Чудо случилось в женской "шведской" эстафете.
Девчонки сражались так, что завидовали даже искушенные мужики. Марина Андреева – воспитанница многопрофильного Сергеича – на первом этапе во всю силу своего несгибаемого характера "воевала" с очень бегучими соперницами из городов-сателлитов областного центра и не уступила им ни метра.
А потом на трехсотметровом этапе во всю свою мощь "зарядила" Татьяна Климова. "Выстрелила" так, что не оставила ни единого шанса командам-соперницам, среди которых были очень сильные бегуньи по местным меркам.
Так у Колывани появилось своё первое место в легкой атлетике.
Татьяну Климову и её фантастический забег заметили.
Заметили и оценили.
Её пригласили в сборную команду области, среди сельских спортсменов, для подготовки к "сельской" России.
Татьяна с соперницами-подругами устроили "на России" настоящий фурор, впервые в истории этих состязаний Новосибирская область выиграла женскую эстафету четыре по четыреста метров.
Ну, а потом было первенство СССР среди сельских спортсменов.
И снова сенсация, и снова – первое место в эстафете.
Татьяна Климова стала первой в Колывани спортсменкой, выигравшей соревнования такого ранга.
Первой, но далеко не последней…
Через год, в Раменском на высшую ступень пьедестала почета поднялась Надежда Солонинкина, победившая в забеге на три тысяч метров....
… Учеба в девятом и в десятом классах давалась Семёну легко.
После восьмилетки ушли в ПТУ и прочие подобные учебные заведения "пастухи" – одноклассники с пониженной социальной ответственностью. Остались лишь те, кто хотел, и главное – мог учиться, осваивать программу средней школы, в последующем поступать в высшие учебные заведения страны.
Любимых предметов у Семёна было несколько. Прежде всего, конечно – физика. Мария Георгиевна Вещеникина, конечно, не знала о толстых подшивках журнала "Наука и жизнь", хранящихся на книжных полках квартиры Семёна и о том, что Семён, с весны купив учебник физики, за лето прочитывал его от корки до корки, словно это был очередной журнал "Науки и жизни". Подросток читал учебник физики за девятый и десятый класс так, словно это была художественная литература.
Материал, который давала на уроках Мария Георгиевна ложился на хорошо подготовленную почву; Семёну только оставалось вспомнить то, что он читал ранее и "наложить" услышанное на прочитанное.
С этим у Сёмки проблем не было.
Вторым, не менее любимым предметом стала математика.
Надежда Григорьевна Агафонова умела так подать свой предмет, что не полюбить геометрию или алгебру и начала анализа было невозможно.
Дисциплина на уроках Надежды Григорьевны была строжайшая. Сёмке это тоже очень нравилось – шум мешал осваивать и запоминать сложные математические формулы и уравнения. Чтобы не пропустить ни одного слова или знака на доске, Семён, который никогда не списывал и не давал списывать другим, уселся на первую парту в центральном ряду. Он так и просидел девятый и десятый классы "в гордом одиночестве" на первой парте, словно лидер забега, оторвавшийся от остальных бегунов....
Химию Сёмка любил не меньше чем математику. Любил и понимал. "Химоза", как и Надежда Григорьевна дисциплину на уроках ставила выше личных симпатий. Вертлявому Семёну не раз доставалось от любимой учительницы за не слишком спокойное для уроков с пробирками и химикатами, поведение.
Физкультуру Семён любил примерно на одном уровне с машиноведением. Старшеклассникам Валерий Николаевич давал все, что положено по школьной программе, но упор делал на волейбол и баскетбол; Виктор Андреевич Климов – преподаватель производственного обучения, по совместительству – отец Татьяны Климовой – как педагог и как человек – своим отношением к Серёге Горбунову и Семёну Бочкову был скорее как отец, нежели как учитель. Однажды он спросил у Семёна, почему тот не посещает школьную секцию волейбола.
– Я просился, Валерий Николаевич не взял! – ответил подросток.
– Приходи! – парировал Климов. – Валеру я предупрежу!
– А кто со мной будет заниматься?
– Я! Я с тобой буду заниматься!
Виктор Андреевич, разумеется, не обманул и не подвёл.
Он приходил на тренировки по волейболу и долгими часами отрабатывал с Семёном верхние и нижние передачи, учил, как правильно перемещаться при нападающем ударе соперника, как принимать мощные "плюхи" нападающих, как делать "рыбку", настигая ускользающие после рикошетов мячи.
Подросток впитывал сложную волейбольную науку как губка....
С особым пиететом Семка относился к урокам начальной военной подготовки – НВП. Валерий Михайлович – его спаситель и тренер по стрельбе, ушел из школы – на повышение. Новым военруком стал… Сёмкин сосед – Василий Николаевич Лысов.
Василий Николаевич был фронтовиком, орденоносцем, разведчиком.
Он стал живой легендой еще при жизни.
Вот что он нем написали в районной Книге Памяти: "Родился в марте 1919 года в Маслянинском районе. В 1939 году был призван в Красную Армию. Службу проходил на территории Монгольской Народной республики в мотострелковой дивизии, которая разгромила японских милитаристов у озера Халхин-Гол. В октябре 1941 года дивизия была переброшена к Москве, где шли ожесточенные бои. Здесь, под поселком Дорохово, В.Н. Лысов сбил из винтовки вражеский бомбардировщик «Юнкерс-88». А 2 ноября на этом же рубеже был отрезан от своих, вступил в бой с врагом и уничтожил 5 фашистских офицеров и 35 солдат, был ранен.
