— Кирьян, — зову негромко, — вставай, пора воду корове таскать, навоз чистить…
Намеренно перечисляю самые неприятные для него дела. Нет, лицо ничем не омрачается. Встаю, забираю одежду, вдеваюсь в тапки — и наружу. Дверь отворяется бесшумно, тоже специально позаботился, чтобы не скрипела.
Светлица Алисы. Время 21:50.
— Иногда начинаю ненавидеть брата, — шепчу Алисе в волосы при первом объятии.
Девушка хихикает. Забавно. Кир портит малину нам обоим, но почему-то больше озабочен я. Видимо, из-за своего положения зрительницы Алиса более спокойна. Болеет за меня всей душой, конечно, но активных действий не предпринимает.
Мне не хватает освещения. Нет, яркий свет люстры мне не нужен, подойдёт ночник, но такого нет. Кстати, идея для подарка. А пока кладу на комод смартфон и включаю режим фонарика.
Наши конспиративные свидания становятся более спокойными, размеренными, но не менее желанными. Не бросаемся сразу друг на друга, как голодные, только и всего. Кир по-настоящему нам не смог помешать. Нельзя ночью? Так утром можно…
— Погоди, — Алиса чуть не отпрыгивает от меня, — всё время забываю… отвернись.
Отворачиваюсь, прикрываю глаза рукой. Судя по звукам, Алиса что-то достаёт из шкафа, доносится почему-то соблазнительное шебуршание. Затем лёгкий стук каблучков и голос Алисы с незнакомыми обертонами:
— Всё, можешь поворачиваться…
Столбняк захватывает меня мгновенно. С трудом подтягиваю вверх отвисшую челюсть и сглатываю. Алиса кокетливо крутнулась на высоких шпильках лаковых босоножек, мелькают ладные ножки, заманчиво просвечивающие сквозь чёрные колготки. Как называется короткая и полупрозрачная туника, не представляю. Вуалька, наверное. Еле-еле ягодицы закрывает.
— Как тебе? Это мне твоя мама прислала…
Упорно все местные, не исключая женщин этого дома, кличут мою мачеху матерью. Уже не поправляю, хотя до сих пор коробит.
Алиса выглядит крышесносно, но не поэтому меня потряхивает. Видел всяких, и таких тоже. В тех же бальных танцах. Но вот чтобы так, только для меня и без лишних деталей в виде трусиков и лифчика? Простая сельская девочка классом своей внешности обесценивает моделей самого первого ряда. Любой страны.
При настолько мощном эротическом ударе прелюдия не может быть долгой. Но минут пять-семь мы держались. Затем, как обычно, нас накрывает. И неоднократно.
Ранним утром, наслаждаясь тёплой близостью Алисы, предаюсь размышлениям. Минут двадцать блаженного покоя у меня есть. Меня настораживает поведение Басимы. Особа она не из высокоинтеллектуальных, однако жизнь повидала. Она что, ничего не замечает? Алиска, мной предупреждённая, старается себя не засвечивать. Но разве могут юнцы обмануть людей, на глазах которых выросло не одно поколение? Или, как часто бывает, человек не видит под самым носом очевидного?
Прихожу к выводу, что ничего такого она заметить не может. Пока с поличным не поймает. По элементарнейшей причине: Алиска с двенадцати лет от меня не отлипает. У Басимы глаза замылились. Бывает.
https://vk.com/clip-130050379_456239142
(Клип с девушкой, которую Витя сопоставляет с Алисой. Просматривать лучше переносом адресной строки браузера).
28 июля, понедельник, время 18:25.
Березняки, база «Талая».
— Парни, — к нам на пляжик подскакивает Борис, старший-3, — на полкилометра ниже по течению — двое чужих. На белой машине.
— И что? — лениво вопрошает Виталик, старший-1, в моё отсутствие полноправный командующий.
— Отсюда не очень хорошо видно, но ощущение, что они электроудочками балуются.
— По коням! — это уже я команду отдаю.
Никаких коней под рукой нет, всех на конюшню сдали. Втроём — Виталик берёт с собой зама Петю — выходим с территории базы по узкой тропке вдоль русла и включаем кроссовую скорость бега.
У машины, белой иномарки, суетятся двое. Грузят в багажник оглушенную рыбу. Один из парней снимает ранец с аккумулятором. На наше приближение глядят настороженно. Возраст –лет за двадцать, вид — обычный. В том смысле, что нет примет того, что чем-то серьёзным занимаются. Каким-нибудь единоборством или любым видом спорта.
Наши приветливые лица их почему-то заставляют напрячься. Один вдруг бросается к машине, не оставляя нам времени, даже чтобы переглянуться. Двумя скачками бросаюсь вперёд, второй прыжок уже на крышу автомобиля. И удар ногой в лицо парнише, уже выходящему на боевую позицию с травматом в руке.
Медлить нельзя, быстро спрыгиваю и выкручиваю из руки пистоль. Мои ребята в это время укладывают второго на землю.
— Как интересно, — разглядываю травмат, нахожу предохранитель, сдвигаю.
Не удерживаюсь, чтобы не стрельнуть. В воду, но вздрагивает почему-то сбитый с ног.
— Отдай! — и тут же затыкается от зуботычины.
— Зарегистрирован? Разрешение есть?
— А ты как думаешь⁈ — репрессированный парниша шипит сквозь разбитые губы.
— Я не думаешь, я — спрашиваешь. И пока словами. Разрешение есть?
