— Кирилл Борисович, пожалуйста, погромче! — Просит Катя, и не в первый раз. — Мы ничего не слышим.
— Не слышно да? — Математик обращает к нам лицо, украшенное виноватой улыбкой. — Извините…
Начинает говорить громче, но надолго его не хватает. Понемногу снова сваливается на лично ему комфортный уровень невнятной речи. Только по рисункам догадываюсь, что тема геометрическая. Луч, отрезок, прямая…
— Вить, надо же что-то делать! — Громко шепчет на меня возмущённая Катя.
— Не мешай. Чапай думать будет, — внимательно просматриваю учебник. Сначала тихо хренею от составителей современной программы. В конце учебного года даются объёмные фигуры!
Чуть погодя остываю. Видел такое и раньше. Развёртки многогранников, помнится, даже в детских садах изучают.
После уроков, кабинет директора.
— Это что такое, Пал Михалыч? — Возмущается Катя. — Дайте нам другого учителя! С этим мы ничего знать не будем!
Поглядываю на неё с уважением. На самого директора шумит, настоящая королева. Наша делегация от класса: я и королева со свитой.
— Катенька, да где ж я его возьму? Этого с трудом нашёл, — отбивается директор. — Сами же от Зуевой отказались!
— Мы сами должны себе учителя искать? — Катя не сдаётся. А я вмешиваюсь:
— Я бы, Кать, не стал доверять этот вопрос Пал Михалычу, — кое-какие смутные идеи роятся в голове, — а то заместо Кирилла Борисовича он нам какого-нибудь глухонемого найдёт. И будет он нам про математику жестами рассказывать. Как Герасим из «Му-му». Ы-ы-у, тык-мык…
Изображаю мычанием и жестами будущую кандидатуру от директора. Фрейлины прыскают от смеха, Катя сбивается на хихиканье, а директор… о-о-у! Директор обнаруживает умение смотреть тяжёлым взглядом!
— Не можете решить проблему, мы сами её решим. Пошли, девчонки!
Девочки, надменно задрав носы, уходят за мной.
— И что теперь делать? — В коридоре надменность испаряется.
— К мадемуазель, то есть, к мадам Нелли пойдём.
Нелли подлавливаем возле учительской. Отводим в сторонку, как раз рядом актовый зал, там и оседаем. У меня созревает решение. Оно мне не нравится, но деваться некуда.
— Ты зря думаешь, что это так просто, — Нелли сомневается, но и глядит с огромным уважением. Девочки не сомневаются и тоже смотрят с восхищением. Обожаю такие взгляды от девочек.
— Работа учителя это не только работа с классом, это огромная куча бумаг, — Нелли продолжает критиковать моё предложение закрыть собой амбразуру. По знаниям могу легко это сделать, подумаешь, математика пятого класса! Почти любой взрослый потянет. Но возражения Нелли сильные.
— Бумаги пусть он сам оформляет, — морщусь я, — его дело телячье. С бумагами-то он справится?
Морщусь от мысли, что работать буду я, а зарплата за мой класс будет идти ему. Появляется ещё одна идея, но Нелли отказывается.
— Нет-нет, у меня с математикой такие сложные отношения, что я даже близко подходить не хочу.
Жаль. Было бы неплохо, если бы формально она стала у нас вести. Придётся мириться с несправедливостью.
— Сам Кирилл Борисович или Пал Михайлович могут не согласиться, — Нелли красиво закусывает губку.
— Как раз они никуда не денутся. Иначе мы тупо забастуем и устроим в школе бучу. Нам не в первый раз.
Мы отправляем Нелли доносить до директора нашу позицию. Точнее сказать, это ультиматум, но лучше не нагнетать.
Где-то через несколько дней девочки донесли: в их узком кругу Нелли поделилась, что директор при намёке на нашу возможную стачку, слегка позеленел. Так я же и говорю, что он никуда не денется. Как будто мне одному это надо…
Есть один маленький положительный эффект от ухода Зуевой, кроме прочих. Людмил Петровн в школе станет меньше. Одна ушла, зато другая осталась. Завуч и англичанка в одном лице. Никто теперь их не спутает.
8 ноября, школа, урок математики.
— Прямая — ровная линия без начала и конца, — громко и отчётливо повторяю вчерашний материал. Первое, что сделал, надел на себя виртуальный намордник. Через пять минут, когда понял, что постоянно спешу и норовлю максимально уплотнить материал.
Первая заповедь учителя — спешить не надо.
— Точка это… — хочется сказать «фундаментальный объект», но передо мной пятиклассники, — …точка.
Тычу мелом в доску.
— Из точек состоят все остальные геометрические фигуры, те же прямые. Размеров у точки нет. То есть, нет ни ширины, ни длины, ни толщины, ни высоты. Нулевой объект. Прямая состоит из точек. Каким образом точки нулевого размера заполняют бесконечную прямую, не спрашивайте! Понять это невозможно, просто примите и живите с этим.
Прохожусь перед доской и пожимаю плечами.
— Можете считать, что точки составляют прямую волшебным, магическим образом…
Вчера даже на улицу не выходил, готовился к первой лекции. Вроде всё знаешь, но когда начинаешь основы копать, много чего вылезает.
