Рассматриваю готовый рисунок. Да, точно готовый. Полная готовность схожа с цугцвангом в шахматах. Любое самое малое изменение ведёт к ухудшению. Только два пути остаются, либо оставить, как есть, либо в корзину и рисовать заново.
Не могу сдержать победной улыбки, корзина сегодня отменяется. Сегодня открыл один секрет, мне удалось показать характер Зины. Как всегда бывает, разгаданная тайна поражает своей тривиальностью. Надо выделить и сформулировать ясно доминанту характера. Непреклонность. Вот главная черта, которую мне удалось вывести наружу.
— Дарю! — Царственно великодушным жестом пододвигаю лист Зине.
Катя тут, как тут. Восхищённо ахает. Около стола уже вытягивает голову училка. Зина польщённо улыбается, на что уже я смотрю с восторгом. Редчайшее зрелище. Надо его натурально впитать.
— Стрежнева, ты позволишь классу показать?
Зиночка соглашаться явно не спешит. Не хочется ей из рук выпускать. Выручаю её.
— Пусть по очереди подходят и смотрят. Руками не трогать!
Звенит звонок, но народ никуда не спешит. Всем хочется посмотреть на шедевр. Кто-то догадывается снять на телефон. Из-за них приходится пережидать периодическое жужжание. Хорошо, смартфоны только у пятерых.
— Катюш, ты-то в любой момент можешь снять! — На моё замечание королева смущённо улыбается.
Хотел ведь быстро сегодня слинять из школы. Есть одно дельце, которое теперь придётся отложить.
Зиночка так никому и не позволила брать рисунок руками. Нет, она не запрещала, просто смотрела…
Восьмая школа.
Если не удалось одно дело, значит, сделаем другое. Мы отправились на разведку. Могли и другой день выбрать, но местная музыкальная группа как раз затеяла репетицию. И у них есть в наличии батарея барабанов и тарелок, на которую Медников немедленно принимается капать слюной.
Встретил и проводил нас местный директор Анатолий Иваныч, относительно молодой, спортивного вида, — для возраста после тридцати достаточно не иметь брюшка, чтобы выглядеть подтянуто и по-спортивному, — интеллигентный. Девочки шушукаются, что симпатичный, глядели на него с интересом, почти женским.
Знакомимся. Начинаю немного мрачнеть. Дело-то осложняется. Если бы тут всё было тухло, то и ладно. Познакомились и ушли. Но пианино у них звучит намного лучше, есть синтезатор, не экстра-класса, но приличная барабанная группа. Саксофон есть, правда на нём никто не умеет. Один из парнишек что-то неуклюже изображает, но нет, не умеет. Зато я понимаю, что саксофон тоже приличный. По сравнению с нашими возможностями, как небо от земли. Аж сердце ноет от зависти.
Расстраиваюсь ещё больше, когда вижу своих. Медников уже рядом с барабанщиком трётся. Катя рядом с клавишницей, Эдик микрофон и аппаратуру щупает. Только Димону и Зине на всё плевать. Они для охраны и примитивной подтанцовки, два притопа — три прихлопа. Фрейлинам тоже начхать, они и под магнитофон могут, что угодно сбацать. Меня же неудержимо тянет к саксофону.
По глазам друзей и собственному впечатлению чувствую, что нам деваться некуда. Вспоминается диалог из знаменитого фильма, — очень похожее и здесь есть, — «куда вы меня тащите? Навстречу твоему счастью». Вот и меня тащит. Да, к счастью. Наверное. Не нравится, что тащит, а не сам иду. Хотя палками меня сюда никто не загонял.
— А что хотели-то, Вить? — Вопрошает лидер группы Артур.
Девятиклассник с волосами в конский хвост, худощавый и средневысокий. Похоже, косит под богему, но адекватности пока не утерял. Надеюсь.
— Для начала посмотреть, что вы можете. Кстати, ты что делаешь? Барабанщика, кларнетиста и пианистку вижу… поёшь?
— Помаленьку. Так-то тоже клавишник, сочинять пробую…
— Ещё кто-нибудь солирует?
— Главная солистка болеет, горло простудила.
— И саксофониста у вас нет.
— Алик осваивает.
Алик это у них такой улыбчивый семиклассник. Что мне в ребятах нравится, они не чинятся и не смотрят свысока. То есть, ещё одного барьера, который мог бы нас остановить, нет. Нас натурально втягивает сюда.
— Давайте, урежьте что-нибудь, — возобновляю просьбу. — Что-нибудь из самого лучшего. Не важно, собственного сочинения или перепевку.
— Может, сначала вы? — Артур отступает на заранее заготовленные позиции.
— Нам к вашему инструменту привыкать надо, и лучше звучание для начала со стороны услышать, — сижу прямо на полу, свесив ноги со сцены. — Нас вы услышите в процессе. Если мы договоримся.
Уболтал. Не так уж и трудно. Любой артист, тем более начинающий, всегда не против блеснуть своим искусством. И вот Артур берётся за микрофон, стройненькая и кокетливая восьмиклассница Таня садится за пианино, барабанщик и по совместительству восьмиклассник Борис берётся за палочки. Алик мнёт саксофон, но больше для вида. Играть-то он не будет.
Слушаем. Предварительно перемещаюсь на передние сиденья в зале. Катя присоседивается, остальные тоже рядом, кроме Медникова, который внимательно наблюдает за коллегой Борисом. Стучит он неплохо. Хорошо и пианино звучит, пианистка почти не лажает.
