— Что тут происходит?!
Швырнув на пол портупею с саблей, он сердито взмахнул руками. Черные глаза его яростно пылали.
— Чего этот черт задумал? Он же собирается врубить Раксис на всю катушку, или я совсем идиот! Я уже хотел за шиворот его оттаскивать… Сашка, в конце концов, это твой отец или нет?
Сашка вздохнул: у него не было ответа на этот вопрос. Он чувствовал, что происходит что-то ненормальное, но его ли отец стоял сейчас здесь, был не в силах определить. Поэтому на обращенные к нему взгляды он только молча пожал плечами.
— Давайте выключим установку, пока он проверяет погоду или куда он там побежал, — сказала Маша.
Джокер устало произнес:
— И потом никому ничего не докажем, вот в чем беда. А он вернется, но уже без нас. К тому же я всё еще сомневаюсь. Нам нужно признание или действие.
С недоброй ухмылкой он глянул на Сашку.
— Есть у сердаров один трюк… Если перед ними человек, в котором они подозревают демона, надо воспользоваться «лучником», чтобы увидеть его истинное лицо. Арпонис берет от демона энергию, и потому это работает. Но что, если демон сам пожелает увидеть истинное лицо человека? Я всегда хотел это попробовать!
Одновременно с приближающимся топотом сапог в зале снова посветлело. Арпонис в руке Джокера скользнул ниже, до набалдашника в виде головы собаки, рубиновые глаза которой горели так, как никогда еще не горели на памяти Сашки.
Заведя жезл за складку плаща, Джокер вежливо осведомился у ворвавшегося в зал Мастера:
— Ну что, это была тучка, как я говорил?
— Да, это тучи, — ответил тот, принимаясь за окончательную центровку вновь появившихся слабых лучей. — Откуда только взялись? — забормотал он. — Висят над самой башней, однако в них есть разрыв, и мы сможем завершить то, что следует завершить. Всё, что начато, должно быть закончено, это банальная истина!
— Вы в этом уверены? — учтиво справился у него Джокер.
— Конечно, — не оборачиваясь, ответил Мастер. — Истины обычно банальны и зачастую лежат на поверхности.
— Я знаком с этим заблуждением, — кротко произнес Джокер.
Перекрестие лучей находилось теперь точно на оси шара, сразу под ним, но не успел Мастер взяться за отдельно торчащий рычаг, как они снова погасли. Мастер зарычал и в гневе ударил по мраморной панели, разбив себе кулак. Затем он с силой пнул шкаф, и новый рык прорезал тишину зала.
Со стенки шкафа на пол с глухим стуком свалился длинный пенал. От следующего пинка он полетел к возвышению, отскочил от него и остановился у дальней колонны. А Мастер развернулся на пятачке, словно ища, на ком еще можно выместить переполнявшую его злобу.
— Какого черта вы там торчите? — рявкнул он, сжимая добела кулаки. И гневно посмотрел на дверь. Но вдруг, будто его выключили, он сказал: — Вы что, боитесь меня?
Новая интонация в точности совпадала с той, с какой Витя Самоходов просил Сашку не приближаться к Маше.
Джокер любезно ответил:
— Вы так непозволительно нервничаете, Мастер, что я начал опасаться за жизнь детей. Вы уже как-то разбили кому-то голову при похожих обстоятельствах, и я не хочу повторения инцидента.
На лице Мастера появилась брезгливая усмешка.
— Мне незачем причинять им вред, они должны явиться свидетелями моего триумфа!
«Какого еще триумфа?» — подумал Сашка с тревогой.
Джокер мягко спросил:
— А вас не смущает их репутация? Подбери, — сказал он Андрею, показав глазами на пенал у колонны.
— Бросьте, они всего лишь дети! — отмахнулся Мастер.
Мельком глянув на Андрея, отправившегося за пеналом, он уже с откровенным недоумением посмотрел в открытую дверь.
Джокер сказал миролюбиво:
— Согласен с вашей оценкой. Но у них есть то, чего нет у вас. А чего именно, давайте посмотрим!
Когда Андрей скрылся за колонной, он выпростал из-под плаща Арпонис.
Лилия шарахнулась назад, укрывшись за Сашкой от белесого света, резанувшего всем по глазам. Свет бил рассеянным лучом, совсем не так, как в Хранилище и здесь, два года назад. Фигура Джокера в этом свете обрела рассеянные очертания, но осталась такой же высокой и черной. А вот фигура Мастера стала резче и словно приблизилась. Рука его метнулась к глазам, прикрывая их, но лучше бы он закрыл лицо: вроде ничего в нем не изменилось, только черты его стали зловещими и страшными.
Свет непомерно раздражал, и Маша, не выдержав, ткнулась Сашке в плечо. Но тут же охнула и отвернулась в другую сторону. Сашка удивился и повернул голову, перед тем как свет погас. Вместо Лилиной ладошки на своей руке он увидел нечто совсем не похожее на человеческую ладонь и невольно передернулся. Но потом с облегчением вздохнул, вспомнив, что Батон говорил — это ненадолго. Однако Мастер-то человек, почему у него так изменилось лицо?
Две секунды, не дольше, Джокер держал жезл включенным. Мастер за это время очнулся от неожиданности и приблизился на несколько шагов. Выглядел он, мягко говоря, недовольным.
— Стойте, где стоите, — бросил ему Джокер без тени тревоги. — У Арпониса есть и другие режимы работы.
