верского Донца, где ассимилировали остатки местных сармато-аланских (иранских) племен. Во второй половине IV в. протоболгары были включены в обширное межплеменное объединение гуннов; часть протоболгар была увлечена гуннами на запад, в Паннонию[223]. Вероятно, протоболгары играли заметную роль в союзе Аттилы, так как его имя веками сохранялось в эпосе протоболгар: в «Именнике болгарских ханов» Аттила под именем Авитохола даже выступает в качестве их первого вождя из рода Дуло[224]. В Паннонии протоболгары, по-видимому, вступили в тесный контакт со славянами. Сохраняя племенное единство в рамках «державы» Аттилы, эти протоболгары после ее распада в 453 г. отошли к нижнему Подунавью. В 513–515 гг. они оказали помощь имперскому полководцу Виталиану, восставшему в Добрудже с целью овладения престолом (Прок., с. 151).
Прокопий, говоря о вторжениях «варваров» с начала правления Юстиниана I, называет вместе со славянами и протоболгар. Возможно, славяне часть своих набегов совершали в союзе с протоболгарами, особенно в 40–50-е годы VI в. В это время те и другие проникли во Фракию, в Грецию и в Иллирик. Заключая союз с антами, империя рассчитывала на их военную помощь против протоболгар (Прок., с. 127).
После ухода гуннов из Приазовья среди оставшихся местных протоболгарских объединений доминирующее значение приобрели утигуры, кочевавшие на востоке от Азовского моря и в низовьях Дона, и кутригуры (оногундуры), жившие у северо-западных берегов моря, вплоть до Днепра. В первой половине VI в. кутригуры стали совершать набеги на империю, уводя тысячи пленных (Прок., с. 143).
Стремясь нейтрализовать кутригуров, империя натравила на них утигуров. Кутригуры были разбиты; несколько десятков тысяч пленных византийцев вернулись на родину. Однако вскоре кутригуры возобновили и набеги на империю, и войны с утигурами. По словам Менандра, вождь утигуров Сандилх сознавал опасность этих войн для протоболгарского этноса: он считал недопустимым, «чтобы единоплеменники полностью уничтожались, — не только потому, что они говорят на одном языке, сожительствуют с нами и имеют одинаковую одежду и быт, но и потому, что они родичи, хотя и подвластные другим игемонам» (с. 220). Межплеменные войны кутригуров и утигуров были столь жестоки, что оба племени даже потеряли свои наименования, «достигнув предела» возможных бедствий (ГИБИ, т. II, с. 204).
В конце 50-х годов VI в. тюркское племя аваров подчинило протоболгар и увлекло часть кутригуров с собою на запад. В первой половине 60-х годов авары как союзники империи расположились в Паннонии, основав Аварский хаганат. После господства гуннов в Паннонии это была вторая волна протоболгар, оказавшаяся в этих местах, где их контакты со славянами стали еще более тесными.
Этническая близость протоболгар к аварам (хотя в их объединения входили разные народы, и те и другие в массе своей были тюрками) и значительная военная роль протоболгар в составе подвластных хагану сил привели после поражения хагана в 626 г. к попыткам протоболгарской знати вырвать власть у хагана. Видимо, сравнительно со славянской племенной аристократией в хаганате, положение протоболгарской было более привилегированным. Борьба 631–632 гг. завершилась поражением протоболгар. Начался их «исход» из хаганата: в 630-х, 660-х и 680-х годах ушли три восставших против хагана протоболгарских объединения[225] — два в Италию и последнее — в Македонию (о котором ниже).
Между тем основная масса протоболгар оставалась в Приазовье, попав во власть Тюркского, а после его распада в начале 80-х годов VI в. — Западнотюркского хаганата. В 632 г. они сумели добиться независимости. Образовалось протоболгарское военно-политическое объединение во главе с вождем кутригуров Кубратом из рода Дуло, известное у византийцев под названием «Великая Булгария». Кубрат поддерживал дружественные связи с империей. Со смертью Кубрата в середине VII в. объединение распалось, по одним данным — на пять, по другим — на три части[226], которыми правили сыновья Кубрата. Воспользовавшись этим, Хазарский хаганат сделал своим данником старшего сына Кубрата Батбаяна (его земли лежали в Восточном Приазовье). Другой сын Кубрата Котраг увел своих подданных из междуречья Дона и Северского Донца на Среднюю Волгу, где тремя столетиями позже возникнет государство, известное как Волжско-Камская Болгария. Вероятно, дольше всех сопротивлялись хазарам кутригуры во главе с Аспарухом (Есперихом «Именника болгарских ханов»), отступавшим на запад под давлением хазаров. В 70-х годах Аспарух перешел Днестр и оказался в соседстве с Малой Скифией.
Таковы общие вехи истории протоболгар вплоть до решительных событий конца 70-х — начала 80-х годов VII в. Уже эти данные позволяют заключить, что протоболгарские племена, сохраняя единство в пределах малых соединений, еще не образовывали крупные и устойчивые союзы (хотя бы типа Аварского или Хазарского). С середины IV до второй половины VII в. протоболгарские племена в виде разобщенных большими расстояниями анклавов оказались разбросанными на просторах Европы от Италии до Волги и Кавказа.
