— Мартышкин труд! — крикнул Игорь, делая очередной снимок. — Ты не определишь, в каком доме она побывала. Все побережье — в частных домах. Вон, посмотри! Противоположный конец города усыпан частными домами, все они на возвышенностях, оттуда открывается вид на море. В каком доме она побывала? Их сотни.
— Целиком дома сдают немногие, — в ответ крикнул Руслан, так как рев мотора, встречный ветер и шум воды заглушали голоса. — Надеюсь, отыщем. Харченко смотрела его перед переездом, а кто ей показывал? Хозяева домика. И была она там с убийцей. Опишем приметы Харченко, возможно, получим приметы ее парня.
— Все равно мартышкин труд, — не согласился Игорь. — Нужен хотя бы примерный ориентир. Без него мы до следующего лета будем делать обходы.
— Ориентир? Харченко говорила, что из того дома открывается вид на море и слышен шум прибоя. Слышишь? Шум прибоя! Разве это не ориентир? На противоположном конце города прибой не слышен.
— Если ты считаешь эту примету отличным ориентиром, то я пас.
— За черту города идем? — повернулся к ним водитель.
— Да, — крикнул ему Руслан. — Прилегающий поселок надо посмотреть. А потом поедешь в другую сторону.
— В другой стороне дома отдыха, лагеря, — отозвался водитель.
— Знаю, но между ними и поселки стоят, и дачи. Гони.
— Позвоночник у тебя завидный, — выговорил Вик, разминая Севе спину.
— А моя сеструха делала у тебя массаж? — спросил Сева.
— Конечно.
— И осталась довольна? — а подразумевал он вовсе не массаж. — Ей трудно угодить.
— Не знаю. Она дней пять подряд приходила ко мне по утрам, потом перестала. Кстати, твоей сестре надо заняться своим позвоночником серьезно, я говорил ей, но она к моим словам отнеслась наплевательски.
— А как она тебе показалась, красивая? Только честно.
— Ну… симпатичная.
— Да не ври, — уловил Сева, что Вик не хочет обижать «брата» Харченко. — Она обыкновенная, а замашки у нее кинозвезды, считает себя суперледи.
— Есть такое, — согласился Вик.
— А скажи, у нее были здесь романы? Она с мужем не ладит. Муж сестры жуткий скряга, Уля еле выпросила у него бабок на отдых…
— Почему у отца не попросила? У вас же папа банкир.
— Гордая! — нашелся Сева. Как живут богатые, с какими проблемами сталкиваются, он понятия не имел, поэтому убедительно врал, подключая фантазию и те сведения, которые получил, беседуя с Алией Касымовной. — У отца ни за что не попросит. В этом году папа уже субсидировал поездку в Альпы, постоянно дарит ей шмотки, побрякушки. Этого, как он считает, достаточно, на остальные излишества муж есть. Но муж сестры не очень-то любит тратить бабки, она из-за этого с ним постоянно ссорится. И на отца дулась, что поездку в Альпы он им подарил на двоих, с мужем пришлось поехать, а она хотела одна. Я и подумал: почему она одна так рвется из дома? А потом дошло: оттянуться. Я правильно рассуждаю?
— Правильно. К нам многие едут оттянуться. Место у нас тихое, малолюдное, особенно с середины августа. Есть относительная гарантия, что не встретишь знакомых, некоторых именно это и привлекает. Не больно? А то, бывает, клиенты терпят, потом жалуются начальству.
— Нормально, — заверил его Сева. — Так у нее был друг?
— Ну, сначала она упала на Эдварда.
— А он? Как он к ней, а?
— Расслабься, ты зажат. Я им свечку не держал, уж извини. Он танцевал с ней, больше ничего сказать не могу.
— Не знаю, как Эдвард, а ты в ее вкусе. На тебя она не упала?
— Допустим, что из того?
— Я так и знал, она не могла пройти мимо тебя! — воскликнул Сева. Лесть — недостойный прием, но это уникальная возможность понравиться собеседнику. Главное, искренности побольше. — А ты к ней как?
— Понимаешь, твоя сестра слишком взбалмошная. То восторгалась малейшей ерундой, то психовала без повода, то в ней просыпался командир: пойди туда, принеси то. Отказываешься — обижается. Лично я сторонник умеренности. На фиг мне страсти-мордасти? Это только приезжие считают, что на юге люди сродни кипятку, на самом деле мы здесь умеренные, спокойные. А приезжие дуреют, будто с цепи срываются, попав к нам. Как последние дни доживают.
— Представляю, как сеструха взбесилась! — гнул свою линию Сева. — Она не любит, когда ее отпихивают. А за кем еще Уля бегала? Ты же сказал: «Сначала она упала на Эдварда». Значит, еще кто-то привлек ее внимание?
— Кирилл. Когда он приехал, у всех одиноких баб крышу снесло. Но он, кажется, спокойно относится к поклонницам. Правда, твою сестру однажды я видел с ним вечером, они прогуливались. Потом постоянно видел его одного, а Ульяна выпала из моего поля зрения.
Конечно, нельзя ставить парням в вину, что один с Ульяной прогуливался, а второй танцевал. Должны быть улики, но где их брать?
— Сколько здесь гостюет Кирилл? — на всякий случай спросил Сева.
— Дней десять.
Всеволод посчитал в уме, что этого времени вполне достаточно для обольщения двух женщин, которые сами вешаются на шею, и на подготовку к убийствам. Но, черт возьми, Кирилл все меньше вписывался в образ убийцы. В нем есть то, что безнадежно устарело, а хотелось бы встречать чаще, — доброта и открытость. Кирилл по-доброму относится ко всем без исключения, ни над кем не подтрунивает, ни разу Сева не слышал, чтобы он язвил, прост в общении. Он какой-то понятный, что ли… Нет, доверять своим симпатиям и поверхностным наблюдениям нельзя, значит, снимать подозрения с Кирилла рано. А вот Эдвард крайне заинтересовал Севу. Человек он скрытный или сдержанный, не в том суть. В Эдварде есть самоконтроль, осмотрительность, сторонний глаз — он за всеми нехотя наблюдает. Возможно, это черты педантизма, а возможно, преступника. И все же это не повод… Между прочим, Вик не упоминает Макса.
— Если она с кем-то уехала, то это не Кирилл и не Эдвард, — проговорил Сева, морщась под руками Викентия. И тут же подумал, что такие лапы запросто слона удушат. — С кем же она закрутила? Куда делась?
— Да что ты страдаешь? Найдется.
— Ну, ты даешь! Она моя сестра. Хоть и стерва, но я же люблю ее. По два раза на день домой звоню, там уже всех трясет от моих звонков. Где она шляется? Ума не приложу. Вон и Макс только ее чемоданы отнес в такси…
Внезапно Севу осенило: такси! Харченко вызывала такси. Заказы должны фиксировать в таксопарке, нужно срочно сообщить об этом Руслану. Кстати, Вик неохотно распространяется об отдыхающих, а в компании он свой в доску. Может, Викентий дорожит местом, поэтому старается держаться позиции: моя хата с краю, ничего не знаю. Но может быть и второй вариант: он сам и есть душитель. На фоне чего возникли подозрения? Опять же недосказанность всему виной. Почему бы ему не потрепаться по поводу курортников? Мужики тоже любят сплетничать. Есть и вторая причина. Он молодой и красивый парень, а вынужден обслуживать капризных баб, которые зачастую лезут к нему в штаны. Не угодишь — выкинут с работы, от этого свернет мозги у кого угодно. Что, если из ненависти к богатым и развратным женщинам он уничтожает их?
— Макс? — заканчивая массаж, переспросил Вик. — Он ко всем женщинам неравнодушен, находит с ними общий язык. Ему лишь бы юбка была.
— Так и он с моей сестрой?.. — не договорил Сева.
— Макс общался с Ульяной, а было ли у них что — не знаю. Я тогда еще не сдружился с ним. Ты сейчас на пляж пойдешь? Я тоже закончу и прибегу.
Сева заплатил за массаж, так как этот вид услуги не входил в стоимость проживания, вышел из кабинета, где ждала своей очереди Алия Касымовна.
— Рад вас видеть, Алия Касымовна.
— Я тоже. Ну как? Нашлась Уленька?
— Пока нет. Прошу вас, — галантно раскрыл он перед ней дверь в кабинет.
Выискав безлюдный уголок в парке, он набрал номер Руслана. В трубке затрещало, послышался невообразимый и непонятный гул.
— Руслан? Что так гудит?
— Мотор, — донесся слабый голос Руслана. — Говори, я слушаю.
— Плохо слышно. Ты где? — Неразборчивая фраза. — Не слышу! Вообще не слышу. Не могу же я орать! Перезвони! Когда позвонишь?
Руслан ответил невнятно, Сева отключил телефон и чертыхнулся. Итак, каков итог после массажа? Да, собственно, ничего, кроме того, что одни и те же имена крутятся вокруг одних и тех же лиц, как планеты вокруг солнца. И такси… а это уже существенная деталь, таксист должен помнить Харченко, у водителей память неплохая. Ну, а теперь — на пляж, где купаются вместе возможные жертвы и возможные убийцы.
19
Лика ушла с пляжа раньше всех. Море штормило, чего она не терпит, остальные безумно радовались волнам, особенно Любочка. А Лика решила осуществить свой план, а если получится, заодно и развлечься. Присев на скамью неподалеку от корпуса, она достала журнал, раскрыла его, но читать не стала, а положила на колени. Закурила, но сигарета не пошла, Лика бросила ее за скамью. Раскинув руки по спинке скамьи, задумалась. Прошло полчаса, с пляжа потянулись утомленные отдыхающие. И еще прошло минут двадцать…
«Феррари» остановилась у боковой стены корпуса, из нее вышли Алина и Кирилл, в приподнятом настроении вошли в здание. Лика взлетела со скамейки и рванула за ними, журнал упал, но поднимать его она не стала. Вбежав в корпус, Лика задержалась у входа, роясь в сумочке, а на самом деле ей ничего не было нужно, она слушала.
Кирилл и Алина взяли ключи у дежурной, переговариваясь, пошли по коридору к лестнице. Лика, не торопясь, дабы не обратить на себя внимания, поднималась за ними. Впрочем, парочка была увлечена диалогом, по сторонам и назад не смотрела. На втором этаже Алина сказала Кириллу:
— Я соберусь и зайду к тебе.
— Жду, — отозвался он, сворачивая в коридор, а она продолжила подниматься по лестнице на третий этаж.
Лика возликовала: вот он, подходящий момент, лучшего не представится! Дождавшись, когда Кирилл войдет в номер, она пролетела по коридору и постучала к нему.
— Войдите! — крикнул он.
Лика проскользнула в номер, затем в комнату. Кирилл, бросая вещи в спортивную сумку, удивленно произнес: