимые тени – округлые или коробчатые, но одинаково громадные. Иногда стихавшее грохотание прорывалось раздиравшим уши ревом, и вверх начинал бить грязевой гейзер. Ветер остужал его, разнося пар.
Неожиданно грохот стих, дым рассеялся, и Кузьмичев увидел новое море – разделенное на десятки замкнутых водоемов. Гладкие и ровные песчаные косы накладывались сеткой на прежде безбрежный океан, на добрых полкилометра ограничивая простор. Косы парили в лучах прожекторов, вода лагун светилась мутным бериллом.
Себумы оживились, зашипели, засвистели и поковыляли к морю на подгибавшихся нижних выростах, упруго покачивая боковыми и потряхивая верхними. Складки кожи раздвигались, выпячивая здоровенные мокрые, текучие глаза.
В подсвеченной воде себумы преобразились – их движения обрели скорость и ловкость, в неуклюжих телах проявились сноровка и гибкость. Чужие были почти изящны.
– Опять эти шары… – пробормотал Виштальский.
– Что? – оторвался от зрелища Кузьмичев.
– Скауты!
Два боевых корабля прилетели со стороны моря, зависли над лагунами, словно любуясь делом своих щупалец, и стронулись с места, поплыли к горам.
– Вот кого надо сбивать первыми, – выцедил Георгий.
– А чем? – вздохнул Виштальский. – Нечем! Я узнавал у Алехина – лазеры скаутам не страшны. Они выставят специальное защитное поле и отразят даже удар аннигилятора.
– Только у кхацкхов есть по-настоящему мощные эмиттеры, – вмешался дед Ларион, – они создают такое могучее поле отталкивания, что даже пули отбрасывают или снаряды! Себумы только излучение отражают…
– Эх, – вздохнул Кузьмичев, – ракету бы мне! Мою милую Эс-семьдесят пятую… Влупил бы так, что клочья от себум полетели!
– Так это были ваши ракеты? – с интересом спросил дед Ларион. – Мы их видели за горами, за год до вашего перемещения.
– Мои… – снова вздохнул полковник. – Чертовы легенные ускорения доконали ЗРК – за двести лет они сгнили напрочь.
– Не все, – спокойно парировал старший ксенолог. – Там были и неповрежденные экземпляры. Видимо, легенные помехи повлияли на ваши грузы неодинаково. Те образцы оружия, которые хорошо сохранились, мы перетащили сюда – Вильгельм не хотел давать вам лишних козырей… До сих пор не знаю, что такое козыри… А другие просто хотели отправить ракеты на Землю, в музеи.
– Стоп! – резко сказал Кузьмичев. – Вы что хотите сказать? Что существуют целые и невредимые ракетные установки?
– Ну да…
– Где?! – крикнули полковник с капитаном.
– Да на станции! Мы ее назвали Конечной – там дорога кончается…
– Та-ак…
Кузьмичев даже зажмурился. Вот это ничего себе… Раскрыв глаза, он сказал: