— Конечно, конечно… — Малышу очень хотелось на это надеяться.
В дверь замолотили кулаками. Фаррелл развернулся и пристально посмотрел на женщину за стеклом.
— Это Майя. — Терри отпер дверь.
Майя вихрем ворвалась в зал. Лицо отекшее, глаза без макияжа, красные от слез. Волосы растрепанные. Черное трико, ботинки и коричневый свитер на размер больше, чем нужно.
Она схватила детектива Фаррелла за плечо.
— Вы нашли ее?
— Нет, мисс, пока нет. — Он смерил взглядом странное явление с головы до ног. — Вы Майя Моррис?
— А вы кто?
Дэн взял ее за руку:
— Майя, это детектив Фаррелл. Он будет помогать нам искать Элли.
Некоторое время она, не видя, смотрела на него и вдруг сморщилась, уткнула лицо в ладони и упала на стул.
— О Боже, где она? Мне не надо было оставлять ее одну. Было уже поздно. Надо было остаться с ней…
Дэн погладил ее по голове.
— Ты знаешь, где Элли обычно ставит свою машину? Она подняла на Дэна глаза:
— На многоэтажной стоянке неподалеку отсюда. Я ей говорила, не нужно, там ночью никого нет, но позади кафе только два места для парковки, она оставляет их для машин Чана и кого-нибудь из ребят. Вообще когда Элли задерживается допоздна, она выводит машину и ставит на счетчик прямо здесь, на улице. Но в тот вечер она этого не сделала…
Глава 70
Сидя в ничем не примечательном черном «форде» Фаррелла, Дэн снова почувствовал себя копом. Они направлялись к автостоянке.
Было только восемь часов, и стоянку почти всю заполняли машины. Люди с недоумением смотрели на копов, которые как горах высыпали из резко затормозивших автомобилей.
— Мы ищем новый зеленый «Чероки», номер 3CVB28, — сказал Фаррелл полицейским. — Не пропустите ни в коем случае.
Они и не пропустили. Джип стоял на третьем этаже, запертый и пустой. Тогда-то Дэн окончательно понял, что случилась беда.
Впрочем, надо отдать должное Фарреллу. Он взялся за дело энергично. По его указанию полицейские принялись опрашивать присутствующих. Кто, откуда, где работает, регулярно ли пользуется этой стоянкой, был ли здесь вечером в пятницу? Дэн по себе знал цену их утомительного труда. Приуныв, он направился в отель «Лоуз» и снял номер.
В баре заказал виски и, присев у стойки, воззрился на телевизор. Играла команда «Лейкерс». Дэн безучастно следил за перипетиями игры. Его мысли и сердце были заняты Элли. Он терялся в догадках, куда она могла запропаститься. Хотелось действовать, но он не знал, что предпринять.
Матч закончился, пошел десятичасовый выпуск новостей.
— Сообщение с пометкой «срочно», — сказал ведущий. — Исчезла владелица хорошо известного в Санта-Монике кафе, Элли Парриш-Дювен, чья бабушка всего несколько недель на зад была жестоко убита на собственной вилле в Монтесито. Элли никто не видел в течение двух суток. В данный момент полиция занимается поисками. Одна из версий: мисс Парриш-Дювен похитили.
На экране появилось улыбающееся лицо Элли, и желудок Дэна болезненно сжался. Ведущий подробно сообщил ее приметы, передал, что полиция просит помочь всех, кто может.
— Любой, кто видел мисс Парриш-Дювен в течение последних двух суток или знает о ее местонахождении, должен немедленно связаться с полицейским управлением Санта-Моники по следующему номеру телефона…
Дэн расплатился и отправился в номер, откуда позвонил Питу Пятовски.
— Ну, что у тебя нового? — Пятовски скучал. Ночь в южной части Среднего Манхэттена тянулась медленно.
— Пропала Элли. Думаю, ее похитили. — Дэн быстро сообщил детали.
Пятовски никогда не слышал, чтобы у друга был голос совершенно отчаявшегося человека. Он вспомнил Элли, пред ставил, как бы себя чувствовал, будь на ее месте Анджела или кто-нибудь из детей.
— Ты думаешь, тот самый тип?
— Возможно.
— Я вылечу ночным рейсом, буду у тебя рано утром. — Пит помедлил пару секунд. — Дэн…
— Да?
— Это выглядит погано.
Сердце у Дэна упало. Он знал это сам.
— Но ты держись. Держись изо всех сил, Кэссиди. Слышишь?
— Слышу.
Дэн положил трубку. Он будет держаться, потому что должен. Потому что нужно найти Элли.
Глава 71
Должно быть, наступило утро, когда он снова появился. На столике с колесиками стоял завтрак.
Он разгладил белую скатерть, пододвинул стул.
— Сок, гранола[52], обезжиренное молоко, пшеничные оладьи, масло и консервированная черника. Приятного аппетита, Элли. — Развернулся и сгинул.
Оладьи пахли соблазнительно. Элли так хотела есть, что проглотила слюнки. Тем не менее к оладьям не прикоснулась. Открыла бутылку «Эвиана», надолго приложилась к ней, в три приема съела плитку шоколада, как ребенок украденную сладость.
Почувствовав себя бодрее, сделала несколько йоговских упражнений, опять уселась в розовое кресло. Ждать.
Спустя некоторое время он пришел за тележкой. Увез ее молча. Даже не оглянулся перед дверью.
