Сашка не отвел глаза, но и не ответил.
– Или, например, какую услугу ты оказал тому человеку, который был здесь позавчера? Наверное, не маленькую, иначе тебе не отвалили бы столько денег! И почему ты любым путем должен задержать меня в этом проклятом городе еще на месяц?
Сашка дернулся, но Даша остановила его брезгливым движением бровей:
– Умоляю, не теряй даром времени! Я слышала ваш разговор. Не весь, к сожалению, кое-что осталось за кадром, но мне хватило, чтобы не верить ни единому твоему слову! – Она откинулась назад, уперлась руками в кровать и фыркнула: – «Юрка Самойлов»!.. «Джипешник»!.. – посмотрела на Сашку и добавила: – Сволочь!
Она так хотела, чтобы Сашка сказал хоть одно слово! Пускай даже соврет, если нельзя иначе, но хоть что-то! Однако Сашка молчал, не сводя с нее глаз, и Даша видела их острый прицельный блеск. Он что-то обдумывает.
– Я рассказала все, что случилось, одному человеку, – предупредила она на всякий случай. – Он должен позвонить. Если я не отвечу…
Даша не договорила. Встала с кровати и отправилась в ванную.
Уже встав под душ, она услышала, как щелкнул замок на двери.
– Нет! – крикнула Даша изо всех сил и, как была, раздетая, метнулась в комнату. Остановилась, тяжело дыша, и огляделась.
Никого. Пусто и тихо. Только едва слышно тикают часы на туалетном столике перед зеркалом.
Она прошлепала мокрыми ногами назад, в прихожую, и достала из сумочки вторую магнитную карточку. Сашка не знает, что она на всякий пожарный попросила ее у администратора. Интересно, что Сашка придумал на этот раз? Решил запереть ее в номере? Сомнительно. Во-первых, здесь есть телефон, а значит, связь с внешним миром. А во-вторых, Платонов обязательно позвонит и проверит, все ли в порядке.
Даша сняла трубку и услышала длинный гудок. Вздохнула от облегчения и вернула на рычаг. Все нормально. Сашка ушел потому, что находиться в одном помещении с человеком, которого предал, невыносимо. До ее отъезда они вряд ли увидятся, однако следует принять меры предосторожности.
Даша схватила банный халат и выдернула пояс. Обмотала плотную махровую полоску вокруг круглой дверной ручки, второй конец так же прочно закрепила на ручке ванной комнаты. Дверь в коридор распахивается наружу, дверь санузла – внутрь. Если кто-то попытается войти в номер, пояс не даст этого сделать. Конечно, его можно порвать, но это уже возня, шум и время. Даше осталось продержаться совсем немного. Еще пара часов – и можно распрощаться с этой комнатой, этим отелем, этим городом и кошмарными воспоминаниями. Дай бог, чтобы удалось…
Она ничего не услышала, просто почувствовала движение воздуха. Быстро обернулась и уткнулась носом прямо в поношенный коричневый свитер, пахнущий аптекой. Еще Даша успела заметить распахнутую дверь шкафа в прихожей и осознала, что прятаться умеет не только она. Потом ее плечо, и так исколотое в больнице, укусила железная игла. Даша хотела вскрикнуть, но потная мужская рука зажала ей рот.
«Пожалуйста, не надо», – хотела взмолиться она, но губы онемели. Ноги сложились, как ватные, и Даша упала бы, если бы мужчина в коричневом свитере не перехватил ее поперек талии. Отнес и уложил Дашу на тонкий ковер в комнате, оглянулся на часы. Даша невольно посмотрела вслед за ним. Половина четвертого.
– Вот так, – сказал мужчина и пристроился рядом на корточках.
Она увидела правую руку в резиновой медицинской перчатке, небрежно свисавшую с колена.
– Слушай меня внимательно. Лекарство будет действовать еще шесть часов. Потом основной состав начнет разлагаться, и в крови останется составляющая из группы амфетаминов. Гидрохлорид кетамина. Знакомое название? – Он наклонился над Дашей. – Моргни один раз, если поняла!
Она быстро моргнула. Мужчина выпрямился.
– Хорошо. Учти, если у тебя еще раз возьмут кровь, то примут за наркоманку со стажем. Усекла?
Даша снова моргнула. Глаза застилали слезы. Мужчина усмехнулся.
– Не реви, не собираюсь я тебя насиловать. – Он провел рукой по обнаженной Дашиной груди. Влажная кожа быстро остывала, покрываясь крупными гусиными мурашками. – Ты, конечно, хорошенькая, только я на холодных голых баб уже насмотрелся. В окно я тебя выбрасывать тоже пока не собираюсь, но если попытаешься уехать из города, мне придется это сделать. Поняла?
Даша моргнула. Слезы стекали из уголков глаз на виски и бежали дальше за уши.
– Ариведерчи, – подвел итог мужчина и встал.
Даша смотрела на него снизу вверх, мучительно ощущая себя голой и беспомощной. Мужчина больше не обращал на нее внимания. Он достал из кармана магнитную карточку («Сашкина», – подумала Даша), вышел в прихожую и фыркнул, обозревая пояс, натянутый между двумя дверями.
– Сообразительная девочка, – сказал он одобрительно.
Даша скосила глаза, но ничего не увидела. Минута едва уловимой возни, потом мужская рука швырнула в комнату махровый пояс. Он упал возле Даши.
