[306]. Причины этого заключались в том, что оформление Болгарского государства совершалось при доминирующих на первых порах военно-политических институтах протоболгарского и славянского обществ, в условиях острой конфронтации с империей и сознательного отвержения норм византийской общественной и политической жизни. Кроме того, славяно-протоболгарское общество с конца VII до середины IX в. было не готово к усвоению институтов имперской государственной системы. Когда же оно обрело такую способность, сложившаяся в Болгарии структура власти достигла уровня, отвечавшего местным условиям, и было освящена традицией, неотделимой от общественно-политических представлений как господствующего класса, так и широких слоев населения.
В целом в истории Болгарии в рассматриваемую эпоху можно выделить три главных периода. Первый охватывал время от событий, приведших к консолидации государственной власти в 680–681 гг., до начала IX в. и может быть охарактеризован как этап существования «союзно-федеративной» славяно-протоболгарской государственной системы с ярко выраженным дуализмом этнокультурной и военно-политической структуры; протоболгарская аристократия доминировала тогда в центральном аппарате власти, славянская — в провинциальном.
Второй период занимает время от начала IX в. до утверждения в конце столетия христианства в качестве государственной религии. Его важнейшей особенностью (соответственно процессам, приведшим к устранению родоплеменных перегородок, победе славянского хозяйственно-культурного типа и утверждению единой, основанной на законе системы централизованной эксплуатации) была ликвидация административного дуализма и утверждение единства органов управления на всей территории государства.
Последний, третий период, несмотря на временный перерыв в развитии центрального управления, представляет, однако, единый этап существования развитого раннефеодального христианского государства начиная с конца IX в. до его падения в результате иноземного завоевания. Развитие феодальных отношений в эту эпоху обусловило появление черт, типичных для централизованных монархий раннефеодальной и феодальной эпохи: упорядочение централизованной системы эксплуатации, упрочение контроля царской власти над ростом феодального землевладения и оформлением его привилегий, введение судопроизводства, основанного на писаном законе, идеологическая монополия христианской церкви как важнейшего элемента государственной надстройки, подчинение основных форм культуры и искусства идейно-политическим целям государственной власти, появление тенденции к слиянию публично-правовых и частноправовых функций и к наследованию государственных должностей и привилегий (т. е. начало формирования сословий).
Глава пятаяСтановление и развитие сербской раннефеодальной государственности(Е. П. Наумов)
Исторические судьбы Сербии и смежных районов СФРЮ, входивших в разное время в состав средневековых сербских государств, особенно мало известны в эпоху, последовавшую за поселением сербов в этих пределах западной части Балканского полуострова. Письменные памятники немногочисленны и фрагментарны, созданы они преимущественно иностранцами, свидетельства этих источников скудны и тенденциозны. И в имеющейся историографии период VII–X вв. получил поэтому неполное и разноречивое освещение.
Резко различаются в литературе датировки начала политической организации сербов, зарождения у них первых государственных образований. Одни авторы относят возникновение (или зарождение) древнесербской государственности к VII в.[307] другие датируют это событие VIII — серединой IX в.[308] (а некоторые историки, как известно, полагали даже, что Сербское государство зарождается лишь в XII в.[309]). Решая указанную проблему хронологии, необходимо обратиться прежде всего к анализу внутреннего развития средневековой Сербии на первом этапе ее истории.
Разногласия в определении первого хронологического рубежа древнесербского политического развития непосредственно связаны с тем, как именно трактуется сама эта раннесредневековая государственность, с какими общественными и этническими процессами она соотносится применительно к данной эпохе. В буржуазной сербской и югославской историографии в целом речь шла «просто» о государстве, без уяснения его классовой сущности[310], однако и здесь имелись при периодизации существенные расхождения.
Сербский историк П. С. Сречкович, относившийся к так называемой «романтической» школе буржуазной сербской историографии, упорно отстаивая вывод о возникновении подлинного Сербского государства в XII в. (с образованием державы Стефана Немани), считал тем не менее необходимым рассматривать обширный предшествующий период («жупанийское время» — 600–1159 гг.) как эпоху, в которую уже существовали политические образования разных сербских племен («племенске државице») и даже наблюдался переход некоторых племен на стадию государства, происходила борьба между старыми традициями племенного распорядка и идеей объединения народа[311].
