— Как раз и возникнет плечо силы от каждого движка. — Ольховский берёт на себя роль критика?
— Саня, придумай возражение! Только язык не надо показывать, — не собираюсь отдуваться за всех.
Саня оправдывает мои надежды:
— Никто не мешает сделать наклон движков, — назидательно объясняет он Юре, — чтобы сила тяги действовала точно на центр тяжести. Или хотя бы близко. Тогда плечо будет маленьким. А слабый наклон движка на тяге почти не скажется. Процентов до пяти, может, потеряем, не больше.
— Отсюда вывод: конструкция должна быть достаточно высокой. Грузы и экипаж находиться как можно выше, чтобы поднять центр тяжести.
Девочки переглядываются. Да, выглядит парадоксально. Так-то любой предмет тем устойчивее, чем ниже центр тяжести.
— Самый главный просчёт американцев не в этом. Кто-нибудь догадается, как надо конструировать прилуняемый аппарат? Кстати, мы до сих пор тоже так не делали.
Все думают, скрипят мозгами. Не, вечером не вариант шариками в голове вертеть. Придётся подсказывать. Я-то давно всё обдумываю.
— А если организовать момент импульса? Сделать какую-то часть внутри аппарата вращающейся. Достаточно массивную часть. Запасы воды, какие-нибудь грузы…
— Можно эту круговую гирлянду двигателей сделать крутящейся, — вдруг в незнакомой ипостаси предлагающего, а не критикующего выступает Ольховский.
Неожиданно! Раздумываю вслух:
— Можно и так. Возникнут сложности в управлении, но, думаю, их реально обойти.
— Опрокидывающий момент будет самокомпенсироваться, — объясняет идею Юра, — и вырождаться в раскачивание.
Ухмыляюсь. Парень здорово ошибается.
— Преподам по механике такого не вздумай сказать. Сразу экзамен завалишь. Когда есть момент импульса, начинает действовать закон его сохранения. При асимметрии работы движков, но точном попадании в центр тяжести, аппарат начнёт дрейфовать строго по горизонтали. Такое движение легко нейтрализовать вручную.
— А если опрокидывающий момент всё-таки появится? Если движки не будут направлены строго обратно центру тяжести?
Совсем тему перец не знает.
— Тогда возникнет прецессия, ось аппарата будет вращаться вокруг вертикальной оси по конусу. Опрокидывания в любом случае не возникнет. Направление прецессии подскажет, с какой стороны возникла избыточная тяга. Включим компенсирующий маневровый движок и тут же её остановим. Аппарат снова примет строго вертикальное положение. Или поиграем с дросселированием тяговых движков. Но если принять твоё предложение вращающегося кольца с движками, то вообще ничего не потребуется. Хотя всё надо тщательно обдумать.
— Дросселирование даже автоматически можно сделать, — веско припечатывает Куваев. Одобряю.
Ольховский сидит довольный своим удачным предложением. А вот сейчас обломаю его!
— Пожалуй, нет, Юра, — познай критику с другой стороны, ха-ха! — Не прокатит номер с крутящимся кольцом двигателей. Хотя жаль, классная идея. Дело вот в чём. Вращающуюся часть в корабле всё равно надо делать. Для имитации силы тяжести. Человеческие условия космонавтам надо создавать. Тогда им не придётся в специальных гермокостюмах всё время таскаться, по несколько часов в сутки на тренажёрах потеть. Не нужны будут всякие хитрости с вакуумными унитазами.
— На Луне нельзя будет использовать, — Куваев берёт на себя функцию критика.
— Чегой-то? Пол наклонил, и всё. Снова раскручивай и живи при человеческой силе тяжести.
Гляжу на часы:
— Так! А чего мы расселись⁈ Быстро все на дискотеку!
Вываливаем в холл, включаем музыку и понеслась. Музыкальный проигрыватель нам не нужен, живём в век смартфонов.
Уже перед сном Ольховский вопрошает:
— Ну ладно, американцы. Почему наши такой же принцип не применяли? Хорошая гарантия ровного прилунения.
Куваев хмыкает. Поджидаю, не ответит ли, параллельно сам обдумываю.
— Видимо, размер имеет значение. Лунные аппараты были лёгкими и маленькими. Вращающиеся части — лишние конструктивные сложности. Или просто не догадались, — пришлось-таки мне отвечать.
— Интересно, почему тот же Ричард Фейнман не работал в программе «Аполлон»? — Куваев очень уважает Фейнмана, а я — так вообще его фанат. — Другие крупные физики? Там же их целая плеяда паслась.
— Не доверяли им, потому что они были честными людьми? — делаю предположение в форме вопроса. — Они делали атомную бомбу и добились результата. А мистификации — не их профиль.
Глава 18Светлана
12 апреля, суббота, время 15:45
МГУ, 2-й уч. корпус, актовый зал.
— Лана, половина зала уже сражена.
На мои слова Светланка задорно улыбается.
Взял себе в привычку во время выступлений обращаться к ней именно так. Представляется мне, что особое обращение облегчает включение форсажа при полёте. Именно в полёте, в танце Света абсолютно преображается, взлетает. Из застенчивой девочки превращается в аристократически высокомерную герцогиню. Как минимум. Походка, стать — всё поставлено идеально, но при выходе на сцену незаметно меняется. Вроде то же самое, но появляется какая-то неуловимая аура победительной уверенности. Шутить, кстати, в эти моменты нельзя. Концентрацию напрочь сбивает.
