– Господи, Дашка! – Он приподнялся, и пачка долларов беззвучно соскользнула с его колен. Бумажные купюры веером разошлись по ковру. – Откуда ты взялась?
Глава 8
Сашка аккуратно переступил через зеленые бумажки с портретом американского президента и пошел навстречу Даше, раскинув руки. Она не сделала ответного жеста, но и не уклонилась от объятий. Ей было интересно, как он выкрутится.
Сашка крепко прижал ее к себе, и даже сквозь преграду в виде сложенных на груди рук Даша уловила, как колотится у него сердце.
– Ну, слава богу, – сказал он. – Вот ты и дома.
Даша поразилась. Сказано было так, словно она отлучилась на пару часов вместо обещанных пятнадцати минут.
Она разняла руки и взяла его за плечи. Сашка попытался прижаться к ней теснее, но Даша не позволила. Нечего симулировать дикое желание ради необходимости обдумать, что делать дальше.
– Почему ты ни разу меня не навестил? – спросила она, удерживая его так, чтобы видеть глаза.
Сашка удивился:
– Потому что к тебе не пускали!
– Как это, «не пускали»? – изумилась Даша и отпустила его плечи. – Кто не пускал?
– Все! – ответил Сашка, не задумываясь. – И врач, и следователь. – Он прищурился: – Кстати, подруга, я не понял, где ты «дурь» раздобыла? На фиг она тебе понадобилась?
Даша задохнулась от гнева.
– Какую «дурь»? Ты что, первый день меня знаешь?
Сашка хотел что-то сказать, но внезапно передумал. Вздохнул, взял ее за руку и повел в комнату. По дороге бросил вороватый взгляд на деньги, разбросанные по ковру, но Даше было не до них.
– Я этому старому козлу так и ответил, «это не ее стиль»! – Сашка усадил Дашу на аккуратно заправленную кровать и пристроился на корточках перед ней. – А он, придурок, бах мне бумажку под нос! – Сашка с размаху ткнулся носом в Дашину ладонь. – Ну, а там черным по белому все написано… Мне даже интересно стало, как люди меняются. Ночь не спал, все думал, думал и сообразил.
Даша отобрала у него руку.
– И что же ты сообразил?
– Перепутали анализы, – легко ответил Сашка. – Ты же знаешь наших долбаных медиков. Спасибо, если скальпель после операции в брюхе не забудут, а то ведь зашьют впопыхах. Ходи потом всю жизнь по магазинам с табличкой «жертва врачебного произвола!»… Магниты-то звенят, – объяснил он.
Даша невольно фыркнула. Сашка есть Сашка. Ругаться и сердиться на него просто невозможно. Собиралась устроить допрос с пристрастием, и вот, пожалуйста. Сидит и изо всех сил сдерживается, чтобы не заржать. Тут она наткнулась взглядом на денежную стопку за Сашкиным плечом и снова нахмурилась.
– Мои там десять процентов, – быстро сказал Сашка. Сориентировался, гад. – Три тысячи. Мы богатые, как внуки Ротшильда. Требую продолжения банкета.
– На целый месяц? – усомнилась Даша. – Не посоветовавшись со мной?
Сашка захлопал глазами:
– Так это сюпрайз, мать! Подумай сама: целый месяц без забот! Когда еще такая халява перепадет? – Он вдруг сменил тон и вкрадчиво спросил: – Кстати, как ты сюда вошла?
– Надо двери запирать, – буркнула Даша. И тут же атаковала его встречным вопросом: – Откуда ты взял такие деньги? Наркотиками приторговываешь?
– Ага, а ты лично качество фильтруешь, – не остался в долгу Сашка. Он обворожительно белозубо рассмеялся: – Да ладно тебе! Помог одному пацану машину продать, вот и все дела! Помнишь Юрку Самойлова? Такой лопоухий. – Сашка помахал ладонями возле ушей. – Ну еще пялился на тебя, как на слона в зоопарке! – Даша кивнула, хотя никакого Юрку она в глаза не видела. Персонаж явно вымышленный. – Его пахан продавал свой джипешник. Авто слегка поношенное, но не слишком. А тут нашелся придурок, который купился на тюнинг. Короче, сегодня он мне деньги принес. Как раз перед твоим приходом.
Он стукнулся коленками об пол и обхватил Дашу обеими руками. Она ахнула от боли, и Сашка быстро отпрянул:
– Ой, прости! Я совсем забыл! – Он сочувственно погладил Дашу по коленке. – Больно, да?
Даша, не отвечая, встала с кровати.
– Мне нужно помыться, – объявила она. На самом деле она просто хотела все хорошенько обдумать. – Закажи ужин в номер, я голодная, как собака.
Сашка поднялся с колен и чмокнул ее в щеку.
– Ты мое привидение с моторчиком! – Он вдруг отстранился и оглядел Дашу с головы до ног. Левая бровь коротко дернулась, уголки губ поползли вверх.
– Только попробуй сострить! – пригрозила она.
Сашка хмыкнул и пошел в коридор. Даша услышала, как он снял телефонную трубку, и быстро огляделась. Книжечка с номерами сервисных служб отеля лежит рядом с кроватью. Выходит, Сашка успел выучить телефон ресторана наизусть. Не в первый раз замужем, как говорится.
– Девушка, примите заказ, – заговорил Сашка. – Ужин в номер. – Он заглянул в комнату, прикрывая ладонью трубку: – Рыбу или мясо?
– На твое усмотрение, – ответила Даша.
Сашка кивнул и снова скрылся в коридоре.