В советской и послевоенной югославской историографии вся эта эпоха в истории СФРЮ закономерно расценивается как период зарождения и развития раннефеодальных государств (в том числе и в Сербии), которые типологически, по уровню социально-экономического развития были близки к другим раннефеодальным государствам Европы[312]. Правда, в некоторых новых работах югославских историков проявилась тенденция избежать четкого (марксистского) определения классовой сущности средневековой сербской государственности[313]. Речь зачастую идет «просто» об образовании югославянских «государств», «государственного ядра», «государственной организации» и т. п., оценка же государственности той эпохи в качестве феодальной или же раннефеодальной отсутствует[314]. Точно так же не ясна характеристика и начального этапа политической централизации в 1-м томе нового коллективного труда югославских историков — «Истории сербского народа». Здесь нельзя найти ни четкого ответа на вопрос, когда же возникло первое сербское государственное образование (судя по контексту, видимо, к середине IX в.), ни анализа сущности самого этого древнейшего княжества Властимира и его потомков (оно именуется просто «государством») с точки зрения марксистского учения об основных этапах развития человеческого общества[315].
Поэтому в данной главе ставится задача характеризовать главные этапы политической консолидации в сербских землях, наиболее важные особенности сложного и во многом еще неясного процесса складывания раннефеодальной сербской государственности, протекавшего в тесном взаимодействии с основными тенденциями социально-экономического и этнокультурного развития[316]. Правомерно в связи с этим поставить вопрос о синтезе местных и иноземных, прежде всего византийских, институтов[317] и о сравнении сербских государств с другими раннефеодальными державами в целях выявления общих черт и локальных особенностей.
Естественно, при такой постановке проблемы весьма важен анализ событий VII в. на территории современной Сербии и смежных областей Балканского полуострова, поскольку эти события позволяют судить об исходных процессах политической консолидации славянского населения в сербских землях. Очевидно, начинать освещение истории древнесербской государственности лишь с VIII–IX вв. неправомерно. Представляется методологически более плодотворным рассматривать период после поселения сербов на Балканах (т. е. примерно 2-ю и последнюю треть VII в.) как подготовительный этап в истории первых сербских княжеств, ознаменованный значительными военно-политическими и этносоциальными сдвигами. Необходимо всесторонне учитывать всю сложность обстановки в Юго-Восточной Европе в VII в., дать оценку ожесточенной борьбы Аварского хаганата с Византией и славянами. Лишь при этом условии, как кажется, можно уяснить историческое значение свидетельств Константина Багрянородного о поселении сербов на Балканах в правление Ираклия (610–641).
Константин Багрянородный сообщает, что, поскольку «нынешняя Сербия, Пагания, так называемая страна захлумов, Тервуния и страна каналитов были под властью василевса ромеев, а страны эти оказались безлюдными из-за аваров… василевс (т. е. император Ираклий. — Е. Н.) и поселил означенных сербов в этих странах»[318]. Хотя в данном случае не сказано прямо о войне сербов с аварами, которые ранее контролировали всю эту территорию (в предыдущих разделах этого источника говорится о длительной борьбе хорватов против авар)[319], все же представляется несомненным, что сербы, поселившись здесь с разрешения византийского двора, стали союзниками Византии и, вероятно, действительно вступили в противоборство с Аварским хаганатом или подвластными ему местными славянскими племенами. По всей видимости, это произошло в конце 20-х или в 30-х годах VII в., т. е. в те годы, когда нападение аваров на Константинополь было отбито и силы хаганата были серьезно подорваны восстаниями славян и образованием славянского государства Само[320].
Крайне важно составить представление об уровне общественного развития сербов, пришедших на Балканы из далекой прародины (так называемой «белой Сербии» за Карпатами), о географических условиях занятого ими ареала, о социально-экономических отношениях в среде местного славянского населения и об общей военно-политической обстановке в этой части Балканского полуострова. Иными словами, необходимо охарактеризовать возникшую в данных областях «Славинию» или «Славинии» — сравнительно с другими славянскими социально-политическими образованиями на бывшей византийской территории, появившимися в ту же эпоху.