Переглядываемся в конце с Катей. Взглядом предупреждаю её держать покерфейс. Песенка что-то из разряда «Всё напоминает о тебе» (https://youtu.be/P3nwLHAz8tg), только классом ниже.
— Ну, как? — Артур задаёт вопрос с затаённой надеждой.
— Неплохо, но сыровато. Есть над чем поработать, — к нейтральности ответа добавляю щепоточку, самую малость, восхищения. Всё-таки музыка, какая-никакая.
— Теперь вы!
Отбояриться не получится, сразу понимаю. Если б мы рассыпались в высокопарном восхищении, то могли бы уйти в тину. Де, нам до вас далеко и всё такое. Но нас, самое малое, не потрясло до глубин души, значит, видали мы лилипутов и покрупнее.
Засылаю десант на сцену.
— Олежек, выбери пару барабанов и стучи, как привык. Катя, к инструменту, — Эдику не пришлось командовать, он уже мнёт микрофон. — Первый куплет и припев, больше не надо.
— Почему только один куплет? — Встревает Артур.
— У нас не отрепетировано. Эдик, не забывай голосом играть, у тебя здорово получается.
Я сам себе и небо, и луна,Голая, довольная луна,Долгая дорога, да и то не моя.За мною зажигали города,Глупые, чужие города,Там меня любили, только это не я.
Эдик здорово врезает. Наши будущие партнёры, — уже не сомневаюсь в этом, — замирают при первых же звуках. Стараюсь не показать вспышку гордости за песню «АукцЫона». Но что ж вы в этот мир не просочились? Вот и приходится помогать. Такие шедевры не должны пропадать даром.
— Что за песня? Ни разу не слышал, — замороженно произносит Артур.
— Формально моя, на самом деле нет, — рассказываю максимально честно. — Как-то в поезде услышал пару куплетов от попутчика. Досочинил, — как-то пошло у меня, — музычку усилил. Как-то так…
— Куда же он делся? Тот попутчик?
— Да кто ж его знает? Я только имя знаю, Лёня Фёдоров.
— А девчонки что у тебя делают? — После длинной паузы Артур переключается на фрейлин.
— Подтанцовка. Танцовщицы они. Но для сцены пока не годятся, надо постарше. У вас есть, кого пригласить? Хотя бы с седьмого класса, лучше старше?
В процессе обсуждения выясняется, что вроде есть старшие девочки, что тоже ходят в школу танцев.
— Ирина, Полина! Надо их найти на ближайших же занятиях.
Обсуждаем с Артуром порядок репетиций и быстро приходим к соглашению. Для каждого члена ансамбля всегда хорошо иметь дублёра. Эдика в качестве главного солиста Артур принимает мгновенно. Катя продублирует Таню, Олежек Бориса…
— Ну, а мы с тобой главные, — говорю Артуру, — давай, ты продюсер, а я — худрук?
— По рукам!
Когда идём домой, девочки выкатывают небольшие обидки.
— А чем мы тебя не устраиваем, как подтанцовка?
Долго думаю, как сказать не обидно и деликатно, но решаю рубить подобно Македонскому.
— У вас сиськи ещё не выросли…
Приходится стерпеть удары по спине от королевы и фрейлин. Не, нуачо? Как ещё сказать? Танцовщицы должны быть сексапильны, мы ж не педофилов планируем развлекать полуголыми пятиклассницами.
Вечером на прогулке после тяжёлой и увлекательной битвы между Обормотом, Зиной, Димоном, мной и примкнувшими к нам в режиме «все против всех», обсуждаем сложившееся положение.
Новогодний бал нам придётся проводить в восьмой школе. Тащить оттуда барабаны нам никто не позволит. Ценный музыкальный инструмент, за который никто ответственность принимать не будет. Точно не наш директор. Саксофон ещё могут позаимствовать, за него могу лично поручиться. За груду барабанов — нет. Их домой не утащишь. Мне ещё, кстати, надо научиться играть на пресловутом саксофоне.
— Всё хотела тебя спросить, — задумчиво смотрит на меня Катя, — ты откуда нотную грамоту знаешь?
Откуда, откуда? От верблюда!
— А что в ней сложного? Что-то ты мне показала, что-то сам наковырял… слушай, мне ведь придётся шастать в твою музыкалку. Саксофон-то там найдётся?
— Есть. Ты уже спрашивал. Забыл?
А, ну да. Хоть одной проблемой меньше. И распорядок дня придётся менять. В принципе, ничего страшного. Оно уже почти действует. Катя — в музшколу ходит, Зина, Димон и гвардейцы в секцию дзюдо. Присоединюсь к Кате и дело в шляпе. Придётся с танцульками согласовывать, но как-нибудь. И-э-э-х! А где же моё беззаботное и счастливое детство?
Подходят гвардейцы, отводившие Обормота. Отзывают в сторону.
— Слышь, Вить, тот Вася, которого мы уработали… — начинает один.
— Вечно ты, Сань, как телок жуёшь! — Перебивает второй. — Короче, этот Вася Пупкин обещал нам полный аллес капут устроить. Заступником каким-то угрожал, большим и страшным.
Гвардейцы смотрят на меня ожидающе. Что мне нравится, не просматривается в них осуждения, де, ты нас в тухлое дело втянул.
— Завтра после уроков надо этого Пупкина отловить. И популярно объяснить, что с ним будет, если он постороннего в школу приведёт. Готовьтесь сорваться с последнего урока. Я с вами.
Дома, делая уроки, думаю. Не слишком ли до хрена я на себя навесил? Но ведь хочется же! Охота пуще неволи.