Кир добился своего – напоминание о долге, который я добровольно и бессмысленно тащила на своих плечах, заставил меня отступиться. От бассейна, киношек, заката, жареного барана, «Лебединого озера». И крутого мачо.
Разглядев в моих глаза зреющий отказ, Даниил сжал рукоятки байка.
- Заедем вместе за яйцами, если надо, - сквозь зубы протолкнул он.
Тема близких, оставленных без присмотра, была для него запретной. Это знала я. Знал и Кир. Он осуждал байкера за то, что тот бросил своих. Сразу и бесповоротно. Ушел, оставив мать, отца и старшего брата умирать. Казалось бы – Алиска поступила так же, но Кир относился к ее решению… С пониманием, что ли. Ему легко оказалось вешать ярлыки – его родители с младшей сестрой накануне печальных событий улетели на Крит. Что с ними стало, не знал никто. А я сильно сомневаюсь, что парень лелеял надежду когда-нибудь добраться вплавь до острова, чтобы узнать судьбу родных. Отсутствие выбора ставило его над всеми. Ему словно давалось право осуждать, хотя сам он и пальцем не пошевелил для того, чтобы его заслужить.
- О-па, какие люди. – Дверь ювелирного магазина распахнулась, озарив серый день неземной красотой. Вальяжно печатая шаг дорогущими замшевыми сапогами, к нам подходила Алиска. Она застыла на отлете, подперев рукой правый бок. Блондинка, в распахнутой норковой шубке, открывающей ворот белого пушистого джемпера. На тонкой шее застрявшими в золоте сапфирами играли осколки неба.
Даниил кивнул, приветствуя девушку.
- Классная компашка собралась, - воркуя, Алиска подбиралась ближе к байку. – Есть интересное предложение.
- Ты едешь? – Даниил не оставил красотке шанса блеснуть фантазией. На мой взгляд, вряд ли продвинувшейся дальше ближайшего бутика.
- Влада, – Кир напомнил о себе, по-детски потянув меня за рукав. В его запорошенных черными волосами глазах застряло низкое Питерское небо.
- Тебя надо подстричь. Так уже некрасиво, - поморщилась я.
Он хотел что-то ответить, но задохнулся, побоявшись вспугнуть удачу.
- Давай завтра, - сказала я Даньке. По крайней мере, его рукам, до белых косточек сжавших рукоятки байка.
Двигатель взревел, утопив в рокоте последнее слово.
- Убийца, - с облегчением бросил Кир. Вскоре после того, как удаляющийся грохот укатился куда-то в сторону Невы.
- Да ну его, - Алиска махнула рукой, унизанной перстнями. Она не соотносила обвинение Кира с собой. Может, и к лучшему? – Такой малоприятный парень. Не то, что Сусанин… А что, други мои, не навестить ли нам его, а? Я знаю, где он тусуется…
Конечно, мы не пошли в Зимний. Совместными усилиями – вдвоем с Киром, мы на скутерах смотались на Заячий, потом ко мне домой. Я поставила пакет с разведенным из сухого порошка молоком, разместила в боковине холодильника злополучные яйца. Вытерла маленькую школьную доску, по сотому разу разрисованную чем-то в духе Спанч Боба. Антошка стоял рядом – маленький, худенький. Я послушала бы его болтовню, но в ближайшие полчаса он будет только рисовать. В комнате сидела мама – ее стрижка давно потеряла форму, в углах глаз слишком заметно обозначились морщины. Она смотрела в темное поле телевизора, реагируя на что-то видимое лишь ей. Я села перед ней на колени, пытаясь уловить ее взгляд. Тщетно. Я там отражалась. Точно. Но меня там не было.
- У меня все хорошо, мама, - прошептала я. – На улице сентябрь. Стало холодать. Мне кажется, что скоро пойдет снег. Завтра я приду и все расскажу тебе подробно.
Выходя из квартиры, я вдруг поймала себя на мысли, что разговаривала бы с ней так же на кладбище, приходя на ее могилку…
Вечером мы тащились по Невскому. Заходили во все открытые места – магазины, рестораны, кафе. Я пила свой любимый грушевый сидр – казалось, он ненадолго пускал мои мысли в безопасное русло. Алиска прикладывалась к золотой фляге с виски, инкрустированной бриллиантами, и хохотала. Чаще, чем требовалось. Кир вел здоровый образ жизни. И еще экскурсию.
- И блаженный Федор предрек младенцу, будущему великому государю Александру, что будет тот могуч, красив, силен, но умрет в красных сапогах. И все тогда подумали – в каких это еще красных сапогах? Разве великий царь может умереть в каких-то там красных сапогах? А все прояснилось только после его смерти. Когда взорвалась бомба и царю оторвало обе ноги.
Мы сидели у Казанского собора. В этой части Невский был свободен – недалеко отсюда случилась авария, перекрыла движение, предоставив нам возможность видеть храм Спаса-на-Крови. К вечеру небо прояснилось – Даниил оказался прав. В закатных лучах на фоне темного неба купались в золоте купола.
Пыльное облако неслось над Невским проспектом. Поднималось к крышам домов, вихрилось, затемняя небо и опадало, накрывая серым одеялом тротуар, фонари, стоящие без движения машины, чашу фонтана Казанского собора. И лишенные последнего пристанища трупы – истерзанные собаками, они безрадостно провожали очередной день.
