Всю ночь он не спал. Лежал, смотрел в потолок и перебирал повороты сюжета. Вернее, пытался понять, почему они совершаются. Все уже было решено за него, и даже Нина стала всего лишь проходным персонажем, погибающим на первой странице новой книги. Арсений немного смутился, когда это понял, но тему не бросил. И нечего себе врать, он сопровождает девочку вовсе не из рыцарских побуждений, а потому, что интуитивно чувствует: что-то будет. Он должен пойти, потому что это как-то связано с новым романом. Спрашивается, чем он лучше того молокососа с мобильником, нацелившегося на упавшее тело?
«Сволочь ты, Платонов», – сказала совесть.
«А мне плевать», – ответил он.
Вчера он впервые за много лет принял передачу оттуда, где томилась новая книга. Спутать это чувство с другим невозможно, как невозможно перепутать любовь с желанием сделать выгодную партию. Книга посылала такие мощные импульсы, что он испугался. Это был благодарный испуг человека, которому дали сухарь после невыносимо долгой голодовки. Арсений готов был душу заложить, чтобы тот, кто работает «на ключе», продолжал отстукивать космические позывные.
Они шли по широкой улице, разделенные больше чем молчанием, думая каждый о своем и вдыхая острый, как нож, октябрьский воздух с привкусом горького дыма. «Сегодня вечером я отсюда уеду», – думала Даша. А Арсений думал: «Удастся ли ей отсюда уехать?» Мысль была жуткой, до дрожи в коленях. Жутко увлекательной. В конце концов, почему он должен чувствовать себя виноватым? Не Арсений Платонов написал великую Книгу Судеб!
Он искоса взглянул на Дашу. Она опустила голову, глядя на мелькающие носки кроссовок. Один шнурок вот-вот развяжется. Она остановилась, присела и завязала его снова. Заплетенная коса свесилась с плеча, и Даша откинула ее коротким сердитым жестом. Арсений завороженно наблюдал за ней. Каждое движение казалось ему исполненным глубокого смысла, словно он открыл глаза после десятилетней комы.
– Мы пришли! – Он указал на черную табличку возле монументальной деревянной двери с массивной бронзовой ручкой.
В полутемном вестибюле Даша назвала дежурному милиционеру свою фамилию. Тот сверился с журналом, лежавшим под старомодной конторкой, и протянул ей заранее выписанный пропуск.
– Второй этаж, кабинет номер семнадцать. А это кто? – кивнул он на Арсения.
– Мой адвокат, – отозвалась Даша, прежде чем тот успел сориентироваться.
Дежурный окинул Арсения равнодушным взглядом и жестом показал: идите. Они миновали металлоискатель и поднялись по каменной лестнице со стершимися ступенями. Перед нужной дверью Даша остановилась и повернулась к Арсению.
– Ты уверен? – спросила она.
– Абсолютно.
Она постучала и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь. Арсений заглянул через ее плечо.
Большую часть небольшого кабинета занимали два стола, приставленные друг к другу буквой «Т». Пахло пылью и старой бумагой. В углу напротив входа тускло бликует экран телевизора, на нем громоздится старый кассетный видеомагнитофон. В другом углу каким-то чудом удалось приткнуть массивный железный сейф. Занавесок на окнах нет, и яркое утреннее солнце уже подбирается к краю подоконника.
Мужчина лет сорока пяти неторопливо сложил газету, которую читал до их появления, и отложил ее на край стола. Арсений узнал его сразу – этот человек сообщил ему о смерти Нины. Арсений запомнил нездоровую красноту его щек и запах жевательной резинки, старательно отбивающий аромат Большого Бодуна.
– Здравствуйте, – сказала Даша.
Следователь не ответил. Он смотрел на Арсения с каким-то оцепенелым удивлением.
– Арсений Петрович? – спросил он, наконец. Арсений молча поклонился. Следователь выбрался из-за стола и пошел навстречу, протягивая руку. – Все еще здесь? А я думал, что вы уже в Москве.
– У моей знакомой неприятности, пришлось немного задержаться, – ответил Арсений. Чужая ладонь была влажной, и он с трудом удержался от желания вытереть пальцы о джинсы.
Следователь повернулся к Даше и осмотрел с головы до пят, словно увидел впервые.
– Это и есть ваша знакомая?
Прозвучало неодобрительно. «На себя посмотри», – ответила Даша хмурым взглядом.
– Все литературные поклонницы мои знакомые, – неловко отшутился Арсений. Даша искоса взглянула на него и перевела взгляд за окно, где взволнованно топтались голуби. – Надеюсь, вы не возражаете, если я буду присутствовать при разговоре?
Следователь скривил губы. Сегодня он выглядел гораздо лучше, чем в прошлый раз. Не таким помятым. Арсений отметил дорогой костюм, фирменную льняную рубашку и совершенно не разношенные туфли – ни единой поперечной морщинки на гладкой коричневой коже.
– У вас хорошая туалетная вода, – вдруг сказала Даша.
Следователь снова обернулся к ней.
– Жена подарила на день рождения. – Он вздохнул. – Вообще-то посторонние на допрос не допускаются…
– Ну она же не совершила никакого преступления, – мягко сказал Арсений.
– Как сказать, – проворчал следователь и после краткого раздумья махнул рукой. – А-а-а, ладно, садитесь. – И отправился к своему месту.