Сашка удивился, когда Мастер остановился, ведь Арпонис не может причинить ему вреда, но вспомнил о «заморозке».
— Как ты посмел поднять на меня этот жезл? — прошипел Мастер сквозь зубы.
Лицо его скривилось от злобы. «Куда девались твои манеры, папочка? — подумал Сашка. — Сначала шкаф ломаем, потом и разговариваем по-иному!»
Андрей высунулся из-за колонны, но Маша повела головой, и тот остался стоять там с пеналом в руке, наблюдая за происходящим.
— А разве это вам повредило? — осведомился Джокер. — Должен заметить, для нас это было познавательно. У вас воистину любопытное второе дно… Мастер!
«Сколько еще продержатся тучи над головой?» — панически думал Сашка, следя за сменой выражений на лице Мастера.
В зале стало светлеть. Андрей замахал руками, показывая наверх. Сашка выругался про себя. Заметив, что солнце возвращается, Мастер направился к шкафу, не забыв глянуть в сторону входной двери. На его лице была уже настоящая тревога.
И тут раздался голос Джокера, каким он обратился когда-то к ним на крыше этой башни. Едкий, ровный и очень уверенный в себе.
— Не стоит их ждать, я успел позаботиться о ваших слугах, — сказал он. — Настоящий Мастер меня простит, а против ряженого это даст мне фору.
Мастер встал как вкопанный. Андрей перебежал на одну колонну ближе. Маша, не скрываясь, подняла портупею с ножнами и взялась за рукоять меча. А Мастер вдруг улыбнулся Джокеру. Улыбкой холодной, скупой и опасной.
— Ты мне за это заплатишь, демон, — сказал он.
— Заплачу, — ответил Джокер. — Но и вы в долгу не останетесь!
Андрей перебежал еще ближе. Теперь его отделяли от шкафа только две колонны. Мастер прищурился, пытаясь осознать сказанное, и тут Сашка выпалил по наитию на одном дыхании:
— Пап, а ты знаешь, что мама заплакала, когда я рассказал, как сильно напугал меня звук твоего меча два года назад?
Не отрывая пустых глаз от Джокера, Мастер ответил:
— Она не поэтому плакала. Она плакала, потому что однажды ей дали клятву никогда больше не обнажать этот меч, кроме как в помещении Раксиса, я сам это слышал.
У Сашки потемнело в глазах. «А вот понял ты сам, что только что сказал?» Он слепо потянул из-за спины свой меч.
— Нет! — раздался властный окрик Джокера, когда Сашка шагнул вперед. Рядом с ним шагнула с мечом в руке Маша. — Не стоит ради него нарушать закон!
— Он убил моего отца! — выкрикнул в гневе Сашка. — Он…
Однако Сашка остановился. Мастер попятился настолько, чтобы сохранить прежнюю дистанцию. Лицо его выражало лишь досаду. Сашка же кипел от ярости, но от слов Джокера быстро приходил в себя, потому что этого требовала партия, которую вел демон, какой бы сумасшедшей она не была.
— Он прежде всего безоружен, — мягко произнес Джокер. — Не надо заранее ставить себя в позицию обвиняемого — лучше оставайся там, где ты есть. Ведь он ничего еще не совершил здесь, на наших глазах!
Андрей, который успел подкрасться к шкафу и бегло его осмотреть, повернулся при последних словах. Разом поняв, в какую игру вовлекает их демон, он покрутил пальцем у виска и провел ребром ладони по шее. А после отправился на цыпочках обратно.
Джокер между тем продолжал, глядя на Мастера:
— Рок обязательно тебя настигнет, причем оружие против себя ты вручишь сам. Так всегда происходит с теми, кто поверил, что в сердце мира лежит страх.
Мастер скривился брезгливо:
— Старый фаталист!
Джокер галантно поклонился.
— Ты забыл одно, — бросил ему Мастер с издевкой, пятясь к шкафу. — В твоей системе отсчета есть дурацкое правило: чтобы добро гарантированно победило зло, требуется самопожертвование. Кто из вас готов пойти на это?
— Я бы не стал употреблять такие громкие слова, — ответил Джокер. — Здесь имеет место скорее болезнь, а не зло. Так что, я считаю, без самопожертвования удастся обойтись.
Мастер небрежно кивнул на направленный ему в грудь Арпонис.
— А гарантией послужит эта древность? На мне нет ран, меня бессмысленно лечить, я не засну. Тебе придется меня заморозить.
Подняв бровь, Джокер сказал:
— Почему бы нет?
Мастер расхохотался.
— Тогда тебе придется отдать последнее, ведь ты очень плохо выглядишь! Ты сильный демон, однако и тебе придется провести некоторое время без памяти, ведь я буду третий за сегодня. А я очнусь быстрее!
Джокер равнодушно повел плечом, Мастера это удивило.
— Ты не боишься за жизнь детей? Они мне не противники, ты это знаешь, и ты спокоен? Или надеешься, что они остановят меня? Но с тем же успехом кузнечики могут напасть на газонокосилку!
К удивлению Сашки, Джокер не стал спросить. Мастер угрожающе прищурился.
— Ты хочешь сказать, они покончат со мной, пока я буду без памяти?
Джокер успокоил его:
— Для этого они слишком чисты сердцем. Но есть ведь другая опция: они вполне могут закрыть тебя здесь. Просто разбить замок.