— Ты только посмотри, — сказал Текс. — Ты понимаешь, что они сделали? Корабль-то венеризирован.
Он использовал термин не совсем точно. «Планетизирован-ным» называют предмет, приспособленный к типичным условиям, существующим на соответствующей планете, а определяется это при испытаниях, проводимых Бюро стандартов. Например, любой товар, упоминаемый в колониальном издании каталога «Сирс и Монтгомери»[56] как «венеризированный», гарантированно устойчив к повышенной влажности, различным экзотическим грибкам и некоторым из вредителей, обитающим на этой планете. «Астарта» была просто заключена в оболочку.
— Похоже на то, — согласился Оскар. С большим трудом он заставил себя говорить спокойно. — Вроде как пульверизатором прошлись.
— Ставлю десять против пяти, что пульверизатора тут и близко не было. Это сделали венерианцы.
Текс прихлопнул очередное насекомое.
— Ты понимаешь, Ос, что это значит?
— Да уж не глупее тебя. Только ты больно-то не надейся. А то вдруг я тоже начну надеяться. Сто лет все-таки прошло.
— Ос, какая ты все же зануда.
В это время у маленьких работников, которые трудились у корабля, случилась непредвиденная заминка. До верхнего края люка амфибиям никак было не достать; они попытались взобраться одна на плечи другой, но, поскольку плечей у них не было, попытка не удалась.
— Поможем? — предложил Текс.
— Пойду спрошу. — Оскар направился к предводительнице.
— А ты можешь вырастить себе новую руку, если старая отвалится? — спросила у него предводительница.
Оскар покачал головой.
— Тогда не вмешивайся в дело, которое не понимаешь.
Наконец амфибиям удалось полностью содрать с люка лак.
Люк оказался не заперт и хотя с трудом, но открылся. Кадеты забрались в шлюз.
— Постойте, — прошептал Мэтт. — Откуда мы знаем, что вирус, от которого погиб экипаж, больше не опасен?
— Глупости, — прошептал в ответ Текс. — Если бы наши прививки не действовали, нам давно бы уже была всем крышка.
— Текс прав. И не надо шептать. Призраки нас не слышат.
— А ты-то откуда это знаешь, Оскар? — спросил Текс. — Ты что, доктор призракологии?
— Нет, просто в призраков не верю.
— Хорошо тебе, а вот я верю. Однажды мой дядя Боди остался на ночь…
— Слушай, Текс, дай своему дяде передохнуть, а? Пошли-ка лучше в корабль.
В коридоре за шлюзом было темно, если не считать света, проникающего сюда через открытый люк. Воздух внутри корабля имел странный какой-то запах — не затхлый, нет, безжизненный что ли, старый.
Рубка управления была освещена сумрачным светом, который проникал сюда через кварцевое стекло иллюминатора, покрытого снаружи слоем прозрачного лака. Отсек показался кадетам уж слишком тесным. Они привыкли к просторным отсекам современных космических кораблей; «Астарта» казалась громадной благодаря мощным крыльям, на самом же деле она была меньше джипа. Текс начал было напевать себе под нос что-то там про «людей с железными сердцами», но вдруг осекся.
— Вы только гляньте на эту штуковину, — сказал он. — Это же невозможно представить себе: межпланетный перелет — и на таком… Посмотрите на панель управления, да ведь этот корабль не сложнее весельной шлюпки. А они ведь рискнули. Тут хочешь не хочешь, а подумаешь про Колумба с его «Санта-Марией»[57].
— Или про драккары викингов[58], — добавил Мэтт.
— Да, тогда были настоящие люди, — сказал Оскар, хоть и не очень оригинально, но зато искренне.
— Это точно, — поддержал его Текс. — Слишком поздно мы родились, вся романтика уже кончилась. Нет, ребята, даже в голове не укладывается, они ведь летели не в какой-то там готовенький порт, они просто газанули неизвестно куда и только молились, чтобы удалось вернуться.
— Им вернуться не удалось, — тихо сказал Оскар.
— Поговорим лучше о чем-нибудь другом, — взмолился Мэтт. — У меня и без этого мурашки по коже бегают.
— Ладно, о другом так о другом, — согласился Оскар. — И вообще надо бы мне сходить посмотреть, что делают ее королевское величество.
Он вышел и почти сейчас же вернулся, сопровождаемый матерью города.
— Стояла, видите ли, ждала, когда ее соизволят пригласить, — торопливо объяснил он на бейсике. — И злилась, что о ней позабыли. Вы уж помогите мне ее как-нибудь умаслить.
Появление старой амфибии сразу же принесло пользу. Корабельные коридоры оказались слишком темными даже для ее глаз — тогда она подошла к наружному люку и что-то скомандовала. Ей принесли оранжевую сферу, которая хотя и не могла заменить простой электрический фонарик, но все-таки давала какой-никакой свет наподобие свечи.
Отсеки корабля оказались в полном порядке, лишь были покрыты тонким налетом пыли.
— Оскар, что бы ты там ни говорил, — сказал Мэтт, — а у меня появляется надежда. Похоже, все механизмы исправны. Такое впечатление, что экипаж только что вышел прогуляться! Может, у нас и получится привести ее в действие?
— Брось, Мэтт, я лично согласен с Оскаром. Лететь на таком корыте? Уж лучше рискнуть жизнью, прокатившись в бочке по Ниагарскому водопаду[59].
