Уилл включил видео.
Первые несколько секунд шла загрузка, потом экран заполнила дрожащая картинка головы на столе. В динамике телефона раздался треск: на видео что-то неразборчиво сказали. Уилл уменьшил громкость, испугавшись звука, вторгнувшегося в квартиру подобно призраку. Почувствовав кожей чье-то приближение, он обернулся, но никого не увидел; поднес телефон к лицу, чтобы не пропустить ни одной детали. Тело затрепетало от стыда, страха и удовольствия.
– Тина! Держи нормально, господи.
Юный мужской голос.
Камера стабилизировалась, возвращая в фокус отрубленную голову, чуть завалившуюся набок. Видео начали снимать после четвертой фотографии: аккуратные полосы плоти лепестками обрамляли лицо. Верхнюю часть черепа спилили, над виском зияла красная влажная дыра. В кадре появилась спина девушки. Прямые светлые волосы, подтянутое тело. Она поправила голову и не убирала руки еще несколько секунд, чтобы убедиться, что та не упадет.
– Обалдеть, оно шевелится, – сказала она и отскочила.
– Вышла, на хер, из кадра!
А это уже другая девушка.
Первая отошла от стола, и картинка опустела. Рука, держащая телефон, чуть двигалась, и кадр подрагивал. Затем раздался нервный смешок. Голова слегка повернулась, будто хотела прислушаться к донесшемуся звуку. После двинулась снова, и внутри, в темной дыре, что-то шевельнулось.
– Твою мать! – пронзительно взвизгнул кто-то из троицы.
Четыре мясистых бледных пальца вытянулись из дыры и вцепились в лоб. Кто-то за кадром закричал, изображение размыло в одно большое пятно. Видео оборвалось.
– Уилл?
– Черт!
Он положил телефон на стол экраном вниз, обернулся и увидел Керри. Все вокруг казалось медленным и бессвязным, будто он принял марку кислоты.
– Когда ты пришла?
– Только что.
Она устремила взгляд на стол.
– Что ты там смотрел?
– Ничего.
– Я думала, ты отнес его в полицию.
– Отнесу. Сегодня вечером. Я сказал, что отнесу его вечером. Господи, который час?
– Я решила уйти пораньше. Прогуляла математику. Так что ты там смотрел, Уилл?
– Ничего не смотрел. Просто так…
Он поднялся с дивана и обнял ее в качестве запоздалого приветствия. В этом жесте не было ни капли искренности, и она оттолкнула его, не скрывая раздражения.
– Дай мне телефон.
Уилл покачал головой, избегая ее взгляда. Не стоит ей этого видеть.
– Нет. Керри, поверь мне на слово. Лучше тебе не смотреть.
Керри уставилась на него.
– Это телефон Алисии?
– Что? Нет! О чем ты?
– Сам знаешь, о чем.
– Ушам своим не верю. Когда ты уже прекратишь? Мне нельзя дружить с девушками? Серьезно? А как же тогда Стив?
Слова не вызвали реакцию, на которую он надеялся. Керри просто посмотрела на него и сказала:
– При чем здесь Стив?
– Ты ему нравишься. Он хочет тебя трахнуть.
– Ну и что? Я не собираюсь с ним трахаться.
– Но хочешь.
– Нет. Не хочу. Дать тебе мой телефон? Проверишь, есть ли у меня его фотки. Или посылала ли я ему свои сиськи. Иди проверь. Телефон на кухне. Вперед!
Уилл покачал головой, хоть искушение и было велико. Может, она блефовала? Потому что знала: он не решится. Тогда стоит все-таки рискнуть и посмотреть? Найдет ли он что-нибудь?
– Нет. Я тебе доверяю. И прошу тебя поверить мне.
– Я хочу тебе верить. Но ты сидел и пялился в гребаный экран, а теперь пытаешься это скрыть!
Конечно, она была права. Сам выдал себя с головой. Уилл поднял телефон со стола и вложил его в руку Керри.
– Лучше не смотри, – сказал он. – Я серьезно. Это ужасно.
– Что «это»?
В памяти всплыли пальцы из черепа.
– Не знаю.
Керри присела и открыла галерею.
На этот раз они смотрели вместе. Когда все закончилось, она протянула ему телефон дрожащей рукой. Уилл изучающе смотрел на нее как на экран телевизора, словно ждал, пока на нем что-нибудь произойдет, чтобы в свою очередь среагировать в ответ.
– Это Гарретт? Он писал тебе вчера ночью?
Подобная мысль даже не приходила ему в голову.
– Тот, что на столе? Не думаю. Фото сделали до этого. Они уже были на телефоне. Думаю, он из их компании. По крайней мере, он знает Тину.
– Позвони ему.
– Чего? Ни за что.
– Тогда позвоню я. Дай сюда телефон.
Он крепче сжал телефон.
– Зачем, Керри? Это плохая идея.
– Я хочу знать, живой он или нет. И чьи на фото зубы. Вдруг он умирал, а ты его проигнорировал.
– Проигнорировал?
– Он просил о помощи! Умолял тебя!
– Да пошло все к черту, – сказал Уилл, и чувство вины моментально сменилось гневом. – Это глупо.
Он разблокировал телефон и вернулся к последнему сообщению Гарретта.
ПОЖАЛУЙСТА.
Нажал на «отправителя» и позвонил по высветившемуся номеру.