Даша с Арсением уселись на стулья, притулившиеся по обеим сторонам поперечного стола, и приготовились слушать.
– Значит, так, – начал следователь, обращаясь почему-то к Арсению.
Тот сидел по правую руку от следователя, как почетный гость в былинах.
– У нас проблема. В крови у вашей… – он сделал едва заметную насмешливую паузу, – поклонницы найден препарат из группы амфетаминов. Гидрохлорид кетамина, если быть точным. Иначе говоря, барышня сидит на колесах, а это уголовная статья.
– Она говорит, что наркотик ей подмешали, – так же мягко заметил Арсений.
– Мало ли что она говорит!
– Презумпцию невиновности пока никто не отменял. Она невиновна, пока не доказано обратное. Так ведь… Игорь Валентинович?
Имя-отчество вдруг вспомнилось само собой, без всякого напряжения. Словно кто-то включил передатчик и послал Арсению нужную информацию.
– Так, – признал следователь и повернулся к Даше: – А вы что скажете, барышня?
– Я хочу отсюда уехать, – ответила Даша, не раздумывая.
Следователь насмешливо скривил губы:
– Рад бы в рай, грехи не пускают! У нас, барышня, существует четкая система делопроизводства! Одно из двух: либо вы сами проглотили какую-то гадость и сиганули в окошко, либо вам ее подмешали, чтобы зверски убить. В первом случае мне нужно ваше признание. – Он взял ручку и несколько раз нажал большим пальцем на кнопку с обратной стороны головки. Послышались короткие щелчки. – Так, мол, и так, действительно приняла таблетку сильнодействующего транквилизатора. Зачем? Ради интереса. Где взяла? – Следователь, не поднимая глаз, пожал плечами. – Скажем, купила в подземном переходе на Таганке у неизвестного человека. В содеянном раскаиваюсь, обязуюсь не повторять… – Ручка выскочила у него из пальцев и упала на пол. Следователь нагнулся. – Примерно так, – продолжил он из-под стола. Выпрямился, швырнул ручку на стол: – Я закрываю дело, и вы спокойно едете в Москву.
– А второй вариант? – спросила Даша.
– Второй вариант. Вы стоите на своем: наркотик вам подсыпали, из окна вас выкинули. В этом случае я завожу уголовное дело, в котором вы потерпевшая и одновременно главный свидетель. Беру с вас подписку о невыезде и начинаю долго, очень долго разбираться, какой злодей покушался на студентку филфака, первый раз посетившую наш гостеприимный городок. – Он достал из кармана носовой платок и промокнул вспотевший лоб. – Выбирайте!
Даша посмотрела на Платонова. Ей хотелось, чтобы писатель стукнул кулаком по столу и велел: «Никаких компромиссов! Правда и ничего, кроме правды!» Однако Платонов смотрел на нее с нетерпеливым тревожным ожиданием ребенка, которому не терпится узнать конец сказки. Даже рот приоткрыл.
– В институт сообщите? – Было мучительно стыдно за собственное малодушие, но мысль, что все это скоро кончится, грела душу.
– Нет, – заверил краснолицый, ничего не уточняя. – Все останется тайной следствия.
– Блеск. – Даша вздохнула.
Солнечный луч, наконец, достиг окна, расплавил давно не мытое стекло и упал на деревянный крашеный пол. Даша увидела пылинки, танцующие в световом столбе, похожем на меч джедая.
– Ладно, ваша взяла. Признаюсь во всем, в том числе и насчет московского подземного перехода. Вам ведь тут не нужны такие сложности?
Следователь усмехнулся и достал чистый бумажный лист.
– Может, я сразу внизу подмахну? – предложила Даша. – Потом напишете все, что надо, а то мне еще сумку собирать.
Следователь покачал головой. На его губах мерцала легкая улыбка, которую Арсений определил как «победная». Дело закрыто, никакой головной боли.
– Так не полагается. – Следователь быстро застрочил ручкой. – Потерпите пять минут.
Даша посмотрела на Платонова. Глупо, но ей очень хотелось, чтобы писатель ее остановил. Однако тот привычно стрельнул глазами в сторону – моя хата с краю. Ею овладело недостойное мстительное чувство.
– Кстати, Игорь Валентинович, господин Платонов хочет посмотреть ту запись с мобильника.
Следователь поднял голову и уставился на Дашу.
– Ну, ту самую, где его жена падает с крыши, – пояснила она, понизив голос. – Арсений Петрович желает лично убедиться, что это действительно был несчастный случай.
Следователь недоверчиво взглянул на Арсения. Он помнил, какую истерику закатил писатель, услышав это предложение в первый раз, и втайне опасался ее повторения. Но Арсений Платонов смотрел на Дашу, как древний грек на пифию, с ужасом и верой. Странная парочка, чтоб не сказать сильнее.
– Действительно хотите, Арсений Петрович?
Арсений медленно повернул голову и уставился на следователя темными глазами, скрывающими душу, как тонированное стекло. «Уж не глотают ли они на пару?» – цинично подумал тот.
– Да, – сказал Платонов каким-то рассеянным беззвучным голосом. – Я бы посмотрел…
Следователь пожал плечами, буркнул что-то вроде «ваше право» и удалился. Даша виновато покосилась на Арсения. Она уже раскаивалась в своей недостойной мести за то, что мужчина отказался вовремя подставить плечо.