— Ну, и ладно. Хоть так… у меня день рождения и ты не посмеешь…
И знаю, что нельзя, а что делать? Что-что? До откровенного траха всё равно не дойдёт. Хорошо, что у неё губы некрашеные…
28 ноября, урок геометрии.
Сегрей Викторович поглядывает на Свету, растерянно стоящую у доски, хитренько. В начале урока объявил, что со следующей недели контрольные и зачёты. А значит, требуется подготовиться.
— Думаем все, не надейтесь только на Веснину, — призывает математик.
Приколист наш математик, не ожидал даже. Тему сечений тетраэдров и параллелепипедов мы проходим на ура. Довольно простая она. Усвоить несложный алгоритм плюс чуточку пространственного воображения и вперёд. Только раньше мы иссекали фигуры по трём точкам, две из которых обязательно на одной грани сидели. А Светке математик, решивший пошутить, подсунул задачку, где нет ни одной пары точек, соседствующих на одной грани. Вот Света в тупик и встаёт.
Растерянно вертит мел в руках, светя классу нейлоновыми ножками с ровными стрелками. Красивые у неё ноги, танцовщица же. По-моему, даже наш пожилой математик… нет, он не пялится, но беглый одобрительный взгляд бросил.
По короткому раздумью одобряю учительскую подковырку. А то класс слегка расслабился, и ловушек уже не боится. Зря. Они всегда возможны. На самом ровном и проверенном месте.
Хм-м, а почему бы… потихоньку берусь за карандаш и вытягиваю из стопки лист бумаги. На моё движение математик мельком бросает взгляд и снова обращается к Свете. Можно! Быстро делаю несколько набросков. Соблазнила меня Света своими ножками на средневысоком каблучке.
— Не бойся, Веснина, — успокаивает девушку математик. — Задача повышенной сложности, поэтому плохую оценку ставить не буду. Но если справишься, моё уважение к тебе подскочит до небес…
Ага, справится она, — думаю про себя, быстро работая карандашом, — даже мне пришлось в своё время напрячься на целых пять минут. Да сталкивался с подобными кунштюками.
Если кто думает, что стройные девичьи ножки легко нарисовать, пусть засунет себе эти мечты в одно глубокое место вместе с ржавым инвентарём. В рисовании таковое часто случается. Мой кумир Фейнман, который чем только не занимался, в том числе и рисованием, отмечал, что грузно бесформенную натурщицу рисовать намного легче, чем стройную и красивую. С красотками так, в пропорциях нельзя ошибаться. Можно, конечно, ноги удлинить, — ни одна красотка не возразит против комплимента, — но искажать разрешается в меру. Так чтобы соответствовало законам перспективы.
Хотите, чтобы фотомодель выглядела более ногастой? Выберите точку съёмки пониже. Сидя или даже лёжа. Съёмка с высоты роста неизбежно укорачивает и уменьшает нижнюю часть фигуры. Селфистки в соцсетях часто такой фигнёй страдают. Снимут себя сами, а потом плачутся, де у меня на самом деле ноги длинные, а почему на фото — короткие.
Так что имею право рисовать, как бы с точки наблюдения с полметра от пола. Эка меня вдруг на Светку пробило…
— Колчин, ты чем там занимаешься? — На ненужное внимание учителя отвечаю переворачиванием и упрятыванием рисовального листа. — Ты знаешь, как решать?
— Знаю, Сергей Викторович, — подтверждаю и далее ограждаю свой суверенитет, — поэтому и занимаюсь своими делами, чтобы никому не мешать.
— Подскажи, — требует математик, — а после занимайся. До поры.
— Свет, — снисхожу до тьмы низких истин, — проблема в том, что нет ни одной пары точек в одной плоскости, так? Но никто не запрещал использовать другие плоскости кроме граней. Нет нужной? Кто мешает построить? Догадаешься дальше?
Света напряжённо размышляет. Минутку ей и классу математик даёт.
— А если от точки А (она на видимом нижнем ребре) вверх отрезок нарисовать? — Догадывается до чего-то Литвинов и замолкает. Кончилась догадливость? Сергей Викторович смотрит снова на меня.
— Правильно, Мишка сказал, — Света глядит на меня с надеждой. — Смотри, Свет, что получилось. Новый отрезок параллелен ребру с точкой В, значит, что? Они лежат в одной плоскости. Соединяй смело концы и работай с прямоугольником. Это такой, вспомогательный разрез…
В этот момент лицо девушки озаряется ослепительной улыбкой. До неё доходит, что надо делать. Она ещё и умненькая. А я напрягаюсь изо всех сил, стараясь оставить в памяти столь редкое выражение лица. Обычно она «негромко» улыбается.
Вытаскиваю новый лист, делаю набросок. Нет, чего-то не хватает…
Света тем временем бодро гремит у доски линейкой, стучит мелом. Время от времени останавливается, быстро что-то прикидывает и молотит дальше.
— Дай смартфон, — протягиваю руку вбок и назад, там Оля сидит, — для фоточки.
Девушка вырисовывает что-то на экране, отдаёт телефон. Навожу на Свету, она как раз заканчивает.
— Свет, если так дальше пойдёт, вместо меня на олимпиаду поедешь, — на мои слова она оборачивается и слепит той же улыбкой. А я слеплю её вспышкой камеры. Есть! Память памятью, а снимок не помешает.