– Значит, так, девушка, вы записываете?
Даша подошла к вазе с фруктами, стоявшей на полу возле журнального столика, выбрала спелый банан и очистила кожуру, не отрывая взгляда от двух бокалов с остатками коньяка. Следов от помады нет, но это ничего не значит. Может, дама сегодня без макияжа. Судя по странному парфюму, губная помада там не в тему.
– Пожалуйста, побыстрее, – договорил Сашка. – Мы голодные, как волки. Спасибо.
Он положил трубку и вернулся в комнату. Даша повернулась к нему с улыбкой. За последние пятнадцать минут она научилась притворяться так хорошо, будто занималась этим всю жизнь.
– Я быстренько вымоюсь и вернусь, – пообещала она, кусая банан.
– Потереть тебе спинку?
– Лучше найди мой банный халат, – ответила Даша. – Свою спинку я сейчас не покажу никому, даже родной маме.
Сашка послушно направился к гардеробу. Даша дождалась, когда он повернется к ней спиной, юркнула в ванную и заперла дверь. Открыла краны с горячей и холодной водой, села на закрытую крышку унитаза и задумалась.
Все, что она услышала, чистой воды вранье. И про Юрку Самойлова, которого в природе не существует, и про пахана, и про джипешник. А деньги, между прочим, реальные. Тридцать тысяч баксов. За какие подвиги, спрашивается, Сашке отстегнули такую сумму?
– Дашка, принимай свое барахло!
Ручка на двери задергалась. Даша быстро сбросила медицинский халат, приоткрыла дверь и, не давая Сашке войти, выхватила у него из рук махровый халатик с чистым полотенцем.
– Давай быстрее, – сказал Сашка из-за двери. – Ужин уже везут.
– Ладно.
Стараясь не делать резких движений, Даша стянула через голову ночную рубашку. Задирать руки было мучительно, но она так привыкла к боли, что почти перестала ее замечать. Скрутила распустившиеся волосы в жгут, повернулась спиной к зеркалу над раковиной. Так она и думала. Спина выглядит как топографическая карта пустыни: сплошная желтизна, изредка разбавляемая красновато-коричневым оттенком. «Он даже не спросил, что со мной произошло, – подумала Даша. – Будто боится об этом говорить».
Она встала под горячий душ, намылила волосы шампунем и хорошенько помассировала кожу головы. Что нужно человеку, который заплатил Сашке тридцать тысяч долларов? И это как-то связано с ней, Дашей Алимовой, самой обыкновенной студенткой третьего курса филологического факультета. Кто-то хочет, чтобы Даша осталась в этом городе еще на месяц. Зачем?!
В комнате заиграла музыка. Ничего особенного, обычная субботняя развлекаловка, но что-то ее насторожило. Что? Песня? Исполнитель? Даша закрыла воду и прислушивалась до тех пор, пока не поняла: ее тревожат звуки музыки. Что-то с ними не так. Не с этой песней, а вообще с музыкой.
– Ты скоро? – взвыл Сашка за дверью.
– Иду, – ответила Даша громко. Накрутила полотенце на мокрую голову, влезла в чистый пушистый халатик и вышла из ванной.
Сервировка была на уровне. Сашка перетащил журнальный столик поближе к телевизору, чтобы удобно было есть и смотреть концерт. Два бокала с остатками коньяка испарились, но бутылка «Мартеля», нетронутая коробка конфет и ваза с фруктами остались. А еще на столе красуются две большие тарелки, прикрытые термоколпаками. Сверкающие приборы разложены на белоснежных открахмаленных салфетках.
– Кушать подано! – возвестил Сашка и подал ей руку крендельком, чтобы проводить к креслу.
Хотя чувство голода не ушло, мысли, роем крутившиеся в голове, не дали ей понять, что же она ест. Даша автоматически подчистила тарелку, промокнула губы салфеткой и откинулась на спинку кресла. Она продолжала думать о своем, а Сашка продолжал трещать, словно не замечая образовавшейся паузы.
– Кстати, мать, – сказал он, убрав звук телевизора во время рекламной паузы, – пока ты отмывалась, звонил следователь. Тебя вызывают в местное отделение милиции. Велено прибыть в понедельник к десяти утра.
Даша размотала полотенце и тряхнула влажными волосами.
– В понедельник? – переспросила она. – Черт! А я хотела завтра уехать.
– Куда это? – изумился Сашка до того натурально, что Даша чуть не зааплодировала. Верю!
– В Москву. Ты не забыл, что учебный год уже начался?
Сашка встал с кресла, взял с подоконника бутылку коньяка, два чистых бокала и щедро плеснул в них ароматную жидкость.
– А я думал, мы все решили, – заметил он, подавая Даше бокал.
– Ты ошибся, – улыбнулась она. Посмотрим, какую реакцию вызовет ее ответ. – Я не могу пропускать занятия целый месяц и тебе не советую, внук Ротшильда. Поберег бы деньги, они тебе еще в Москве пригодятся. – Она сделала паузу. – Но если так сильно хочешь – оставайся. Я уеду в понедельник вечером.
Сказала – и отпила глоток коньяка, краем глаза наблюдая за Сашкой. Тот уселся в кресло и поболтал бокалом, расплескивая жидкость по краям. Лицо непроницаемое, но Даша слишком хорошо знала острый напряженный блеск в глазах: Сашка быстро что-то обдумывал.
– Напрасно, – сказал он, наконец. Сделал маленький глоток, снова поболтал бокалом. – По-моему, тебе полный резон отдохнуть от того, что случилось.