— Но они-то ведь сюда прилетели, — ответил Мэтт.
— Верно, и за это я снимаю перед ними шляпу. Но чтобы лететь в таком допотопном гробу, нужно быть героем, а я к героям не принадлежу.
Старая амфибия заскучала и вышла наружу. Текс взял у нее оранжевую сферу и отправился осматривать корабль. Тем временем Мэтт и Оскар тщательно осмотрели рубку управления.
Пока они этим занимались, Текс отыскал шкаф, в котором лежали небольшие запечатанные свертки. На свертках были пометки: «Личные вещи Роланда Харгрейвза», «Личные вещи Руперта Г. Шрайбера» и так далее — на каждом свое имя. Он осторожно вернул их на место.
Через какое-то время Текса окликнул Оскар.
— Думаю, пора нам отсюда двигаться. Ее величество прозрачно намекнула на это, когда уходила.
— Да ты только посмотри, что я откопал! Жратва!
Мэтт и Оскар подошли к двери кладовки камбуза.
— А ты думаешь, что-нибудь из этого еще пригодно к употреблению?
В голосе Мэтта явно звучало сомнение.
— Собственно, а почему бы и нет? Здесь же все консервированное. Дайте мне открывашку, сейчас выясним.
Текс быстренько вскрыл одну банку.
— Фу-у! — сказал он секундой позже. Есть желающие попробовать тушонку столетней выдержки? Мэтт, выкинь ее поскорее за борт, а то она тут все провоняет.
— Уже провоняла.
— Но вы посмотрите на это! — в поднятой руке Текса красовалась банка с этикеткой «Блинная мука «Старая плантация»». — Мука не портится. Подумать только, ребята, на завтрак — оладьи. Я же всю ночь не засну, буду ждать утра.
— А толку — оладьи-то без сиропа.
— Что нужно, чтобы дом наполнился радостью? Полдюжины вот таких банок.
И Текс показал им банку, на которой было написано: «Вермонтский кленовый сироп. Натуральный, без добавок». Он хотел унести запас консервов с собой, но Оскар не разрешил — как из практических, так и из дипломатических соображений. Тогда Текс предложил остаться на корабле и не возвращаться в подводный город.
— Мы так и сделаем, Текс, — согласился Оскар. — Но не сейчас. Ты забываешь о лейтенанте Турлове.
— Знаешь, Ос, хорошо, что ты вспомнил про лейтенанта, — неожиданно сказал Мэтт. — Мне пришла в голову одна мысль. К местной пище он не притрагивается, так? Даже когда немного приходит в себя. А что, если мы будем давать ему сахарный сироп с водой? Я сам могу поить его из этого их пузыря.
— Ты прав, Мэтт. Вреда от сиропа ему не будет, а пользу принести может. Возьмем с собой несколько банок.
Текс собрал банки, Мэтт сунул консервный нож в поясную сумку и они вышли наружу. Вернувшись в подземный город, Мэтт увидел, что при Турлове сидит Т’винг; это было удачно — иметь дело с ней будет легче, чем с другими сиделками. С обычными у венерианцев вежливыми околичностями он объяснил ей, чего хочет. Т’винг взяла консервную банку (Мэтт заранее открыл ее и проверил содержимое) и, скромно отвернувшись, попробовала на вкус несколько капель.
И сразу же выплюнула.
— Ты точно уверен, что это вещество не повредит твоей больной матери?
Мэтт понимал ее нерешительность — диета венерианцев включала протеин и крахмал, но только не сахар. Он постарался убедить Т’винг, что сироп только поможет Турлову. Тогда они перелили содержимое банки в пузырь. Вечером после ужина кадеты обсуждали, что им делать с «Астартой». Мэтт по-прежнему убеждал друзей, что нужно лететь на ней. Текс же, наоборот, твердо стоял на том, что не стоит даже и пробовать.
— Она может подняться ровно настолько, чтобы после упасть и разбиться. Но не выше.
Некоторое время Оскар молча все это выслушивал, а затем спросил:
— Мэтт, а баки ты проверял?
— Да.
— Ну тогда ты и сам знаешь прекрасно — топлива-то там нет!
— Вот нечего и языком зря молоть, — почти обрадовался после такой новости Текс. — Все решилось само собой.
— Ничего еще не решилось, — неожиданно возразил Оскар. — Мы все-таки попробуем улететь на ней.
— Что?
— Лететь она, конечно, не может, но мы все равно попытаемся, — продолжил Оскар.
— Но зачем?
— Я тебе объясню зачем. Если мы здесь засядем надолго, Патруль объявится обязательно. Они нас найдут и увезут домой, так?
— Возможно, — согласился Мэтт.
— Не «возможно», а точно. Только так Патруль и работает. Они нас не бросят. Вы вспомните, сколько кораблей искали «Следопыт» — четыре, месяц за месяцем. Если бы с его командой не случилось непоправимого, мы вернули бы их домой в целости и сохранности. А мы живы и находимся почти рядом от заданного места посадки. Нас найдут, они потому и медлят, что сами еще не уверены, что мы пропали; контакт потерян не так уж и давно. И мы прекрасно знаем, что ни на северном, ни на южном полюсе не было корабля, готового начать розыски в экваториальной зоне. Иначе мы просто не получили бы этого задания. Так что может пройти какое-то время, прежде чем будет объявлен поиск. Но все равно Патруль будет здесь — раньше или позже.