Кстати, не только мы заметили прелести сегодняшней погоды. На корме отец Иоанн собрал вокруг себя морских пехотинцев и моряков со «Сметливого» на очередную вечернюю беседу. Были там не только рядовые бойцы и матросы, но и офицеры с мичманами. Туда-то и направился наш Михаил «подышать воздухом». А вслед за ним, бочком, бочком и Ольга с Ириной. Понятно, поручик Никитин тоже там, его трудно не узнать. Но Ирина, неужели и у нее тоже завелся предмет сердца? Не знаю, здесь все молодцы как на подбор, все красавцы удалые, все силачи, которые голыми руками ломают доски и крушат кирпичи. Все образованы минимум в объеме реального училища, а то и поболее того, и хорошо воспитаны. Все отмечены Господом и отважны. Что еще бедной девушке надо для счастья? Принцев мало, и на всех их не хватает.
«Как там без меня Ксения и дети? – подумал я. – Не успел муж и отец приехать из Франции, как снова улетел аж на другой конец света. Интересно, как там госпожа Антонова и компания, доехали ли они благополучно до Петербурга?» Я начал загибать пальцы, подсчитывая. Вроде должны были приехать еще вчера. Теперь все свои телеграммы я получу уже в Фузане или на эскадре адмирала Ларионова. Наберемся терпения и подождем до завтрашнего утра.
Пока Михаил и Ольга с Ириной слушают беседу отца Иоанна о высоком и духовном, я решил подойти к офицерам «Сметливого», которые собрались с подветренного борта ближе к носу. Видны дымки папирос, доносятся обрывки разговоров.
– Добрый вечер, господа офицеры, – поздоровался я. – Разрешите присоединиться?
– Добрый вечер, ваше императорское высочество, – за всех и безо всякого подобострастия ответил мне старший офицер, капитан 3-го ранга Ивлев Игорь Леонидович. – Присоединяйтесь, будем рады.
– Спасибо, – я взялся руками за леер рядом со старшим офицером. – Господа офицеры, только, пожалуйста, без титулов, вне строя я просто Александр Михайлович.
– Хорошо, – кивнул господин Ивлев. – Будем иметь в виду. Позвольте, так сказать, официально неофициально представить вам наших офицеров?
Я кивнул, и старший офицер продолжил:
– Командир боевой части номер один (штурманской) капитан третьего ранга Сергейцев Тимофей Петрович. Скажу вам, господин контр-адмирал, как военный моряк военному моряку, что напрасно вы так пренебрегаете штурманами. У нас командир штурманской части – третье лицо на корабле после командира и старшего офицера, ибо вне прямой видимости берега без него корабль обречен стать «Летучим Голландцем». Или, как в «Пятнадцатилетнем капитане» у господина Жюль Верна – плывем по компасу строго на восток, а уж Южная Америка от нас не увернется. Как все мы помним, пусть с посторонней помощью, но мимо Южной Америки они всё же промахнулись…
Я кивнул, признавая его правоту. Действительно, позор, когда сплошь и рядом штурманским делом у нас занимаются аж полковники по Адмиралтейству. А это значит, что под Шпицем их не признают за полноценных моряков, и относятся к штурманам как к бесплатному приложению к компасу.
Действительно, если ходить по Балтике и Черному морю вдоль берега, – как выражается господин Гостев, «аки пьяный вдоль стеночки» – то заблудиться трудно, и штурман не особо нужен, были бы карты с указанием мелей и банок. Но коль флот выходит в океан, тут Игорь Леонидович прав, в руках штурмана и корабль, и жизнь его команды. Недаром в британском и американском флотах, издавна бороздящих моря и океаны, командиром корабля может стать только офицер, имеющий штурманскую подготовку и выслуживший на этой должности определенный ценз. Да, заимствуем в Европе всякую дрянь вроде табака и парламентов, а про умные вещи как-то забываем.
Тем временем господин Ивлев представил мне командира ракетно-артиллерийской боевой части капитан-лейтенанта Андрея Алексеевича Карпова. О снайперской стрельбе скорострельных трехдюймовок «Сметливого» я наслушался еще в первый свой вечер, на яхте наместника. Конечно, и прицелы у него не чета нашим, и пушки получше орудий системы Канэ, но всё равно удивительно.
– Ничего удивительного, – смеется скуластый и невысокий старарт, – просто снаряды должны быть по весу одинаковые, и навеска зарядов тоже. Какая может быть точность стрельбы, если допуски по весу на десять процентов туда-сюда гуляют! Эдак и в стенку с трех метров не попадешь, а не только в корабль. Прицелы прицелами, но еще чутье иметь надо и тренировку, что прекрасно понимали японцы. В течение полутора лет готовясь к войне, они занимались на флоте только эскадренным маневрированием и артиллерийскими стрельбами. Ну, и результат до самого нашего вмешательства был налицо.
Комендоры «Варяга» показали преотменную храбрость и мужество – и преотвратительную меткость. Господам Витте и Коковцеву микадо по ордену Восходящего солнца или Священного сокровища дать должен был – за «вооруженный резерв», который победил русский флот. Но пожалел, однако, не дал.
