Несколько человек в классе, самые продвинутые в языке, начинают тихонько подвывать. До Гены доходит только, что говорят о нём и Борисе. Во взглядах остальных — острая заинтересованность. В глазах англичанки сначала живейшее одобрение, затем подмешивается подозрение и в конце удивление.
— Кроме Большого Бориса у меня есть другие друзья. Но каждый из них достоин отдельного рассказа, — заканчиваю дозволенные речи.
— Я тебя переведу… — не успев начать, англичанка пытается нарушить только что заключённую Конвенцию. Хорошо, хоть это сказала по-английски.
— Ноу! — Отзываюсь немедленно и даю объяснения, которые мало кто понимает. Потому что увеличиваю темп речи.
— Вы разрушите всю мотивацию. Посмотрите сами, какой жгучий у них интерес! Это ли не мотивация учить английский. Хотите это уничтожить? Своими же руками?
— Хорошо, — так держать, англичанка остаётся в рамках английского, но тут же переходит на русский, и я не протестую. Вопросы регламента имеют высший приоритет.
— Класс! Разрешаю пользоваться диктофонами, чтобы записывать все разговоры на уроке. Чтобы затем дома, в спокойной обстановке, понять, о чём мы говорили.
Теперь можно работать и в этом направлении. Класс стонет, но в конце года заговорит на лондонском наречии вполне бойко. Потому что там, где я, там успех, там победа.
Окончание 10 главы.
Глава 11. Режим спурта
10 ноября, урок физики.
— Поздравляю, Колчин! — Анатолий Иваныч довольно улыбается и делится подробностями.
На каникулах посетил две олимпиады, по физике и математике. Отстрелялся очень неплохо по собственному впечатлению. Ни одна задача меня в тупик не поставила. Не зря железно придерживаюсь режима дня. С утра до обеда голова работает, как швейцарские часы, приближаясь по эффективности к компьютеру.
— Ты чуть-чуть, всего пару баллов не дотянул до второго места…
Слегка кривлюсь, и-э-э-х, не доплюнул всего ничего… хотя, какая разница, если не первое место? Разочарованно хмыкаю.
— Это ты зря, — пеняет мне директор, он же наш учитель физики. — Дебют очень мощный. Белов из 9 «А» первое место занял, но у него огромный опыт. Он с седьмого класса на олимпиадах прописался. И в первый раз он никакого места не занял. У тебя опыта нет. Оставайся после уроков, разберём вместе все задачи. Ты одну неверно решил, и запутался в пятой задаче. После уроков приходи…
И начинает тему урока. Вес тела, невесомость, первая космическая. Знакомо всё. Только гравитационную постоянную надо затвердить. На всё, конечно, есть справочники, только лучший справочник — собственная голова.
— Анатолий Иваныч, а что у меня с математикой? — Возобновляю разговор уже после разбора олимпиадных задач по физике. Полезный разбор, кое-что узнал, и ещё дома обмозгую.
Математика, пожилого Сергея Викторовича, уже спрашивал на уроке. Тот не копенгаген. Не был, не состоял, не участвовал. Сам туда не ходил, и не обязан был, членом проверочной комиссии не являлся. Всю компанию сопровождала вожатая школы, симпатичная и весёлая девица, но в математике ни в зуб ногой, по лицу видно. Она решала задачу намного проще, хоть и педагогическую, сопроводить нас до места и обратно. Организованно и единой командой.
— По математике у меня должно было лучше получиться, — поясняю на вопросительный взгляд.
Это правда. Математика в чём-то проще, там недосказанностей нет, как в физике. К примеру, мало где говорится, но слова «лёгкая нить» означает, что её массой можно пренебречь. О нерастяжимости нити, бывает, и не предупреждают. Редко, когда формулируют прямо: «сопротивлением воздуха пренебречь». В математике всё юридически точно. Если про что-то не говорят, значит, этого нет.
— Не знаю, что сказать, Колчин. Мне сообщили, что призёров в девятом классе у нас нет, а у тебя… — директор сожалеющее разводит руками, — ноль баллов.
— Как такое может быть? — Поражаюсь до глубины души. — Вы сами в это верите? Почти второе место по физике и ноль по математике? То есть, не только ни одну задачу не решил, но даже никаких подвижек не показал? А можно тогда свою работу посмотреть и пусть мне Сергей Викторович объяснит, где и как я ошибся.
— Я позвоню в оргкомитет, узнаю, — директор запоздало проникается подозрением. Действительно, регламент олимпиад таков, что даже за элементы решения дают какие-то баллы.
На этом обещании мы и расстаёмся. Вроде народ ко мне привык, но с такими новостями опять смотрят на меня диковато.
После обеда ухожу в музшколу. Гранитной непробиваемости освобождающая бумага не препятствует занятиям музыке. В гордом одиночестве сижу в классе и насвистываю всплывшую в голове мелодию: https://youtu.be/Vkp40sSHP2Q . Офигительный медляк выйдет на школьном балу. К Осеннему балу не успел, к новогоднему как раз выучу.
— Что за мелодия? Почему я её не слышал? — Меня застукивает на горячем директор Николай Михайлович. Обычно в его присутствии разучивал другие песенки.
— Так, что-то в голову зашло…
— Сам придумал? — Поражается директор.
— Скорее, скомпилировал из ранее услышанного. Темп вальса, а все вальсы похожи.
Директор остаётся послушать, а в конце решает:
— Надо нам как-нибудь концерт устроить. Показательный.
— Устраивайте, кто ж вам мешает?