Открылась дверь, потянуло сквозняком, затем послышался знакомый щелчок. Даша осталась одна.
Глава 11
«Это было завораживающее зрелище: хрупкая женская фигурка на темно-синем фоне. Женщина шла по узкому краю бетонного парапета, раскинув руки в стороны, как крылья, и подняв голову к небесам. Казалось, что она исполняет забытый магический ритуал, перед тем как взлететь.
«Это не может быть Нина», – подумал Арсен.
Страх высоты – одна из фобий, данных человеку. Каждый из нас испытывает ужас перед бездной под ногами, и мало кто удержится от искушения заглянуть вниз. Игра с опасностью уравновешивает страх – это скажет любой психолог. Вопрос в том, как удержаться на краю. Ребенок, несущий в авоське бутылку, опускает руку так низко, что стекло звенит, сталкиваясь с асфальтом. Бутылка может разбиться, но ребенок опускает руку снова и снова. Когда он повзрослеет, ему опять захочется испытать этот острый недозволенный восторг, и тогда бездна позовет его к себе.
Нина никогда не ходила по краю ни в прямом, ни в переносном смысле. Поэтому она сделала блистательную карьеру там, где другие потерпели поражение. Она никогда не садилась в самолете возле иллюминатора, а перед взлетом принимала снотворное. Инстинкт самосохранения перевешивал притяжение бездны. Чтобы пройтись по узкому периметру бетонного заграждения крыши, Нина должна была напиться в стельку (невозможно), уколоться (невозможно в квадрате) либо сойти с ума (вариант даже не рассматривается).
Экспертиза не выявила следов алкоголя и наркотиков, однако Арсен своими глазами видел, как Нина, боявшаяся лифтов, сновала по краю шестиэтажной пропасти. Вывод: экспертиза фальшивая. Если верить своим глазам (а Арсен им доверял), женщина, шедшая по краю крыши, испытывала нечто вроде кессонной болезни.
«Никогда не всплывайте быстро с большой глубины!» – долбил инструктор, когда Арсен учился работать с аквалангом. Пузырьки кислорода в крови выделяются с такой быстротой, что мозг не успевает его поглощать и «пьянеет». Человеком овладевает дикая неконтролируемая радость, он срывает маску и погибает. Знаете, как действуют наркотики группы экстази? Их основные приметы: беспричинная эйфория и потеря чувства самосохранения. Убийца – молодой красивый мужчина лет тридцати пяти – хорошо это знал. Ему даже не потребовалось подталкивать жертву. Он стоял в отдалении и наблюдал за Ниной. Иногда подбадривал возгласами: «Здорово!» Иногда показывал большой палец. А когда она дошла до угла и остановилась, он крикнул: «А обратно пройтись – слабо?»
– Зачем ему это нужно? – вслух произнес Арсен.
Действительно, зачем убивать женщину, с которой спишь? Печально, но существует множество причин, чтобы убить человека, и очень мало – спасти. Красивая замужняя любовница – повод для гордости, красивая разведенная любовница – повод для беспокойства. Возможно, Нина устраивала парня в качестве любовницы, но была совершенно не нужна в качестве жены. А может, красивый обаятельный мерзавец выполнял поручение женщины с темно-серыми глазами, никогда не меняющими выражения?
Арсен вдруг понял, что в баре первый раз увидел ее на расстоянии вытянутой руки. Женщина-тень скользила возле него уже давно, но ни разу он не заглядывал ей в лицо так близко. Ее кожа была молода, как у девушки, но глаза казались усталыми и настороженными, как у человека, перенесшего слишком много. Много хорошего, много плохого… пожалуй, даже страшного. Из-за этого возникало странное ощущение, будто молодая кожа – маска с прорезями для глаз, туго натянутая поверх настоящего лица. Арсен не хотел бы ее снимать. Беда в том, что его согласия не требовалось. В этот город его привел оживший персонаж, сошедший с ума от долгого незаслуженного забвения».
Арсений остановился. Ему не нравилось, что на странице второй раз упоминается слово «сумасшествие». Не стоит бросаться сильнодействующими средствами. Хотя, с другой стороны, как еще можно объяснить действия женщины, вообразившей себя Полиной и готовой на любое преступление, чтобы заставить его написать эту книгу?
«Я пока не сумасшедшая», – вот что сказала она тогда в баре. Почему «пока?» Потому что начала ощущать признаки подступающего безумия? А записка на столе, которую Арсений обнаружил, вернувшись в номер, разве она не свидетельствует против человека, написавшего ее?
Опять это мистическое чувство существования на стыке двух миров! Может, записка ему примерещилась? Он бросился в гостиную. Но записка лежала там, где ее уронили, – на ковре, возле стола, Арсений присел на корточки возле бумажного листа с четырьмя предложениями, написанными знакомым почерком с наклоном влево. Пошуршал бумагой, вслушался в знакомый до одури звук, поднес к носу, вдохнул до одури знакомый запах. Сомнений нет – это реальность.
«Ты на верном пути. Ничего не бойся и не теряй времени. У тебя в запасе четыре недели. Я жду».
На первый взгляд, коротко и ясно. На самом деле, каждое предложение заключает в себе целый недописанный абзац. В записке скрытая угроза, и беспокойство Арсения возрас