В голове все еще пульсировала остаточная боль. Элли опустилась на постель, полежала, встала, посмотрелась в зеркало. Ну и видок! Она встала, умылась, протерлась лосьоном, почистила зубы, причесалась. Очень хотелось принять душ и переодеться, но свежего белья не было. Кроме сексуального, которое купил он. Ни за что.
Когда «тюремщик» вкатил на тележке обед, она, как обычно, сидела в розовом кресле. Хотя бы одно хорошо — по его появлениям можно судить о времени суток.
Он поднял серебряную крышку и прошептал, вернее, проворковал:
— Куриный суп, Элли. Поешь, это успокаивает. Вот французский хлеб и зеленый салат. Вино.
Он махнул рукой на столик, который украсил свежей льняной скатертью, фарфоровой и хрустальной посудой, великолепным столовым серебром и свежей розой в серебряной вазе.
— Приятного аппетита, Элли. — Слова прозвучали чрезвычайно искренне.
Элли подумала: «Судя по всему, культурный, образованный человек». Она вспомнила одно из золотых жизненных правил бабушки — при любых обстоятельствах проявлять хорошие манеры. Физически этого культуриста одолеть невозможно, что верно, то верно. А как насчет психологической игры? Прикинуться покорной, вежливой, милой и посмотреть, что получится.
— Спасибо, — сказала она тихо. — Вы очень внимательны. Суп вкусно пахнет.
Бак прищурился и тонко улыбнулся под маской. Двадцать лет он дурил головы психиатрам, разгадать прием Элли ему не составило труда.
— Советую отведать его, это прибавит тебе сил. — Он вынул из кармана штопор и открыл вино.
— Почему вы так хорошо ко мне относитесь?
— А почему, как ты думаешь?
— На автостоянке вы меня ударили.
— Прости. У меня не было выбора. Ты бы добровольно не пошла.
— А вы ожидали чего-то другого? — Элли отчаянно пыталась унять дрожь в голосе. — Не зная, кто вы. Даже не видя вашего лица.
— Увидишь, когда придет время. А теперь поешь как следует..
Она проводила его взглядом до двери.
— Кто вы?
Бак остановился и повернул голову:
— Я твой друг, Элли. — Щелкнул замок.
Это было невыносимо. Она вскочила на ноги и забарабанила в дверь кулаками, закричала, нет, завыла от гнева и страха.
Слушая ее, Бак блаженствовал. Месть, хотя и неполная, все равно месть. Сладкая. Когда-то его заперла в клетку ее бабушка. Теперь он — Элли. Очередь внучки колотить в стену и выть. На сей раз тюремщик он.
Обессилев, Элли повалилась в кресло и уставилась на аппетитную еду. Ее больше не заботило, есть там отрава или нет. Она попробовала хлеб и чуть не подавилась. Кусок застрял в сухом горле. Элли пригубила вина, похлебала куриный суп, отправила в рот еще один кусочек хлеба и легла на постель. Помирать так помирать.
Время тащилось как черепаха. Смерть запаздывала. Элли вскочила и засновала по комнате. «Почему он не приходит? Как долго я здесь? Двое суток? Трое? Майя наверняка меня хватилась. Скоро приедет Дэн и сразу начнет разыскивать. Чан тоже поднимет шум, будет возмущаться, пытаться связаться со мной по телефону…»
Беспомощность приводила в бешенство. Она схватила хрустальный бокал и швырнула о стену. Он громко разбился на множество осколков. Вслед за ним отправились тарелки «Лимож». Элли ринулась к стенному шкафу. Одежда полетела на пол. Туда же — сексуальное белье из комода. Она яростно утрамбовала кучу ногами и под занавес залила вином белый атлас и кружева, глядя дикими глазами, как расплывается красное пятно. «Мой сон сбылся, на постель струится кровь, сейчас эта пучина меня поглотит…»
И она пронзительно закричала. Прибежал Бак. Посмотрел на разбитую посуду, на мокрую постель, на милые вещицы, которые он купил ей, желая сделать приятное. Охранники в санатории «Гудзон» сейчас узнали бы этот ледяной взгляд и импульсивно сжатые сильные пальцы.
Он двинулся к ней. Элли быстро шагнула назад, не отрывая глаз от маски. Еще шаг, и спина уперлась в стену. Бежать некуда. Он так близко, что она слышит дыхание, насыщенное запахом мяты.
Он схватил ее за грудь, плотно прижался к телу. Она почувствовала, как он дрожит от возбуждения.
— Нет. — Элли отвернула лицо в сторону. — Нет, нет, нет…
Из-за его спины она увидела приоткрытую дверь. Близость свободы придала сумасшедшую силу. Она присела, нырнула под его руку, схватила мучителя за ноги и дернула. Он растянулся во весь рост, Элли рванулась к двери. Он извернулся и поймал ее за штанину.
Сверкнула красивая серебряная вилка «Кристофле». В одно мгновение она очутилась у Элли, а в следующее вонзилась в мучителя. Он зарычал от боли и выпустил жертву.
Элли устремилась к выходу.
Мучитель оказался проворнее.
— Сука.
От удара Элли не рухнула замертво. Даже не пикнула. Просто сделала поворот на сто восемьдесят градусов и уперла в него взгляд.
Она смотрела так же, как ее бабушка. С ненавистью и отвращением. Презирая. Будто перед ней было последнее ничтожество.