Где из травы пестрят гвоздики серым цветом
И ящерки презрительно-горды
Шарахаются гекк чуть не бранясь при этом
Для путника в садах соблазнам счета нет
То поманят с оград настурцией склоненной
То дикий виноград и цепкий страстоцвет
Протянутся к нему сплетя шипы короной
Весна садов и сел опалена слегка
Мимозами с утра а ночью светляками
Толпа нагих принцесс идет издалека
Глядеть на свет пыльцы и в пляшущее пламя
Зеленый горизонт разорвало на миг
Являя синеву пучины своевольной
И тонущий закат принцессам что довольны
Кончиной божества влюбившегося в них
Вздувайся к ночи глубь Голодными зрачками
Акулы до утра следили издали
За костяками дней обглоданных звездами
Под клики волн и клятв несущихся с земли
У моря глубь тепла и нрав обманно-кроток
Не жалуясь оно к земле несло челнок
Чтоб песнями весна утешила красоток
Поверивших в кольцо и в данный с ним зарок
Потом вернулся день над площадями пыша
В приморском городе открывшемся глазам
В котором посвящен Маммоне[27] каждый храм
И голуби устав спускаются на крыши
Дремотный город сер от утра как от мук
А в глубине террас мелькание прелестниц
Что завтра предадут спустив веревки лестниц
Любовников приняв в окружья голых рук
Корабль пустился в путь Принцессы поскорее
Сошли в недвижность вод куда глядятся феи
Окрестных гротов в час полуденной тиши
Покуда на террасах ни души
Потом принцессы вплавь в пылу любовной тяги
Достигли корабля под грохот баркарол
И он ушел туда где бродят лотофаги[28]
Искать иных сердец иной цветущий дол
И от ирландских вод до берегов Китая
Бродяжили они по свету пролетая
В заливах прибежав на пальцевидный мыс
Народ махал им вслед когда они неслись
Гребцы грядущего сливались в общем хоре
Их песня голытьбой Европы рождена
Меж тем придя в себя от макового сна
Плутала джонка в шторм на Целебесском море
Я в равноденствия суровые черты
Сумел вдохнуть восторг пленительный и чистый
Ведь творчество для нас продление мечты
Как сказано про то в Пимандре Трисмегистом[29]
А все что вне меня реально Это так
Ветра сошли во гроб в венках из анемоны
Звездами по ночам увенчан лик Мадонны
О третий месяц ты пречистой девы знак
О Дева образ твой так явственен и четок
Стеной цветущих роз обставь пути вокруг
Чтоб сборщики в тоске не опускали рук
Когда обронит май дороги ниткой четок
Перевод Г. Русакова
ПИЗАНСКАЯ НОЧЬ
Пизанки с темнотой выходят помечтать
В сады где светляков дрожащие уколы
Где стонут за стеной то флейты то виолы
Ушедшую любовь пытаясь наверстать
Вздыхатели уйдут отплакав сладкогласо
А может невзначай припомнив что вот-вот
Устало прокричав пройдет с огнем обход
Пизанок мучит страх от приближенья часа
Той тьмы где светляки дрожащие вокруг
Сверкают до утра как слезы сожаленья
А на душе у вас еще не стихло пенье
Звучит виол д'амур вибрирующий звук
Потом настанет миг о нежные созданья
Тот миг когда нельзя не подчиниться сну
Пройдет дозор чей крик нарушит тишину
Как жалоба любви просящей состраданья
И слушая родник слабеющий в кустах
Безмолвно замерев почти с наклоном Башни
Пизанки ждут прихода их любви вчерашней
Пугаясь тишины и пряча смертный страх
Перевод Г. Русакова
НА УГЛУ
Старики горемыки стоят, башмаками стучат на ветру ледянящем,
Не подвернется ли, ждут, работенки какой завалящей,
Стоят и молчат, меж собой не знакомы и так друг на друга похожи.