После лечения возвратился в часть, командовал ротой автоматчиков. В.Н. Лысов участвовал в тяжелых боях под Ржевом, Вязьмой, в Курско-Орловской битве. Часть, в которой воевал Василий Николаевич, за бои под Москвой была награждена орденом Красного Знамени и удостоена звания гвардейской.
В сентябре 1943 года В.Н. Лысов был тяжело ранен, а в марте следующего – демобилизован по инвалидности. Правительство высоко оценило воинские заслуги Василия Николаевича, наградив его орденом Красной Звезды и 11-ю медалями".
…Старый разведчик хорошо знал Сёмку по общему двору, относился к нему, как, впрочем, и ко всем соседским ребятишкам, очень хорошо – как родной дед относится к своим любимым внучатам.
Про войну Василий Николаевич вспоминал не очень охотно: давали о себе знать душевные и физические раны. Но про сбитый "Юнкерс" рассказал.
– Немец атаковал нас с пикирования. Я тогда молодой был, стрелял хорошо.... Когда бомбардировщик перешел в пикирование, я выстрелил в пилота. Пуля срикошетила – я заметил крохотный фиолетовый огонек. Тогда я начал стрелять по правому мотору… Попал.... Немецкий летчик заметил, откуда по нему ведут огонь, сбросил на меня три бомбы. Одна бомба упала впереди, две позади меня. Взрывы подняли в воздух большую массу земли, которая обрушилась на меня. Я начал быстро-быстро шевелить плечами, крутиться, чтобы меня не засыпало грунтом....
А Юнкерс задымил у спустя какое-то время упал в расположение наших войск".
Новый военрук – Василий Николаевич Лысов – охотно занимался с подрастающим поколением разным прикладными видами спорта.
В том числе – стрельбой.
Сёмка в качестве одного из школьных снайперов ему достался "в наследство" от Валерия Михайловича.
Василий Николаевич не стал заморачиваться с "походами" в тир Дома Быта, который к тому же время от времени затапливало, приказал Сёмке и другим "вольным стрелкам" изготовить пулеулавливатель. Парни соорудили крепкий деревянный короб, притащили из мастерской несколько прочных стальных пластин, поставили их внутрь друг за другом, испытали....
Сталь не подвела. После выстрела из малокалиберной винтовки на поверхности первой пластины оставались лишь небольшие вмятины. И таких преград было несколько.
Тренировались в стрельбе прямо в длинном школьном коридоре, по воскресеньям.
Яркий дневной свет благотворно сказался на результатах. Семён, с разрешения военрука взял другую винтовку – ТОЗ-12. Сам подобрал диоптр – круглый металлический диск с крохотным отверстием, сам пристрелял оружие.
Получилось идеально.
Пули ложились точно "в десятку" одна за другой так, словно за пулеулавливателем стоял мощный магнит, настроенный на свинец пуль – исключительно Семёна.
Когда наскучило стрелять по мишеням, Семён, с разрешения Василия Алексеевича, прилепил в центр мишени, на пластилин, копейку.
У него и парней из стрелковой секции появились смешные "сувениры" – копейки, пробитые пулей посредине.
Когда и копейка стала слишком "велика", стреляли в стальную кнопку, пришпиленную в центр мишени.
Было весело....
На школьных соревнованиях в честь Дня Советской Армии и Военно-морского флота Сёмка выбил десять "десяток" кряду, превратив центр мишени в одно большое отверстие. Василий Николаевич покрутил головой, рассматривая Сёмкины "фокусы", спросил:
– А повторить сможешь"?
Семён кивнул.
Однако повторить не удалось.
Семён выбил девять "десяток" подряд и когда его товарищ по секции, который контролировал каждый выстрел через увеличительную трубу, сообщил ему об этом, подросток неожиданно разволновался. Девятнадцать выстрелов в центр мишени – это было не просто много, а очень много.
И он слегка дернул спусковой крючок в последнем, двадцатом выстреле.
– Восьмерка! – в голосе товарища сквозило разочарование. В движении Семёна, передававшего разряженное оружие военруку – тоже.
Василий Николаевич ничего не сказал Семёну, но по глазам ветерана-фронтовика было видно – не смотря на последний "промах", результатом девятиклассника он доволен....
…Впрочем, были и нелюбимые предметы. Обществоведение и английский.... Не сложились отношения с преподавателями.
Осень опять началась кроссами. Только это были уже не школьные кроссы, где Сёмка бился за лидерство между одноклассниками; это были всероссийские состязания в других регионах России. Да и дистанция теперь была втрое длиннее....
На своем первом выездном старте, в городе Уфе Семён лавров не снискал. Тяжелый бег, в сильный снегопад, преследование плотной группы лидеров, которые, как выносливые лоси, уходили от Семки с каждым километром все дальше и дальше, вычерпали из него все силы, без остатка. Восьмое место, из восьмидесяти участников – наверное, неплохой результат для обычного человека, но подрос