Как всегда в вечернее время суток я теряла ощущение правдоподобия того, что происходило со мной. Наша тройка, включая только угомонившуюся при последних словах Кира Алиску, сидела на лавочке в темноте. Крыши зданий напротив светились, словно пытались оторваться от стен. Кое-где на проспекте зажглись фонари. Зачем они мертвому городу – добралась до меня опасная мысль? Вот мне мертвой, лежащей в гробу, разве нужен был бы фонарь?
- … маленькая, хрупкая женщина, она взмахнула платочком и террорист бросил бомбу под ноги царю.
Кир все говорил, ввергая Алиску в трепет.
- И каждый год, перед первым марта, призрак Софьи Перовской появляется на мосту. Ее хрупкий силуэт машет платочком так же, как делал это почти двести лет назад. Предание гласит: того, кто увидит ее, искать следует в канале.
- Кошмар какой-то! – взвилась Алиска. – Мало тебе страхов, Кир! Я домой иду! Кто со мной?
- И что, постоянно машет? - я хлебнула сидра и посмотрела на Кира – тот кивнул. – Только перед первым марта или чаще?
- Только перед покушением.
- Люди! Вы слышите меня? – Алиска пыталась достучаться до наших сердец.
Бесполезно. Солнце свалилось в тучи, погасли купола. И я спросила:
- Тогда пойдем, посмотрим, а?
- Блин. Влада…
- Пойдем, - Кир легко поднялся.
- Я не пойду! – Алиска решительно открутила колпачок фляги и присосалась на секунду к горлышку. По всей видимости, спиртное лишило ее последних сил. Потому что она начала дрожать и слезно проситься домой.
- Алиска, жди нас здесь! – сказала я. – Мы не долго. Только туда и только обратно.
Мы двинулись по каналу Грибоедова вдвоем. Мои ноги чуть-чуть заплетались. Киру приходилось иногда брать управление на себя. Он говорил. Что-то про Софью Перовскую, про ее воспитание и внешний вид. Про то, что царь изменил маршрут и не должен был умереть, но хрупкая девушка взяла на себя ответственность самостоятельно поменять место дислокации бомбистов. Она махнула платком и первый террорист бросил бомбу, которая не причинила царю вреда. Но Александр был смелым, отважным человеком. Нет, чтобы уехать – он вышел из кареты, чтобы лично посмотреть в глаза своему убийце. И в этот момент взорвалась вторая бомба…
Ветер стих. Темная гладь канала морщилась. Застрял во времени речной трамвай, прибился бортом к левому боку набережной. Храм Спаса-на-Крови рос. Это не мы подходили к нему – он подкрадывался к нам, упираясь в небесный свод остренькими шпилями.
Испарина, поднимавшаяся от канала, скрыла мост. Может, это ей мы были обязаны тем, что соткалась из тумана женская фигурка? Она проявилась на мосту – крохотная, маленькая. Совсем девочка в черной шляпке с вуалью, закрывающей глаза. За секунду до того, как в ее руке мелькнул белый платок, я рванулась к Киру, зажмурилась и закрыла ему рукой глаза.
Я не знала, может ли считаться дурным предзнаменованием то, чего ты не видел своими глазами.
Оказалось, что может.
Глава 5. Not found
Not found
Что это было?..
Я спрашиваю, что это была за чертова хрень?
По моей спине, втиснутой в бетон, ручьями тек пот. Я стоял в углу, до боли в глазах вглядываясь в темноту: между первым и вторым вопросом прошло как минимум минут десять.
На чердаке в разбитых окнах гулял ветер. Шлялся от одной стены до другой, попутно задевая мусор. Я сжимал в руках пистолет. Двумя руками. Когда-нибудь, если будет время, я расскажу о том, сколько есть способов держать пистолет во время выстрела. В книге «Психология выстрела»…
Да, я читал книги! Не всякую фигню, а только полезную литературу. Чем мне могли помочь все эти детективы и мелодрамы? Да ничем. Другое дело книжки про оружие.
Вот такая чепуха и крутилась в моей голове, пока потели ладони, удерживающие пистолет. Магазин давно опустел – затвор старого доброго Макарова застыл в крайнем положении, на мой взгляд, абсолютно неприлично обнажив ствол. Мне противно было думать, что все пули ушли в молоко. Сейчас пистолет ничем не мог мне помочь. Но я стоял у стены, прижав лопатки к холодной штукатурке, на чердаке, где завывал ветер и только что не ссался от страха. Минуты текли. И нужно было либо поменять магазин, либо…
Попытаться свалить отсюда?
Может, и так. Но, хрен меня дери – тяжесть пистолета, пусть и пустого, придавала мне сил. Мне казалось, стоит пошевелиться и из темного угла напротив снова вывалится то, что недавно вылетело в окно.
Настойчивый свист возле самого уха чуть не заставил меня обделаться. Я дернулся в сторону, выставив перед собой руки с оружием. Обнаженный ствол нашарил лишь пустоту. Я видел крест деревянной рамы окна, из которого вылетели стекла, крыши домов, обозначенных в сумерках. Еще осколки на полу, старый матрас и стул с проломанным днищем. Больше я не видел никого. И ничего, пожалуй. Я с шумом втянул в себя воздух и тут только понял, что это я свищу. Носом.
Послушная темнота не пыталась снова испугать меня черной дырой нацеленного мне в лоб ствола. Я глубоко вздохнул и только тогда позволил себе отпустить спусковой крючок. Звонкий щелчок вернул затворную задвижку в приличное положение. Так же не торопясь, я выщелкнул пустой магазин, выудил из бокового кармана и, сдерживая суету, вставил новый.