Первостепенным по важности является вопрос об особенностях хозяйства и общественной структуры протоболгар VII–VIII вв. Стремясь к решению этой задачи, историки уделяют особое внимание Великой Булгарии, усматривая определенную преемственность между нею и возникшим вскоре после ее распада Болгарским государством[227].
Однако археологическими изысканиями не обнаружены протоболгарские древности ранее середины VIII в. Находки, характеризующие «салтово-маяцкую» культуру, вариантом которой была протоболгарская, относятся к середине VIII–X в. и хронологически не могут служить основой для описания Великой Булгарии. Само оформление даже самых ранних слоев салтово-маяцкой культуры произошло после падения Великой Булгарии, в рамках Хазарского хаганата[228]. Глухие известия о начатках земледелия у протоболгар касаются лишь части их племен и датируются гораздо более поздним временем, как и находки сошников, серпов и иных земледельческих орудий[229]. Судя по раскопанным протоболгарским станам — селищам в бассейне Северского Донца, традиционные зимники стали возникать лишь в VIII в., а постоянными эти поселения, уже вынесенные на незатопляемые в половодье террасы, становились только в IX — начале X в.[230]
По свидетельству Захарии Ритора (первая половина VI в.), «булгары», как и аланы, «имеют города», по и аланы и болгары (в числе 13 названных народов) «живут в палатках, питаются мясом животных и рыбой, дикими зверями и с помощью оружия» (Хр., I, с. 57). Конечно, понятие «город» означает здесь в лучшем случае укрепленную крупную стоянку. О древней греческой колонии Фанагории близ Тамани, оказавшейся во владениях протоболгар, С. А. Плетнева пишет: «Кочевники в тот период даже не освоили входившего в их владения древнего города-порта Фанагории, хотя он уже начал отстраиваться после гуннского погрома». Рассматривая вопрос о материальной культуре Великой Булгарии, С. А. Плетнева заключает: «Отсутствие стабильности, постоянных зимников и даже могильников, естественно, тормозило сложение какой-либо общей культуры в этом объединении. Да она и не могла сложиться за два-три десятилетия существования этого "государства"». Протоболгары, по мнению исследовательницы, находились в состоянии перехода от первой (таборной, непрерывной) стадии кочевания ко второй, характеризуемой освоением определенной для каждой орды или рода территории и появлением сезонных стойбищ — зимовок и летовок[231].
Лишь ретроспективно, по находкам VIII–IX вв. и по материалам, характерным для родственных протоболгарам тюркских пародов, можно составить представление о хозяйственной деятельности протоболгар в VI–VII вв. Поскольку еще отсутствовали постоянные поселения, постольку основными видами разводимого ими скота были лошади, овцы и козы, не требующие укрытий и запасов кормов на зиму; широко практиковались охота и рыболовство. Продукты земледелия, как и многие ремесленные изделия, добывались посредством торговли и силой оружия. Автор начала VI в. Эннодий писал, что протоболгары — это народ, который с помощью войны добудет все, что пожелает, считает мерилом благородства количество крови, пролитой в бою, не имеет преград для своего войска и, будучи приучен к лишениям, может довольствоваться одним кобыльим молоком (ДИБИ, т. I, с. 299).
В ремесленном производстве доминировали отрасли, связанные с изготовлением оружия, снаряжения воина-всадника, предметов быта. Керамика была еще лепной, изготовляемой в каждой семье от руки; гончарный круг (даже ручной) протоболгары в VII в., как и славяне, еще не освоили: лощеная, сделанная на кругу посуда, встречающаяся в могильниках, была в то время привозной, добытой у торговцев или в набегах (в частности, на алан).
В протоболгарском обществе VII в. господствовал строй военной демократии: война за пастбища и водопои, походы ради добычи являлись нормальным состоянием общества. Новым явлением, соответствующим переходу ко второй стадии кочевания, были дальние походы мужчин (без семей и скарба). Нет данных об имущественной дифференциации в массе скотоводов-общинников. Но она уже имела место между родами: богатствами (прежде всего стадами скота) и влиянием в Великой Булгарии выделялся род Дуло, господство которого в объединении было освящено традицией. Власть хана из этого рода была уже наследственной. Шел процесс оформления родовой аристократии, стали возникать крупные, по непрочные союзно-племенные объединения.
Личный авторитет вождя имел, однако, еще огромное значение. Доминировали кровнородственные связи в пределах малых коллективов: протоболгары и кочевали, и в бой шли по родам и коленам. Кровнородственным связям были обязаны протоболгары своей воинской дисциплиной и взаимовыручкой в сражениях. Безусловная поддержка со стороны правящего рода обеспечивала действенность сильной власти вождя. Участие в войнах было правом и обязанностью всех взрослых мужчин. Пехотный строй был чужд протоболгарам, как и другим кочевникам. Стремительность нападения, быстрый маневр, притворное отступление, устройство засад были их излюбленной тактикой. С углублением имущественных отличий и выделением слоя знати (что уже к началу VII в. имело место у протоболгар, входящих в Аварский хаганат) ударной силой стала тяжеловооруженная конница из видных протоболгар (Мавр., с. 279).