— Есть.
Немного подумав, выбираю точку на воде — там вроде глубже, — швыряю пистоль туда.
— Ой! — вскрикиваю равнодушно. — Уронил нечаянно. Значит так, — слегка пинаю в ногу сидящего на заднице оппонента. — Электроудочки и улов мы у вас реквизируем. Теперь надо придумать, что с вами делать…
По моему жесту второй, менее шустрый парниша, начинает укладывать рыбу во что попало. Нашлась пара пакетов, а большую часть тупо выгрузили на траву.
— Что, парни, вызываем полицию? Если дело раскрутить на полную, им миллионный штраф вкатят.
— Вить, ну его нафиг эту полицию! — высказывается Петя.
Вознаграждаю его долгим взглядом. До него доходит только после лёгкого подзатыльника Виталия. Имена он наши будет при чужих озвучивать.
Но слово — не воробей. Потому приходится выравнивать положение. Лезу в машину, из бардачка достаю документы, переснимаю на смарт. Встречаюсь взглядом с несостоявшимся стрелком, и вызывающий вид его мне не нравится. Что-то подозрительное появилось в глазах после упоминания полиции.
— Может, лучше вам машину расколотить?
— Только попробуй, век не расплатишься! — взвивается парниша.
Ага. Значит, это он хозяин машины, и права его. Будем знать.
После этого заставляем их своим куцым бредешком вылавливать всю убитую мелочь и относить подальше от берега. Птички склюют. Но предварительно всё отснял. Плавающую вверх брюхом мелочёвку, электроудочки, их хозяев… пришлось, правда, заставлять морды ровно держать.
Виталий вызванивает подмогу. Подходит полдюжины ребятни — при этом браконьеров заставляем отвернуться — набивают пакеты, рюкзаки, лукошки рыбой и уходят.
Настаёт пора тёплого прощания.
— Садитесь в тачку и сваливаете отсюда. И предупреждаю сразу: появитесь здесь ещё раз — останетесь без тачки и без зубов. Всё понятно? Я спрашиваю: всё понятно⁈
Нехотя кивают. Дождавшись, пока отъедут, уходим также — незаметными тропками. По пути инструктирую парней, что надо делать. Заодно объясняю ситуацию:
— У главного непростой папашка. Возможно, полицейский чин. Поэтому по закону с ними разбираться тяжело. Сейчас он приедет домой и нажалуется. Если вас прижмут — всё валите на меня, а вас даже рядом не было. Мы их не видели и знать не знаем.
— Как бы тебя не прижали, если папашка — начальник. — Петя начинает мандражировать.
— Потому и говорите, что вы ни при чём и не при делах. А со мной он ничего не сделает. Студент МГУ, в Москве учусь и живу, мало ли какие у меня знакомства есть.
— Та самая мажорка? — ухмыляется Виталий.
— Мажорка тоже, но вообще-то, если ты не знал, в МГУ есть целый юрфак, где готовят лучших юристов страны.
Парни потрясённо замолкают, пытаясь осмыслить ещё одну грань моего заоблачного статуса. Оказывается, даже студент, но МГУ, уже фигура, которую на кривой козе не объедешь.
31 июля, четверг, время 09:35.
ПГТ Борисоглебский, кабинет в местном РОВД.
— Травмат и электроудочки придётся вернуть, — в меня упирается тяжёлый взгляд из-под густых бровей.
Вкупе с подполковничьими погонами должно по мысли грузного и начальственного полицейского чина внушать. Но не внушает.
У того перца, которому дали по зубам, отняли пистоль и удочки и вообще страшно обидели, папашка натурально оказался замначальника ГОВД из соседнего городка. Анатолий Останин, так того парнишу кличут.
— Травмат в речке, если поискать, можно найти, — пожимаю плечами. — А электроудочки я не отдам, это орудие преступления.
— Нет дела — нет преступления, — отрубает подполковник.
— А вам что, дело завести хочется? Давайте заведём? — предложение так себе, на то и расчёт. — Отдам вам электроудочки под протокол. На бумаге зафиксируем, когда и при каких обстоятельствах мы их отняли. Приложим фото, которые я сделал. А потом доказывайте, что ваш сын — не верблюд.
— Больно ты умный, как я погляжу, — бурчит подполковник.
Фактически на том разговор и заканчивается. Расчёт мой оказался верным. Ничего они нам не сделают и не предъявят. Подполковнику Останину-старшему неинтересно суетиться, нажимать все кнопки, чтобы спустить дело на тормозах. А если попытается меня прижать, то именно так и случится. У меня на него, по сути, компромат. Самому задействовать трудно, полиция будет саботировать, но вот так, как контрмера, прокатит железно.
9 августа, суббота, время 20:40
Березняки, сельский клуб.
Заряжаю «sadeness» и прочее «ameno» со сцены. Недалеко от неё стоят все мои. Папахен с мачехой и прижавшимся к ним Киром, Алиса и Басима. Ради племянника, которому загорелось послушать мою трубу, и бабушка в клуб притопала. То и дело с ними, пуще с папахеном, кто-то здоровается. Папахен стоит довольный и весь из себя гордый.
Приехали пару дней как, и моя счастливая жизнь нет, не кончилась, но приобрела новые краски. Басима уступила свою спальню чете Колчиных, сама переселилась в гостиную, и стало нам с Алисой некомфортно шуметь всего лишь за одной дверью. Хоть и крепко спит бабуля, но бережёного бог бережёт.