И опять он прав. Этот «вооруженный резерв» был сущим нашим наказанием, из-за такой экономии потом выходят большие растраты. Например, сейчас – ради ремонта двух новейших броненосцев и одного никому не нужного крейсера. Интересные собеседники господа офицеры из будущего! А ну-ка спрошу я у Андрея Алексеевича про будущее развитие корабельной артиллерии…
– Обычное развитие, – вздохнул он. – У главного калибра линкоров как на дрожжах будет расти, прошу прощение за тавтологию, калибр и длина ствола. Причем всё это буйство развернется буквально вот-вот, в следующее десятилетие. Совершенно обычными будут орудия калибром в четырнадцать, пятнадцать и шестнадцать дюймов. Параллельно с калибром орудий будут совершенствоваться системы наводки и управления огнем. Возрастет и бронирование. Хорошим тоном будет считаться, если броня сможет защитить корабль от собственных снарядов.
Но потом появятся управляемые и самонаводящиеся ракеты, и пушки-монстры окажутся никому не нужными. Ракета и летит далеко, и бьет точно. Кроме того, уже родились злейшие враги линкора – субмарина и самолет. И гибли в сражениях нашего будущего линкоры не от огня себе подобных, а от торпед и бомб. Цена такой бронированной игрушки непрерывно росла, а ценность, наоборот, падала…
Потому-то мы с товарищами и любуемся вашими броненосцами. Грозные и блистательные, они еще способны породить следующее поколение огромных и ужасных монстров, но внуков, фигурально говоря, у них уже не будет – тупик.
– Кроме того, уважаемый Александр Михайлович, – вступил в разговор офицер, представленный мне как Василий Александрович Березин, главмех «Сметливого», – это последнее поколении боевых кораблей с паровой машиной тройного расширения. Мистер Парсон в Англии уже довел до ума свою трехступенчатую паровую турбину и вывел некоторые закономерности, позволяющие рационализировать мощность силовой установки. Паровая турбина, потом дизель, потом газовая турбина, как на нашем корабле, окончательно изменят облик флота. Могу сказать только одно – в гражданском судоходстве на Атлантике применение паровой турбины всего через несколько лет даст резкий рывок средней скорости с двадцати до тридцати двух узлов. Паротурбоходы в двадцать-тридцать тысяч тонн водоизмещением станут королями дальних пассажирских маршрутов.
Я аж присвистнул от удивления: тридцать узлов – это ведь скорость, за которую борются, и всё равно никак пока не могут достигнуть мелкие и шустрые, как блохи, малютки-миноносцы! А тут стремительно несущийся по волнам целый город, перевозящий несколько тысяч пассажиров. Удивительно!
С другой стороны, у России нет потребности поддерживать дальние пассажирские маршруты, и такие корабли для нашего Доброфлота были бы немыслимой роскошью. Разве что в военное время сии лайнеры могли быть переделаны в вспомогательные крейсеры… Нет, цена их слишком велика, и риск потери резко возрастает из-за размеров. Нам бы что-нибудь не такое большое и быстрое, зато экономичное и прагматичное, чтобы в мирное время перевозить грузы, а в военное перехватывать вражеские коммуникации и возить войска.
Немного подумав, господин Березин сказал:
– Тогда вам нужен дизель. Но у него есть два, точнее два с половиной, минуса. Во-первых, дизелю необходимо жидкое топливо. Годятся соляр, сырая нефть или мазут. Но беда в том, что во всем мире еще не существует заправочных станций – аналогов угольных станций – для таких кораблей. Они массово появятся позже, когда на жидкое топливо начнут переводить корабли с паротурбинными установками. Минус этот, как видите, устраним, но на это потребуется время. Но в наше время грузовой флот был почти на сто процентов оборудован дизельными двигателями. Между прочим, корабли водоизмещением по двести-пятьсот тысяч регистровых тонн, супертанкеры и суперконтейнеровозы…
Нет, господа, они окончательно хотят свести меня с ума! Пятьсот тысяч тонн – это как?! Это какая же махина должна быть, с какой осадкой? Понятно, что такая громадина ни в один Суэцкий канал не влезет, да и не через каждый пролив протиснется. Нет, такое для нас – это перебор. Хотя судя по всему, грузовой флот был самых разных размеров… О чем я и спросил своего собеседника.
– Да, – ответил Василий Александрович, – в наше время дизельные двигатели ставили на корабли всех классов, от аналогов ваших миноносцев водоизмещением в пятьсот тонн до кораблей, как я уже говорил, в тысячу раз крупнее. Но тут должен напомнить вам о втором минусе дизеля – это сильная вибрация. На артиллерийском корабле с дизельной силовой установкой вы сможете напрочь позабыть про точную стрельбу на больших оборотах. Всё дело в этой чертовой вибрации. Снаряды полетят куда угодно, только не в цель. Для уменьшения этой проблемы вам придется придумывать амортизирующие платформы для установки двигателей. А это стоит денег, и кроме того, отнимает у машинного отделения немалый рабочий объем.
Но и это еще не всё. Дизель, патентом на который сейчас владеет фирма Нобеля, совсем не похож на то, что мы называем этим словом. Скорее, ему соответствует патент на двигатель русского инженера Тринклера… С некоторыми пикантными дополнениями. Немцы пожадничали и не стали выкупать патент Тринклера. Просто они пригласили изобретателя к себе на службу. Самое главное, что дизель при равной мощности примерно вдвое легче, чем паровая машина, и в восемь раз экономичней.