— Колчин, ты не слишком ли много себе позволяешь? — Вопрос строгий, а тон мирный.
— Вы сами должны понимать. Математика тоже в рекламе нуждается, — парирую немедленно. — Как пропустить такой момент? Ослепительная улыбка красивой девушки после решения сложной задачи. Вы даже пятёрку ей можете не ставить, всё равно у Весниной день уже удался.
— Да уж поставлю, — якобы недовольно ворчит математик и требует у девушки дневник.
Отдаю телефон хозяйке.
— Скинь мне потом по сети…
Совмещаю таким образом несовместимое на первый взгляд. Искусство и науку. Запоминание сложных образов нагружает мозг до скрежета. Очень полезно. Мне потому и стереометрия никаких проблем не доставляет ввиду развитой визуальной памяти. Будто мощная видеокарта в голове.
Так, кажется, небольшие проблемки нарисовались. Ира грозит мне кулаком, в глазах огромное возмущение: «А я⁈ Ты мне обещал!!!».
Глава 4Легенда прежде всего
18 декабря, время 12:45.
Школа.
Выхожу из класса с тем чувством, когда заканчиваешь длинный пробег километров на десять. Или двадцать, если на лыжах. Если спортсмен в хорошей форме и подготовлен, то с дистанцией он справляется запросто. Однако даже при отсутствии необходимости ставить запредельные рекорды, любой атлет испытывает на финише громадное чувство облегчения. Многочасовое напряжение спадает, невзирая на усталость, организм впадает в эйфорию от выброса в кровь эндорфинов.
Возможно, где-то ошибся или недоработал, всё это за спиной. Ошибки если проскочили, то и хрен с ними. Уже ничего не исправишь. Да и не верю в плохой результат. Это всего лишь городская олимпиада, да, по физике, ну и что? Хотя это только первый этап, теоретический. Завтра будет практический. По этому поводу нам даже расписание здорово изменили, чтобы освободить для олимпиадников кабинет физики и крыло в целом. В вестибюле уже висит транспарант «Просьба не шуметь. Идёт городская олимпиада».
По математике мне уже не нужно в городе пыхтеть. Как победитель областной в прошлом году получаю на неё путёвку в этом автоматически. По физике так хорошо себя не показал, поэтому и пришлось жертвовать воскресеньем.
Не жалуюсь. Каждые выходные так проводит надо. Никуда не денешься, график чемпионов. Настоящих, и тем паче будущих.
Управление образованием разделило места олимпиад по городским школам. В 8-ой — физика, остальные, кто где, а языковая в моей старой 14-ой школе. И благодаря кому? Безусловно, благодаря мне, ха-ха. Ну, и при содействии мадемуазель Нелли, конечно. А региональный уровень будут проводить в основном в гимназии. Хотя их много, так что может не все.
— На область по физике пойдёшь? — Любопытствует встретивший меня на выходе директор. Его присутствие в классе, как нашего преподавателя, не приветствуется.
— Я ещё не прыгнул, а вы говорите «Гоп!», — упрекаю вышестоящего торопыгу.
— У меня просто сомнений никаких, — улыбается наш главный физик. — Как там Сергей?
— Сейчас выйдет, — выйдет мой главный конкурент, который обштопал меня в прошлом году по девятым классам. Есть еще один выпускник перспективный. В области не знаю, а город точно проскочит. Славься 8-ая школа своими физиками. К которым и я примыкаю.
Когда выходит Сергей Долгоруков, директор уводит нас в другой кабинет и вытряхивает из нас всё, что мы нарешали.
— Здесь у тебя ошибка, Серёж, — указывает стоящему у доски Долгорукову директор. — Центр тяжести падает со стандартным ускорением, а не стоит на месте.
Конкурент мой впадает во временную прострацию и через полминуты отмирает и вздыхает.
— У тебя как? — Директор поворачивается ко мне.
— Всё нормально у меня. Падает куда надо и как надо.
По итогу выясняется, что конкурент прокололся в одной задаче. Я — ни в одной. Посмотрим, что экспериментальный тур покажет, но пока обхожу своего соперника.
— Анатоль Иваныч, — начинаю серьёзный разговор, когда выходим из класса, — как там насчёт общих сборов?
— Вам на область организую, не вопрос, — рассказывает директор, пока мы идём по коридору, — в управление тоже обращался насчёт Всероссийской. Обещали подумать.
Настаиваю и буду настаивать на серьёзном спортивном подходе. Удивило меня крайне легкомысленное отношение нашей образовательной администрации к этому делу. Никто даже не задумывается о том, чтобы подготовить команду к важному заключительному этапу. Привезли, как дрова — выгрузили — погрузили — увезли, как дрова. Об акклиматизации и переходе на другой часовой режим никто не думает. Поэтому сибирские и дальневосточные команды так хиленько выступают. Все списывают результаты на столичные условия учёбы победителей, а слабо москвичей и питерцев вывезти в Красноярск, например? И варёными, в то время, когда они привыкли сладко спать, загнать в классы задачи решать? Поглядел бы я тогда на результаты. С большим и ехидным интересом.
19 декабря, время 12:15.
Школа.