Джик отступил в комнату, за ним вкатилась тележка и вошел официант.
После этого примчались электрик, водопроводчик и телевизионный мастер. Каждый получил свои десять долларов и мою благодарность за скорый приход.
— Я выиграл, — объяснял им. Взяв деньги, они улыбались.
Джик открыл на стук. Брови у него поехали вверх, но понимания во взгляде прибавилось. Широко распахнув дверь, пригласил войти, и это было сделано от души.
— Угости их шампанским, — сказал я.
— Господи!
Потом — один за другие — прибыли носильщик, медсестра и человек с кофе. Выдал каждому десять долларов из моего мифического выигрыша, приглашая присоединиться к честной компании. Последней подошла уборщица, толкая перед собой тяжеленную на вид тележку. Взяв свою десятку, поздравила с удачей и вошла в шумную, битком набитую комнату.
Джик справится, подумалось мне. Сделал все, что мог.
Они с Сарой вылетели из комнаты, как пробки из шампанского, и нерешительно затоптались в коридоре. Схватив ее за руку, поволок за собой.
— Втолкни тележку с щетками в комнату, опрокинь ее…
Он не стал долго раздумывать. Щетки с ведрами загремели, и Джик захлопнул за собой дверь.
Мы с Сарой неслись к лифтам. Она ужасно побледнела, глаза безумные, и я знал — все это было выше ее сил.
За нами со спринтерской скоростью бежал Джик. На семнадцатом этаже лифтов было шесть. Обычно какой-нибудь приходил через несколько секунд; сейчас эти секунды казались часами. На самом деле лифт пришел очень быстро. Дверцы гостеприимно разъехались, мы прыгнули внутрь, пальцы лихорадочно впились в кнопку.
Лифт спускался плавно и быстро.
— Где машина? — спросил я.
— На стоянке.
— Подгони ее к боковому входу.
— Ладно.
— Сара…
Она взглянула на меня испуганно.
— Моя сумка должна стоять в холле: Возьмешь?
Она растерянно посмотрела на меня, однорукого, на мой пиджак и пустой левый рукав.
— Сара!
— Да, да, хорошо…
Выбежали в холл. Там уже был народ: люди возвращались с бегов. Они разговаривали, собирались кучками, сходились, расходились; увидеть что-нибудь сквозь толпу на другом конце холла было невозможно. Все к лучшему, подумалось мне.
Сумка и чемодан ждали у главного входа под охраной молодого человека, одетого в форму носильщика.
Отстегнул ему десять долларов.
— Какие сложности, — ответил он благодарно. — Пригнать такси?
Помогав головой, подхватил чемодан, Сара взяла сумку, и мы бросились к выходу.
Направо. Скорее. Еще направо, за угол, туда, где договорились ждать Джика.
— Его нет… — панически выдохнула Сара.
— Приедет. Давай-ка пройдем чуть вперед, ему навстречу.
Прошли. Все время нервно оглядывался, ожидая погони, но ее не было. Джик в вираже на двух колесах лихо вывернул из-за угла и резко затормозил около нас. Сара забралась на переднее сиденье, я со своим чемоданом плюхнулся назад. Джик сделал крутую петлю и вывез нас из «Хилтона» на недозволенной скорости.
— Ну, блеск, — сказал он, засмеявшись с облегчением — Уф! Кто это тебя надоумил? Настоящий дурдом. Комедия для театра абсурда.
— А куда мы едем? — спросила Сара.
— Ты замечаешь, — сказал Джик, — что моя жена всегда возвращает нас на грешную землю?
Мы ехали наугад — на северо-восток через пригороды, казавшиеся бесконечными, с их домами, лавчонками, гаражами, небольшими заводиками, и все они выглядели благополучными, немножко бестолковыми и, на мой взгляд, совершенно американскими.
— Где это мы? — спросил Джик.
— В каком-то местечке под названием Бокс-хилл, — ответил я, взглянув на вывеску магазина.
— А что, не хуже других.
Проехали несколько миль и остановились у заурядного мотеля с гирляндами ярких треугольных флажков, развевавшихся вдоль фасада. Да уж, это вам не «Хилтон». Впрочем, отведенные нам комнаты оказались чище, чем можно было ожидать.
Там стояли две обычные тахты; квадрат тонкого ковра по краям приколочен к полу гвоздями, лампа у кровати привинчена к неподвижному столику. Зеркало вделано прямо в стену, а вращающееся кресло — привинчено к полу. В остальном все в порядке — занавески красивые, из крана для горячей воды текла действительно горячая вода.
— Думают, у них теперь и спереть нечего, — сказал Джик. — Давай разрисуем им стены.
— Нет! — испуганно сказала Сара.
— Есть замечательная австралийская поговорка — «Что бежит — пристрели, что растет — сруби».
— Не вижу связи, — сказала она.
— Да нет, я просто подумал…
— Дайте мне опомниться.
Джик уселся в кресло, покрутился. Сара села на одну тахту, а я — на другую. Мой чемодан и сумка стояли рядышком на полу.
— А ведь мы смылись из «Хилтона», не заплатив? — спросила Сара.
— Ничего подобного, — ответил Джик. — Раз наши вещи там, значит, и мы еще там. Потом им позвоню.
— А Тодд…
— Я заплатил. Перед тем, как вы вернулись.
Она малость повеселела.
— Как же Гриин вас нашел? — спросил я.
— Черт его знает.
Сара поразилась:
— Откуда ты узнал о Гриине? Как догадался, что в комнате кто-то есть? Как понял, что мы влипли?