Порой то один, то другой пробормочет: «О Господи Боже…»
Их толкают прохожие в теплых пальто, их водой обдают экипажи,
Старики горемыки стоят, стоят терпеливо на страже,
А пойдут проливные дожди,
Воротник пиджачка приподымут, подбородок опустят к груди
И сквозь кашель про Бога словечко соленое скажут.
За неделей неделя — стоят, а потом в захудалой больнице
Кашель последний и последняя мысль: «Что ж, сыграем, брат, в ящик».
И заплачет старик, как больной мальчуган, которому ночью не спится,
И умрет, бормоча: «Уж теперь-то Господь работенкой снабдит подходящей».
Перевод М. Ваксмахера
БУДУЩЕЕ
Когда охватит страх всевластных всемогущих
Когда им не унять озноб воздетых рук
То выйдя из руин спокойны в самой гуще
Нагих покойников наваленных вокруг
Мы медленно пойдем светясь счастливым взором
Мы будем созерцать улыбки мертвецов
Спустясь под эшафот пройдем по мандрагорам[30]
Кто ранен кто убит пустяк в конце концов
Повсюду будет кровь и мы в багровых лужах
Склонясь найдем свои спокойные черты
А в красных зеркалах неистовствует ужас
Любовники мертвы и здания пусты
И все-таки мы рук ничем не замараем
Лишь будем созерцать как некогда Нерон[31]
Все рушится горит округа вымирает
И тихо запоем как пел когда-то он
Мы будем петь огонь и чистоту горнила
Могучесть силачей увертливость шпаны
Героев на одре и факелы-светила
Чьи нимбы как венцы на нас водружены
Мы будем петь весну напор телесной тяги
Врачующее глаз обилие смертей
Предчувствие зари ночную свежесть влаги
Извечность бытия счастливый мир детей
Нам больше не нужны ни вымысел о вдовах
Ни почести ярма ни пушечный набат
Ни прошлое И впредь в лучах восходов новых
Махины Мемнона уже не зазвучат[32]
В жару от мертвецов потянет душным смрадом
А уцелевшим смерть на воле суждена
Тела да солнцепек Земле того и надо
Для русой красоты и тучного зерна
Чума земную твердь очистит от позора
Кто выжил заживут без горести и мук
В добре и чистоте А море и озера
Помогут им отмыть следы с кровавых рук
Перевод Г. Русакова
УБИЙЦА
Каждый день лишь открою глаза
Предо мной появляется женщина
В ней я вижу проснувшись с утра
Все что было со мною вчера
Я на днях заглянул под навес
Ее длинных волос и увидел
Лес дремучий нехоженый лес
Где сплетаются в зарослях темных
Ветви мыслей моих
А в лице ее в каменных домнах
О мой утренний враг
Вчера отливали и плавили
Все металлы мной сказанных слов
А ее кулаки настороженно сжатые
Как кувалды чугунные беспощадные
Узнаю в них о да узнаю
В этих молотах
Волю свою
Перевод И. Кузнецовой
ОСЕНЬ И ЭХО
Владыка осени вершит моей судьбою
Мне тягостны цветы и сладостны плоды
За каждый поцелуй винясь перед собою
Я в запахах ловлю предчувствие беды
Ты здесь моя пора духовного крепчанья
Ладони блеклых дев легли на твой наряд
С цветов ни лепестка не опадет в молчанье
И голуби летят прощально на закат
Вот жизнь моя ее непрочная основа
Я жду прихода толп стекающих гурьбой
А милая моя печалится и снова
Твердит что цвет любви как время голубой
Прохожие спешат И страстные желанья
Жарой воспламенен лепечет каждый рот
Тот рвется жить в саду порою созреванья
Тот требует любви забыв что сам урод
Я слушаю смотрю я слышу все повторы
Стенаний а поля а горы а леса
Не спят и я ищу хотя бы след который
Смеясь забыла та что дразнит голоса
Вот здесь она спала трава едва остыла