В трубке пошли тихие гудки. Керри пожирала его глазами. Через несколько секунд гудки прекратились. Уилл убрал телефон от уха на пару сантиметров, решив, что связь прервалась, но что-то в том, как звучала тишина, свидетельствовало об обратном.
– Алло?
В тишине скрывалось нечто живое.
– Гарретт? Это ты?
Оно заговорило. Надломленно и влажно, словно что-то скользило по мешанине крови и костей. На наречии, меняющем суть языка. Жидкие слоги сталкивались и скользили друг по другу. Уилл слышал их так близко, будто они звучали в его голове.
Он с отвращением швырнул телефон через всю комнату; пронзительный крик Керри затерялся в эхе голоса, вытекающего из уха подобно струйке крови. Телефон развалился на две части, и Керри бросилась его собирать, пока Уилл тер ушную раковину тыльной стороной ладони, не замечая слез, лившихся по щекам.
Керри опустилась на пол, вставила батарею обратно в телефон и защелкнула заднюю панель.
– Это был он? Тебе ответил Гарретт? – В ее голосе сквозила паника.
Хотя с чего бы, подумал Уилл, и испытанные секундой ранее страх с отвращением превратились в насыщенный гнев. Ей-то в голову голос не залезал.
– Нет, – сказал он. – Никто мне не ответил.
Самая долгая ночь на неделе – ночь среды, а потому у страха было достаточно времени, чтобы источить стены, которые Уилл возвел, надеясь избежать паники. Всякий раз, когда открывалась входная дверь, укрепления содрогались. Ему это очень не нравилось. Если они решат заявиться в бар, он вряд ли их узнает. Все студенты имеют один и тот же видовой генофонд, будто их вырастили в пробирке в засекреченной подземной лаборатории. Высокомерные, шумные, с мелкими лицами, не омраченными бурями сердца, они походили на маленьких извивающихся червей, насекомых в фазе личинки.
В тот вечер Уилл выпил чуть больше обычного, и привычный дурман разгорелся не на шутку. Немногочисленные знакомые посетители разошлись по бару, так что он мог позволить себе работать с притупленным сознанием. Люди хватали бутылки пива, усаживались на барные стулья и выходили на орбиту бильярдных столов. Неизменная рабочая колея помогала верить, что в мире не существует ничего необычного.
Дерек так и не появился. К удивлению, Уилл почувствовал облегчение. Он не хотел отдавать телефон. Как только он это осознал, в голове зазвенел далекий тревожный звоночек, но тут же потонул в глотке виски. С Керри они так и не обсудили увиденное. Когда она собрала телефон, они вместе просмотрели файлы еще несколько раз. Во время очередного просмотра она даже заплакала. А потом успокоилась. Затем Уилл начал собираться на работу в тяжелом молчании. Они даже не поцеловались на прощание. В комнату ворвалось что-то мертвое, придавив их тяжестью обмякших крыльев к земле. Думать об этом совсем не хотелось.
И тут в бар вошла Алисия. Одна. С души упал огромный груз. Ее появление казалось Уиллу торжеством справедливости – будто сама Вселенная решила склонить чашу весов в его пользу. Алисия устроилась на своем обычном месте, а он приготовил ее любимый коктейль. Размеренные удары бильярдных шаров перемежались тихими разговорами; из музыкального автомата доносилось пение Сэма Кука – все в мире вернулось на круги своя.
– Тихо тут сегодня, – сказала Алисия. – Про Эрика что-нибудь слышно?
Он только успел забыть про Эрика.
– Вообще-то, да. Был у него сегодня утром. Порез глубокий, но ехать в больницу не хочет. Вообразил себя Рэмбо.
– Ты рассказал Дереку?
– Его сегодня не было. Уверен, он уже и сам знает.
Пора заканчивать обсуждать Эрика.
– Ты сегодня без Джеффри?
Вопрос взбесил Алисию. Она блуждала взглядом по рядам бутылок за его спиной.
– Он наказан. За то, что вел себя как придурок.
– Серьезно? А что он сделал?
– Я же сказала: вел себя как придурок. Кто-нибудь приходил за телефоном?
Уилл налил два стакана ирландского виски.
– Пока нет.
– Больше не наливай. Не надо мне сегодня увлекаться.
– Почему?
– Не в том настроении, чтобы напиваться. И вообще, хочу снова попробовать завязать.
Уилл задумался: не значит ли это, что теперь они будут видеться реже? Эта мысль испугала его гораздо больше, чем просмотренное видео. Резкая, необъятная, чудовищная печаль захлестнула с головой.
– Необязательно напиваться, – ответил он, стараясь не выдать чувств. – Делай, как я, – пей и лови кайф. Словно волну.
– Не учи меня, как пить, Уилл.
Затем они выпили шоты; после, как обычно бывает, еще парочку. Ночь вошла в ритм. Притупленная тревога, пробуждавшаяся с каждым новым посетителем бара, не утихла, но, когда стрелки часов шагнули за полночь, от нее осталось лишь тихое жужжание. Все связанное со студентами и телефоном превратилось в маленькое пятнышко абсурда. Остаток смены они провели вместе, веселясь и кокетничая, как в старые добрые времена. Алисия смеялась над его дурацкими шутками и глупо шутила сама. Уилл снова почувствовал себя человеком.
Когда в два часа его пришел сменить Дуг, Уилл схватил полупустую бутылку бурбона с полки и качнул ею как маятником перед самым носом Алисии.