овершенно недоступные, – не стоит даже и мечтать. Я выписала на бумажку все свои негативные убеждения, а после написала новые, противоположные им. Когда я их читала, то чувствовала радость, эмоциональный подъем. Было чувство, будто я приоткрыла завесу новой жизни, в которой у меня всегда есть деньги, не только на базовые нужды, но и на все, что я захочу, нет страха безденежья, а те, кто покупает туфли за 70000 рублей и сумку за 100000 рублей, – не какие-то страшные злодеи, а люди, которые просто решили, что они могут так жить, и они так живут. Мне понравилось это состояние, и я поняла, что именно такой вижу свою жизнь.
С того дня, как я посмотрела вебинар про жлоба, прошло два или три года. Сегодня моя жизнь именно такая, какой я ее представила, когда закончила писать список убеждений и замечталась. Так как моя книга не про деньги и успешный успех, рассказывать в подробностях, как так получилось, я не буду. Да и не смогу, ведь все это путь, на котором было разное, но что я могу с уверенностью сказать: все начинается с нашей головы. И если в твоей жизни что-то не получается, не клеится, не ладится, задай себе вопрос: «А что я думаю об этом? Как отношусь? Что говорю?» – и дай честный ответ. То, что мы чаще всего осуждаем, на самом деле больше всего хотим. Будь мы равнодушны, испытывали бы хоть какие-нибудь чувства? Вряд ли. Все наши убеждения всегда находят отражение в реальности, поэтому надо быть особенно внимательными к ним.
Я не знаю, как сложится дальше моя карьера: продолжу ли я заниматься гоустрайтингом, сосредоточусь на своих книгах или на блоге, а может, вообще уйду с головой в воспитание детей и стану той самой мамой, которая всех раздражает бесконечными сториз о достижениях своих детей, для каждого из которых придуман свой хештег. Одно я знаю наверняка: чем бы я ни занималась, у меня все получится и деньги у меня будут всегда – столько, сколько мне необходимо. Дело не только в том, что я высокого мнения о себе и своих способностях, а еще – в доверии: в первую очередь к себе, а во вторую – к жизни. Я точно знаю, что не подведу себя, а если я не облажаюсь, то и жизнь меня не подведет.
Глава 6. Одиночество, или 500000 рублей на психолога
Недавно я подсчитала, что за пять лет потратила около 500000 рублей на психолога. Речь не только о личных консультациях, но и о тренингах, курсах и книгах: обо всем том, что я читала, изучала, чтобы лучше разобраться в себе. С одной стороны, сумма меня шокировала, с другой – я поняла, что человек, сказавший фразу «Счастье не купишь», явно не проходил курс психотерапии.
Впервые я оказалась у психолога в 12 лет. Как вы уже знаете, у меня была очень тяжелая и сложная атмосфера в классе, поэтому кто-то из родителей выдвинул инициативу устроить нам тренинг с психологами. Затея оказалась так себе, потому что при психологах мы вели себя прилежно, но стоило им уйти – превращались обратно в идиотов, которыми, собственно, и были. Меня продолжали дразнить, что я толстая, Других одноклассников – за что-то еще. А в последний день тренинга мой одноклассник отпинал ногами нашу классную руководительницу – молодую учительницу физкультуры, после этого эпизода она уволилась. В общем, класс наш действительно был безнадежным, и я быстро забыла о том, кто такие психологи и зачем они вообще нужны.
Следующий раз я оказалась в кабинете специалиста в 21 год. Тогда мы встречались с Димой чуть меньше двух лет, и у нас была проблема: я сильно ревновала его к прошлому. К настоящему тоже, но от одной мысли, что у Димы была с кем-то сексуальная связь до меня, мне становилось физически плохо. Может, дело было в том, что до Димы у меня не было сексуального опыта и я остро воспринимала его прошлое, а может, дело было просто в моей неопытности и склонности к излишней драматизации. Мне очень сложно давать этому оценку, потому что сейчас мы с Димой совершенно другие люди, но я прекрасно помню, как сходила с ума. На сеанс мы пришли вместе, психолог поговорил с нами обоими и сказал в конце, что есть смысл продолжить заниматься вдвоем: психолог и я. Конечно, мы посмеялись с Димой, что, похоже, я – главная проблема в наших отношениях, тем не менее для меня это стало крошечным шагом к тому, как я живу сейчас: всегда в первую очередь спрашиваю с себя. Да, меня ранило то, что проблема оказалась во мне, и часть меня отказывалась это принимать: «Как так? Это же у него прошлое? Это же он не позаботился о том, чтобы мне было комфортно с этим?» Каждый из нас на протяжении всей жизни будет скатываться в эти обвинения, нежелание брать ответственность на себя и меняться. С одной стороны, это нормальная реакция психики: нужно защищаться, с Другой – если не изменить эти паттерны поведения, то никогда не будет роста.
Мы много говорили на сеансах с психологом, еще больше делали разные упражнения. Я сажала напротив себя воображаемых бывших девушек Димы, говорила им все, что считала нужным, а после вставала, пересаживалась на их место и за них отвечала себе. Я ходила к психологу несколько месяцев. Не могу сказать, что произошло что-то волшебное и я резко перестала ревновать, но со временем негативные чувства действительно сошли на нет. То ли мы повзрослели, то ли пришла осознанность, тем не менее ревность к прошлому ушла. Мы и сейчас друг друга иногда ревнуем, но обычно шутливо. Я Диме говорю, что хотела бы сорвать его розу, и жаль, что он отдал ее другой женщине, а Дима мне – что каждый мечтает заполучить такую великолепную женщину, как я, и, естественно, он ревнует. Мы умиляемся, обнимаемся – и жизнь продолжается.