Сегодня домой возвращаюсь с Катей, словно важные персоны. Ведь личным водителем у нас сам главврач первой городской больницы. Со Сверчком разошлись по расписанию занятий. Ему по холодному и тёмному времени года выделили статью расходов на такси до дому. Когда поставил вопрос ребром, буду ли я ездить на дармовщинку или с меня требуется доля, Сверчок заиграл глазками по сторонам. Понятно. Его еврейская семья постановила, что дружба дружбой, а на такси надо складываться. Вроде справедливо, хотя мою силовую защиту Сверчка они вполне приняли за так. С другой стороны, сам не взял бы плату, иначе, какая это дружба. Короче, не знаю, как к этому относиться, поэтому плюнул и забыл. Папахену тысяча-полторы в месяц вроде не внапряг, но там тысяча, сям тысяча и мачехе на пудру не хватит.
— Не, Миш, я ездить не буду. Мне прогуляться интереснее, — вполне добротный резон Сверчок принимает с видимым облегчением.
Если так получилось, что сопровождать его не надо, можно и с Катей синхронизироваться. С ней-то вопросов с деньгами не возникает.
Дома обдумываю стратегию на ближайшие годы. Куда буду поступать, знаю. Лучше физфака МГУ ничего не найду. Только в Москве жить дорого, поэтому надо готовиться. Жить придётся в общежитии, если снимать, то это полный швах. Стипендия даже отличникам три тысячи с хвостиком. При таких масштабах даже длинный «хвостик» мало что значит, а он не такой и большой. Триста пятьдесят рублей даже на сходить в кино не хватит. Так что нужно запасаться тугриками или востребованной профессией. Надеюсь, саксофонисту в столице можно прокормиться.
Что делать по окончании, не ясно. Уповаю на то, что за время учёбы определюсь.
Есть ещё одна надежда. Кстати… набиваю список песен с первой музыкальной фразой. Отправляю по адресу, которого никто кроме меня не знает, — его даже в списке нет, каждый раз набираю по памяти с последующим удалением и адреса и почты, — с коротким комментарием: моё! Через четверть часа звякает колокольчик, сообщая об ответе. Открываю и любуюсь смайликом «ОК». И правильно. Не надо лишних слов.
Если уж решил влезть в космические дела, то надо провести инвентаризацию. На слуху предприятие им. Хруничева в Москве. Что у нас там? А там разгром и развал:
https://aftershock.news/?q=node/637233&full&ysclid=lhzkne5joy321456918
Эффективные менагеры добрались таки до стратегических отраслей? Давно пора выдавать лицензии на их отстрел.
А что есть Роскосмос? Поглядим: https://space4kids.ru/950/ Ого! Какой пространный список предприятий! Среди них, что слегка озадачивает, «Усть-Катавский вагоностроительный завод». Шефу Роскосмоса Рогозину можно посочувствовать. Всё это ведь в голове как-то надо удержать! Ничего, у меня времени много и на то, чтобы изучить всё это хозяйство, и запомнить и понять, как всё это работает.
С поступлением в МГУ есть одна фишечка. Можно пробиться без экзаменов, если победить на Всероссийской олимпиаде школьников. Войти в число призёров на заключительном, высшем этапе. В выпускном классе. Зачислят на профильный факультет. Победил по математике — пожалте на мехмат, а если с этим дипломом сунешься на физфак, тебе нарисуют результат ЕГЭ по математике в сто баллов. Тоже неплохо.
Стрелять лучше из двух стволов. Лучший вариант — пробиться по физике. Если выигрываю, место на физфаке гарантировано. Если не получиться с физикой, а выстрелит математика, тогда при подаче документов на физфак будет за математику сто баллов, а физика — по результатам ЕГЭ.
Но взобраться на пьедестал по итогам финальной дистанции та ещё задачка. Меня даже на городском уровне, фактически на старте, зарубили. И главное, не понятно почему. Кто это сделал, а?
Незаметно и благодаря систематическим интеллектуальным занятиям и ещё кое-чему удалось вывести работу мозгов на уровень электронной счётной машинки. Трёхзначные числа на двузначные перемножаю не быстро, но точно и надёжно. Некоторые из моих друзей подбираются к такому уровню, а я пробую трёхзначные на трёхзначные.
Некоторые делают скептическую морду лица, когда «раскрываю секреты развития мозга». Уж больно они тривиальны. Никто не вспоминает, что разгадка самой хитросплетённой головоломки, как правило, представляется чрезвычайно прозрачной. Нет ничего проще загадки с разгадкой. Не всегда это так, особенно в математике, — решение задачи трисекции угла, к примеру, излагается на шести или семи страницах, — но часто.
Секрет здесь в том, что такая тренировка развивает оперативную память, если проводить аналогию с компьютером. Для каждого элементарного действия «семь пишем, два в уме» формируются и занимаются две ячейки памяти, под семёрку и двойку. Можно школьную доску представлять, на которой одну за другой выписываем нужные цифры. Способ иллюстрации процесса не важен, то ли это ряд ячеек памяти, то ли графическое изображение. Главное, для чего это? Дело в том, что логические цепочки, которые выстраиваем и заполняем при решении задач или запоминании доказательств теорем, укладываются в те же самые ячейки памяти. И чем больше оперативная память, тем более длинные логические цепочки можем в ней размещать. Позже, уложить в долговременную память и дело в шляпе. Там есть ряд сопутствующих моментов. Над ними всё время работаю. В итоге, побочным эффектом у меня появляется твёрдое ощущение, что могу вопроизвести весь материал по математике и физике, приведённый в учебнике. И даже шире. Разумеется, без задач, это уже чисто механическая память, которая мне ни к чему.