Под началом контр-адмирал Богана, перенёсшего флаг на лёгкий крейсер «Саванна», осталось шесть эскортных «каноэ» (три из которых были повреждены) с переполовиненными авиагруппами, крейсер ПВО «Окленд» и два десятка эскадренных миноносцев. На адмирала Богана ложилась вся ответственность за дальнейшую судьбу этих кораблей и тысяч людей на их борту – контр-адмирал Кларк, снятый с торпедированного «Хэнкока», лежал без сознания в медицинском отсеке «Окленда», избавленный от необходимости о чём-то думать и что-то решать.
В небе вороньём кружились русские и немецкие самолёты, выбирая новые жертвы, и подкрадывались под водой субмарины, загрузившие в торпедные аппараты самонаводящиеся торпеды. Сражение за Пуэрто-Рико было проиграно, Боган не мог этого не понимать, и всё, что мог ещё сделать командующий соединением эскортных авианосцев – постараться дойти до своих материковых баз с минимальными потерями. А сделать это было совсем не просто: до Флориды не меньше тысячи миль – двое суток хода через воды, кишащие германскими подводными лодками, и без надёжного прикрытия с воздуха. Адмирал уже не мог отвлекать немногочисленные истребители, оставшиеся в его распоряжении, для прикрытия линкоров Олдендорфа или кораблей Хэлси (о полном уничтожении эскадры Буффало Билла Боган ещё не знал) – четырёх десятков «хеллкэтов» едва хватало для отражения налётов «единорогов» и «нибелунгов», следовавших один за другим. И новые потери были неизбежны.
Боган понимал, что тяжело повреждённые авианосцы спасти ему не удастся (чудеса – явление слишком редкое), и даже испытал что-то вроде облегчения, когда после очередной воздушной атаки на дно пошёл горящий «Трампетир», а тонущий «Император» выбросился на берег у Агвадильи. Адмирал приказал затопить «Арбитр», потерявший ход и связывавший соединение, и охотно проделал бы то же самое с «Хэнкоком» и «Кэботом», не желавшими тонуть, но их командиры воспротивились, заявив, что они подчиняются Хэлси, от которого подобного приказа не поступало. Отговорка эта выглядела нелепой, но Боган настаивать не стал – в конце концов, несмотря на пожары, оба авианосца шли девятнадцатиузловым ходом, и даже отвлекали на себя внимание противника. Если эти парни хотят поиграть в «русскую рулетку», решил контр-адмирал, я не буду им мешать[20].
Но с другими кораблями, менее ценными, адмирал не церемонился, и без сожаления приказал добить эсминец «Купер», получивший бомбу в котельное отделение и окутавшийся паром, и эсминец «Сперри», которому торпедой почти оторвало корму. Тяжелораненых, если их нельзя спасти, надо добивать, чтобы они не тащили за собой живых…
Теряя корабли, соединение контр-адмирала Богана пересекло пролив Мона и к вечеру 4 апреля достигло берегов Гаити, где спасительная темнота укрыла его от беспощадных глаз вражеской авиации и от холодных взглядов тевтонских перископов. К этому времени в его составе осталось только три эскортных авианосца – «Премьер», «Шах» и «Куин», – крейсера «Саванна» и «Окленд» и шестнадцать эскадренных миноносцев. Двадцать один корабль из сорока четырёх, встретившихся у Аресибо утром долгого и кроваво-дымного дня четвёртого апреля тысяча девятьсот сорок четвёртого года…
Разгромив авианосное соединение Богана-Кларка, палубные самолёты Хохзеефлотте господствовали в небе над Пуэрто-Рико. Они гонялись не только за эсминцами US Navy, но даже за деревянными шхунами и моторными катерами, пытавшимися пересечь пролив Мона, и линкоры контр-адмирала Олдендорфа не остались без их убийственного внимания.
Вовремя начав отход, американские корабли какое-то время избегали атак германских пикировщиков и торпедоносцев, но около 15.00 самолёты Лютьенса настигли Олдендорфа у юго-западной оконечности Пуэрто-Рико, возле длинного мыса, похожего на исполинскую клешню.
Это был уже не бой – это было избиение: корабли, не имевшие прикрытия с воздуха, стали лёгкой добычей крылатых хищников. И первым под удар попал линкор «Колорадо», замыкавший колонну (вероятно, немцы считали его флагманским).
Корабль уже имел боевые повреждения – в бою с линкорами Джакино он получил три попадания 320-мм фугасными снарядами, а затем, часом позже, во время атаки самолётов с авианосцев адмирала Денша – три 500-килограммовые бомбы. Тем не менее, боеспособность он не потерял (только ход снизился на четыре узла). Но сейчас это уже не имело значения…
В течение десяти минут самолёты всадили в «Колорадо» три бомбы и две торпеды. Захлёбываясь водой, подорванный и горящий линкор дотянул до отмелей бухты Салинас и лёг брюхом на грунт. Здесь он и окончил свой жизненный путь: самолёты атаковали его раз за разом (вероятно, недоумевая, почему изувеченный корабль не тонет). Сколько всего в него попало бомб, сказать трудно: спасшиеся с «Колорадо» говорили о десятках попаданий, но это явное преувеличение. Но как бы то ни было, линкору досталось смертельная доза: он был изуродован до неузнаваемости и полностью разрушен – бомбы и взрывы боезапаса рвали его куски. В средней части до уровня верхней палубы было снесено всё – и трубы, и надстройки, – корма отломилась, и кормовые башни главного калибра сползли в море. Спасённых было немного…
Разрушенный линейный корабль «Колорадо» на мели
Потери соединения Олдендорфа этим не ограничились – на дно пошли лёгкий крейсер «Мемфис» и два эсминца, и когда атака закончилась, многие американские моряки не сразу поверили, что они ещё живы.