После того эпизода я ходила на разные тренинги, консультировалась у людей, которые занимаются психологией и чем-то смежным, особенно часто, когда работала в газете о вегетарианстве. Я снова вернулась к психологии, когда начала зарабатывать нормальные деньги и у меня появилась возможность регулярно посещать специалиста. Поначалу я часто меняла психологов – до того, как нашла первого терапевта, к которому ходила год, и другого, к которому хожу сейчас продолжительное время. Я думаю, это тоже было частью моей терапии: перестать убегать от проблем, научиться говорить о них с психологом. Раньше я именно так и поступала. Молча уходила с мест работы, от людей (близких и не очень), из ситуаций, если мне что-то не нравилось. По этой же причине я постоянно говорила мужу: «Эти пять/шесть/семь/восемь лет были ошибкой» – и сразу собиралась разводиться, стоило нам поругаться. Я была откровенным беглецом, и мне понадобилось сделать огромное усилие над собой, чтобы сказать своему новому терапевту, что она меня, например, раздражает, что мне что-то не нравится в ее работе. Когда я сказала ей об этом, она спокойно ответила, и мы обсудили ситуацию, а я словно родилась заново. Думаю, вы уже предполагаете, что за вопрос звучал в моей голове: «А так можно было?»
Мы говорили с психологом о моих отношениях с телом, о лишнем весе (для меня стало важным открытием, что, как оказалось, я довольно адекватно оцениваю свои формы: не считаю себя толще или худее, чем есть на самом деле; а это важно, потому что многие девушки, страдающие болезненными отношениями с телом, не в состоянии оценить себя адекватно), о работе, о страхе безденежья, о кризисных моментах, когда я хотела в очередной раз разводиться, о сложных периодах в отношениях с братом и семьей. Какое-то время я не понимала, что делаю у психолога и чем мы вообще занимаемся: сегодня об одном поговорили, через неделю о другом, еще через неделю сделали какое-то упражнение. Я задавала вопросы специалистке, на что она мне говорила, что психолог всегда следует за клиентом: какая тема для него актуальна сейчас, с тем мы и работаем. Вопрос долгое время был открытым, пока ко мне не пришло осознание: у психолога я делаю самое важное – говорю. Говорю о том, о чем не могу поговорить с другими. В среднем это час в неделю, и этот час я полностью посвящаю своему сознанию, своей голове, в которой живу 24 часа в сутки. Я считаю, это так же важно, как посвящать время физической активности, отдыху, своим близким, смене деятельности. Внутри нас каждый день происходят тысячи ментальных процессов, которые требуют нашего внимания и бережного отношения. Самое главное в жизни – не потерять себя истинного. Чем меньше мы обращаемся к своим чувствам и ведем диалог с самим собой, тем больше мы теряем себя – и с каждым годом все больше превращаемся в одну большую защитную реакцию. Когда я встречаю людей, которые постоянно защищаются, то почему-то мне становится их особенно жалко. Одно дело, когда с годами у тебя испортился характер, другое – когда ты просто пропал, исчез. Тебя уж нет, есть робот, который знает, как себя защитить от других людей, хотя, по иронии, никто и не нападает.
Когда я начала много работать, я особенно зачастила к психологу. Дело было не в деньгах, которые я могла потратить на терапию, а в одиночестве. В какой-то момент я поймала себя на жутком состоянии покинутости и пустоты. Брат эмигрировал в Канаду, Арменуи – в США, отношения с родителями охладились, в целом Друзей стало меньше, со многими оборвалась связь. Я смотрела в сториз, как кто-то большой компанией отмечает день рождения, Новый год или едет в путешествие, и понимала, что у меня даже компании нет. Есть много приятелей, знакомых, клиентов, тех, кто работал в моей команде, но это все не то. Ни блогерской тусовки, ни дружеской компании, ни писательского кружка – ни-че-го. Ничего не было в моей жизни.
Я понимала, что в этом есть и моя вина. Близкая подруга как-то сказала мне: «Кать, иногда кажется, что ты все поставила на работу». Сначала я не поняла, что она имеет в виду, но один случай все прояснил. Канун Нового года. В круговороте всех дел, которые ты не успеваешь сделать, но надо успеть до боя курантов, я думала о том, кому из своих клиентов я напишу, как его поздравлю, что пожелаю. Когда я выделила свободный час, чтобы сесть и спокойно всем написать, в голове, словно через рупор, зазвучала фраза подруги: «Ты все поставила на работу». Я поразилась тому, что для меня важнее всего было поздравить клиентов: не друзей, не родственников, а тех людей, с кем я работаю. С одной стороны, в этом ничего нет плохого: любить свою работу, своих клиентов, с другой – когда ты ставишь на это все… Мне действительно кажется, что именно это я и сделала. В школьные, студенческие годы я совсем не ценила дружбу. Что уж там, о ценности друзей я задумалась только в последние годы, когда начала по-настоящему ощущать, что такое одиночество. Конечно, у меня был и есть Дима, но концентрироваться на одном человеке – ловушка. Да, муж для меня и муж, и Друг, и любовник, но, как бы он ни пытался вместить в себя все роли, он этого не сможет сделать, да и велика вероятность, что он сам просто потеряется. Это частая ошибка в отношениях, когда партнеры становятся друг для друга мамой или папой, другом или подружкой. Безусловно, они могут и должны иногда брать на себя функции этих людей, но «импортозамещение» на постоянной основе еще никому не шло на пользу.