Так называемый учитель сидит за своим столом. Он на положении ассистента, оформление всех бумаг и заполнение журнала тоже на нём. За мной главное — подача материала. Эх, и ношу я на себя взвалил, и деваться некуда. Все бумаги не скинешь, тематический годовой план на моём столе постоянно лежит.
Есть и плюсы. К доске меня вызывать нет смысла, домашних заданий выполнять не обязан, я же их составляю! Вернее, корректирую, составляет так называемый учитель.
Окончание главы 3.
Примечание: анекдот про мачеху и других от М.Задорнова.
Глава 4. Типичный день
20 ноября.
— И-е-х-о-о-у!!! — Издаём клич, совместный с Киром, выскакивая на волю из подъезда. Из нас рвётся бешеный восторг. Двор накрыт снежным одеялом в мизинец толщиной. Красиво укутаны в белое деревья и кусты.
Наконец-то! Грязюка прошла с неделю назад, но промозгло стылая погода достала до печёнок. Снег выпадал много раз и тут же таял. В наших широтах зима и лето долго выясняют отношения между собой до окончательной победы.
С другого конца двора нас приветствует гулкий мощный лай. Это Обормот и Зина. Вылетают братья Ерохины, почти одновременно с ними Сверчок и Катя. Присоединяются гвардейцы Тима, и начинается веселье.
Добавляет настроения визгливый крик с третьего этажа из нашего дома.
— Прекратите немедленно!!! Щас полицию вызову! Хватит орать ни свет, ни заря! — Из окна высовывается растрёпанный, слегка одутловатый, — подозреваю, не только от сна и возраста, — хабалистый лик.
«Молодая» пенсионерка Егоровна, склочная и достающая всех скандалами по любому поводу. Но сегодня мы не ограничиваемся вербальным ответом, за который всю полноту ответственности несут Обормот и Зина.
— Закрой рот, кишки простудишь!!! Гав-гав! Дура старая! Гав! — Вслед за словами незамедлительно летит пара снежков. Это уже я и Димон.
Один снежок от Димона взрывается безвредным, но пугающим веером о раму, второй привет, уже от меня, тоже рассыпается снежной мелочью, но по стеклу открытой створки и накрывает главную цель. Хабалистая цель немедленно захлопывает окно и оттуда, защищённая стеклом, грозит нам кулаком. Летит ещё пара снежков, Егоровна исчезает. У нас и у неё так проходит ежеутренняя эмоциональная зарядка. Ей теперь на полдня развлечений хватит. Надо позвонить в полицию и вызвать наряд, — они всё равно не приедут, но позвонить-то надо, — написать очередную жалобу участковому. Он тоже ей подотрётся, но написать надо. Пока Егоровна жива, — а такие люди живут удручающе долго, — изрядная часть правоохранительной системы нашего района без работы не останется.
Полиция давно плюнула на жалобы Егоровны в наш адрес. Да и по закону шуметь нельзя с десяти вечера до шести утра, а время уже близко к семи. Кое-какой народ уже выходит на работу, греет машины, шагает на остановку троллейбуса.
Просто так носиться нам влом. Прыгаем друг через друга с разгона. Для Кати пригибаемся, когда прыгают остальные, только голову наклоняем. Вокруг с бодрым лаем мечется Обормот. Иногда он тоже перепрыгивает, но через себя прыгать не даёт. Кир попыток не оставляет и сейчас волочит за ним ногами, как лихой джигит на резвом скакуне, вот-вот снова оседлает. Не, не получается, Кир летит кубарем после ловкого собачьего финта.
Затем гоняемся за Обормотом, подсекая его снежками. Когда попадаем прямо в морду, отбегает подальше, ошеломлённо фыркая. Но долго обижаться не умеет, снова включается в общую суматоху.
Когда возвращаемся домой, после умывания до пояса, организм, полностью проснувшийся, готов к утренней заправке. Завтракаем мы плотно, до обеда далеко. Опять же пословицу «Завтрак сьешь сам, а остальным поделись с друзьями и врагами» не зря придумали.
Рядом с крыльцом школы притаиваемся в засаде, запасшись снежками. У ворот на школьный пятачок скапливается толпа из отогнанных нашим снежным огнём, организуется, лепит снежки и идёт в массированное наступление. Организованно отходим под защиту школьных стен. Мы с Димоном в арьергарде, отражаем снежки бронированными портфелями.
Сегодня для меня главная нагрузка на втором уроке. Математика. Приходится буйное веселье на перемене пропускать. Пишу задание на доске, сегодня работа со смешанными дробями. Перед уроком закрываю написанное, доска у нас раскладная. На оставшейся половине буду материал объяснять.
Математика стал ценить больше. У нас почти идеальный тандем получается. Я обучаю весь класс, он подсказывает мне. На это он вполне способен. На этой неделе разговор был. Тактически методический.
— Какие подводные камни, мэтр, с дробями?
— Со смешанными дробями, самое главное, перенос от дробной части к целой, — поясняет «мэтр», — многие путаются.
Хм-м, смотри-ка! Хоть чему-то его в педе обучили. Натурально, народ, бывает, путается. Там надо внимательно следить за появлением неправильных дробей, а затем избавляться от них. Решил пример правильно, но не избавился — недочёт, за который можно упасть с пятёрки на четвёрку. Надо уточнить…
— Мэтр, если неправильную дробь в ответе не заметил, ошибка грубая или нет?