Но передышка оказалась всего лишь передышкой, и не слишком долгой. Следующая атака тевтонских самолётов началась в половине шестого, когда корабли находилось между островами Мона и Десечео. И снова ревели авиамоторы, падали бомбы и торпеды рисовали пенные следы на изумрудной глади моря. И дрожали от праведной ярости стволы зениток, силясь остановить смерть, рушившуюся с неба.
У острова Мона Олдендорф потерял линейный корабль «Нью-Мексико» (после трёх торпедных попаданий линкор медленно и величественно перевернулся и затонул), лёгкий крейсер «Цинциннати», потопленный двумя бомбами, прошившими его насквозь, и ещё два эсминца (они были повреждены и добиты по приказу адмирала – во исполнение принципа «умирающие не должны хватать живых»). По одной тяжёлой бомбе получили «Миссисипи» и «Айдахо», а до побережья Гаити оставалось ещё шестьдесят миль, и солнце не спешило скрыться за горизонтом…
К удивлению адмирала Олдендорфа, новых воздушных атак больше не последовало – три боевых вылета за день до предела вымотали пилотов палубной авиации Хохзеефлотте. В наступавших сумерках (около десяти вечера) американские корабли достигли мыса Энгано на восточной оконечности острова Гаити, но, как очень скоро выяснилось, это не стало для них спасением.
Линкоры адмирала Кюмметца, шедшие к Пуэрто-Рико со скоростью двадцать пять узлов (в полтора раза быстрее, чем старые и потрепанные корабли Олдендорфа), изменили курс (где находятся недобитая американская эскадра, им был известно по данным воздушной разведки) и подошли к мысу Энгано одновременно с уцелевшими линкорами US Navy.
Когда радиометристы доложили об обнаружении большой группы надводных целей, подходивших с юга, Олдендорф не сразу в это поверил: просто потому, что не хотел этому верить – резервы человеческой психики имеют свой предел. Но все сомнения исчезли, когда темноту разорвало пламя орудийных залпов, и чёрную воду у бортов американских линкоров вздыбили смерчи разрывов.
Казалось, время повернуло вспять, и год сорок четвёртый обернулся шестнадцатым годом, когда морями безраздельно владели дредноуты, сотрясавшие небо залпами тяжёлых орудий – бой в проливе Мона, у мыса Энгано, очень походил на классические морские битвы Первой Мировой войны.
Бой в проливе Мона (у мыса Энгано)
Перевес германцев был подавляющим: двадцати четырём 356-мм пушкам двух старых американских линкоров противостояли пятьдесят четыре 406-мм орудия четырёх «кайзеров» и двух бывших английских «королей». Под градом шестнадцатидюймовых снарядов линкор «Миссисипи» – флагманский корабль адмирала Олдендорфа – загорелся, успев сделать всего несколько залпов, и потерял управление. Двенадцать германских эсминцев, сблизившись с американскими кораблями, выпустили по ним сорок восемь торпед, и двумя минутами позже «Айдахо» разорвало взрывом надвое. Обе его половины какое-то время держались на плаву и горели, вводя в заблуждение операторов немецких радаров (как это из двух линкоров янки получилось вдруг три?).
Бой продолжался полтора часа и закончился полным разгромом соединениями контр-адмирала Олдендорфа: кроме обоих его линейных кораблей, у мыса Энгано под германскими снарядами и торпедами погибли лёгкий крейсер «Конкорд» и четыре эсминца – остальным удалось скрыться в ночной темноте и оторваться от противника. Потери Хохзеефлотте были ничтожны: они ограничились повреждениями трёх эскадренных миноносцев, причём один из них был повреждён немецкими снарядами.
Гибель кораблей Олдендорфа стала спасением для остатков соединения Богана: бой с линкорами отвлёк адмирала Кюмметца от «каноэ», пересекавших пролив Мона, а после его завершения Лютьенс приказал линкорам прекратить преследование американских кораблей и следовать к Пуэрто-Рико. На остров уже высаживалась вторая волна десанта, и войскам на берегу требовалась мощная огневая поддержка: от «сумасшедшего генерала», как называли Паттона, можно было ожидать чего угодно.
Но контр-адмирал Олдендорф, погибший вместе со своим флагманским кораблём, об этом так и не узнал.
За ночь уцелевшие корабли адмирала Богана прошли более ста миль вдоль северного берега Гаити, миновали мыс Сан-Рафаэль и достигли полуострова Санчес. Моряки с опаской поглядывали в светлеющее небо, ожидая новых атак германской авиации, но небо оставалось пустынным, и локаторы не фиксировали ни воздушных, ни надводных целей. Зато появилась другая опасность: около восьми часов утра 5 апреля, когда эскадра, следуя курсом норд-вест, стала удаляться от берегов Гаити, направляясь к Багамским островам, на «Саванне» приняли сигнал бедствия с крейсера «Тускалуз