— Мне Джик сказал;
— Как он мог сказать! Ему же велено было заманить тебя к нам. Что он и сделал. — Голос дрожал, она была близка к слезам. Они его заставили…
— Джик мне сказал, — повторил спокойно, словно констатируя факт. — Во-первых, назвал меня Чарльзом, чего никогда не делает, и я понял, что тут что-то не так. Во-вторых, был груб со мной, и хотя, знаю, ты думаешь, что он всегда груб, но это неправда… В-третьих, назвал имя человека, который, сразу догадался, находился в вашей комнате, требуя чтобы меня заманили… Он сказал: «Слушай, ты, окись хрома». А это пигмент зеленой краски.
— Зеленой краски! Гриин[4]…— Слез в ее голосе больше не было. — Ну вы оба даете!
— Большая практика, — бодро сказал Джик.
— Все-таки расскажите, что произошло, — попросил я.
— Мы уехали перед последним забегом, чтобы не попасть в пробку. Нормально добрались до «Хилтона». Поднялись к себе. Через минуту — стук в дверь. Когда открыл, они втолкнули меня в комнату.
— Они?
— Трое. Первый Гриин. Мы оба сразу его узнали по твоему рисунку. Другой — малый из Художественного центра. А третий — дубина бровастая, с кулачищами вместо мозгов.
Он рассеянно почесал у себя где-то южнее сердца.
— Тебя ударили?
— Все было внезапно… Втолкнули, врезали… Потом увидел, что они схватили Сару, выкручивают ей руки, приговаривая, что будет кое-что почище скипидара в глаза, если тебя сейчас не вызову…
— У них был пистолет?
— Нет, зажигалка. Ты прости, старик, я понимаю, думаешь, слабак, но один обхватил ее клешнями, а другой держал прямо у щеки зажигалку — пламя, как от реактивного двигателя… Гриин сказал, что они ее обожгут, если тебя не вызову… Я бы один с ними не управился.
— Кончай оправдываться.
— В общем, позвонил. Сказал Гриину, что ты придешь через десять минут, потому что не одет, но он, наверно, и сам слышал — стоял рядом, вникал, зараза… Ты бы видел их рожи, когда официант вкатил свою тележку… Бровастый Сару выпустил, а второй — как пасть открыл, так и застыл со своей зажигалкой, пламя — нефтяной факел…
— Гриин велел унести шампанское, — поясняла Сара, — А мы с Джиком сказали, что очень даже хотим, и сразу попросили официанта его открыть.
— Еще первую бутылку не раскупорил, а тут как раз подвалили остальные, все стали расхватывать бокалы, комната наполнилась… Гриин, малый из галереи и Бровастый оказались у окна, их тележкой от нас отгородило, да и все эти люди между нами стояли… Я тогда Сару схватил… Ну, мы и смылись. Последнее, что видел, Гриин и остальные пытались прорваться. Но гостей набилось много, и все ужасно хотели шампанского… В общем, скажу тебе, тележка уборщицы — это то, что надо, чтоб рвануть к лифту.
— Сколько времени продолжался прием?
— Да пока пузырьки не вышли.
— Они все, небось, подумали, что ты псих, — сказала Сара.
— В день бегов чего не бывает! В «Хилтоне», наверно, к фокусам привыкли…
— А если бы у Гриина был пистолет? — спросила Сара.
— Не стал бы он крутить им в присутствии такой прорвы свидетелей.
— Но он мог бы…
— Мог бы, но был далеко от двери. — И вдруг подумал… — Послушайте, а как он узнал, что я в «Хилтоне»?
Наступила тяжкая пауза.
— Это я ему сказала, — не выдержала Сара. В голосе вызов. — Джик не все тебе сейчас рассказал. Сначала они говорили… Гриин сказал, что обожгут мне лицо, если Джик не скажет, где ты. Он не хотел — я и сказала, лишь бы ему не пришлось… Это, наверно, очень глупо.
Подумал, что это ужасно трогательно. Такая необыкновенная любовь, и такая бездна понимания.
Улыбнулся ей:
— Начнем с того, что они не знали, что я здесь, так?
Джик помотал головой.
— Они не знали даже, что ты в Мельбурне. Похоже, удивились, когда Сара сказала, что наверху. Единственное, по-моему, знали — уже не в больнице, но в Алис-Спрингсе.
— Знали о том, что мы у них сперли?
— Уверен, что нет.
Ухмыльнулся.
— У них крыша поедет, когда узнают.
Мы с Джиком старательно избегали говорить о том, что было бы, приди я к ним в комнату… Но по его глазам видел — он знает. Если бы взяли Сару в заложницы, мне бы пришлось отправиться из «Хилтона» с Гриином, а там — как повезет. Думать о том, что на сей раз вряд ли выпустили бы живым, почему-то не хотелось.
— Есть хочу, — сказал я.
— А когда ты этого не хотел? — откликнулась Сара.
Поели в маленьком ресторанчике неподалеку. Люди за соседними столиками разговаривали о бегах и скачках.
— Господи, — воскликнула Сара. — Я совсем забыла.
— О чем?
— Твой выигрыш. Ставка на Рингвуда.
— Но…
— Это был одиннадцатый номер.
— Невероятно!
Она открыла сумочку, извлекла толстую пачку. Во время заварухи в «Хилтоне» умудрилась помнить о ней, и когда спасалась от смертельной опасности, этот мешочек из светлой кожи привычно болтался на плече. Меня всегда поражала привязанность женщин к их сумочкам, но уж сегодня…