И я стараюсь как могу. Начиная с кулис.
— Кто мы сегодня? Принцесса, королева или сразу богиня Терпсихора? — восхищения во взгляд добавлять не надо, само неудержимо выплёскивается.
После румбы в ударном варианте (https://vk.com/clip155872572_456239087) уходим на перерыв. Лане надо переодеться, мне — перевести дыхание и охладиться. Время есть. Камбурская сейчас две песни отыграет. Те, которые без сопровождения саксофона.
Зал, ударив нам в спины оглушительной овацией, некоторое время не может успокоиться. Окончательно его гудение утихомиривает голосок Камбурской. Я б лучше ча-ча-ча урезал, но он чересчур энергичный, провоцирующий на выброс энергии. На танцплощадках уместнее.
Кстати, в зале не аншлаг, намного больше. Кишат публикой балконы, все проходы заняты, в дверях тоже стоят. Кроме нашего факультета, который в полном составе вместе с преподами едва займёт треть зала, пришли родственные: физфак, мехмат, ВМК. Но кроме них вижу и химиков, и гуманитариев. На нас пора билеты продавать. Подам эту идею Татьяне.
Шоу по высшему разряду. На большой экран за сценой проецируется увеличенное изображение. Нас или, как сейчас, Камбурской. Ведётся и запись. Татьяна после каждого выступления на тренировках разбирает танец на элементарные частицы. Ну и своим воспитанникам показывает. Как практически недостижимый образец, к которому надо стремиться.
— Щас отпасодоблишь публику так, что к тебе выстроится толпа поклонников из аспирантов, кандидатов, доцентов и прочей университетской профессуры, — пока сидим за кулисами, накручиваю свою партнёршу.
Света только что сменила платье, теперь сидит рядом и польщённо улыбается.
— Скажи, здорово я придумал вытащить тебя в столицу? — надо не забыть и себя похвалить, а то ведь и не дождёшься ни от кого.
— Да. Хотя если б на Камчатку позвал, я бы и туда сорвалась.
— На Камчатку я б тебя не стал звать, — отвечаю на автопилоте, сразу не понял, что она мне сейчас сказала. — Сначала бы дворец построил, а тогда уж…
Улыбка долго играет на девичьем лице, но в конце концов испаряется. Ощущение, словно Светлана чего-то ждёт от меня, смывается зовом сцены. Наш выход.
— Щас они все лягут, Лана, — обещаю с полнейшей уверенностью. — В первые же секунды.
Куда они денутся от такого? https://vk.com/clip155872572_456239088
Никуда! Дружно пойдут укладываться в штабеля!
После нас были ещё выступления, так что хватило времени настроиться на работу с трубой. Пара песен, одну на бис, и занавес.
За танцульки мне к стипендии деканат уже не забывает сочинить добавочку в четыре тысячи. Светланке — пять, и обещают добавить после участия в межвузовских соревнованиях «Студенческая весна». Обоим обещают. Со стороны может показаться, что тяжело всё вытягивать, но нет. Когда чем-то занимаешься в своё удовольствие, то не устаёшь, а отдыхаешь. Понятно, что выхожу на улицу уставший, но не до изнеможения. Всего лишь разрядил переполненные аккумуляторы тела. Искин в это время отдыхал. Праздничную газету тоже с удовольствием нарисовал. И танцующую пару, для которой прототипами мы со Светой и выступили; и все объявления, и космический корабль футуристического вида. Но придумываю ведь не сам, что-то и редколлегия делает. Это же они сочинили приписку в конце, где наобещали жестокие кары всем, кто проигнорирует праздничные мероприятия. С целым списком шуточных угроз. Главный лейтмотив: сами дураки будете виноваты, что ничего этого не увидите и не услышите.
Мне и Свете законодательно запретили давать автографы без ходатайства соответствующего деканата. Решением студкомитета. Справедливости ради стоит сказать, никто до сих пор и не просил. Но теперь эта идея вброшена в головы совсем как в анекдоте про занавески в бане (Висит объявление: «Занавесками не вытираться!», «А что, это мысль», — думает мужик, забывший дома полотенце). И скоро завладеет массами.
Меня попросили и Камбурской передать ту же коллективную просьбу заинтересованных деканатов. Которую она полчаса назад со смехом исполнила на пачке календариков с изображением МГУ и железно пообещала впредь выдавать свои росписи исключительно централизованно. Деканы и всяческие доценты могут весело потирать руки. Появился ещё один рычаг для поощрения студентов. Больше всех доволен наш Сазонов. Это же он будет распределять автографы, и хоть всё это не совсем серьёзно, но его вес среди остальных факультетов вырастет. Так сказать, политический.
Смотрю в телефон, есть пропущенные звонки. Отзваниваюсь, здороваюсь, выслушиваю.
— Хорошо, пап. Звони, если что…
— Новости из дома? — Светланка любопытством не брызжет, дежурно осведомляется.
— Да. Мачеха в роддоме на сохранении. Родит скоро. Девочку. Миленой хочет назвать.