Пытаясь дышать как можно ровнее, она медленно склонилась над центральным пультом управления, у кресла второго пилота.
Собравшись с духом и не обращая внимания на громко стучащее сердце, она досчитала до трех и разблокировала люк. Затем медленно, так, чтобы окружающие ничего не заметили, раскрыла его и выскользнула наружу. Теперь стало ясно, откуда исходил странный свет: весь пол был устлан белой сияющей мостовой, будто она ходила по поверхности… да, все сходится. По поверхности Луны.
Скарлет замерла и прислушалась. Врачи обсуждали рану, ассистент продолжал строчить что-то в портскрин, предлагая возможное время встречи с королевой. Ведьма наконец-то смолкла.
Дыши, дыши…
Скарлет сделала шаг в сторону от корабля. Волосы налипли на ее мокрую от пота шею, она дрожала от страха, адреналина и нараставшего осознания того, что ей не удастся исполнить свой план. Она не сможет пробраться в лунный корабль. В любой момент ей выстрелят в спину, или она войдет в корабль и поймет, что не сможет его вести. Или док не откроется.
Но вся компания за ее спиной как ни в чем не быва продолжала заниматься своими делами, а она была так близка к цели, и, может быть, все еще…
Прижавшись к сверкающему корпусу лунного челнока, Скарлет нервно облизнула губы и протянула руку клюку…
Ее рука сама собой зависла в воздухе.
Сердце бешено застучало.
Вокруг воцарилась непроницаемая тишина, воздух будто уплотнился, а волоски на руках встали дыбом. На сей раз Скарлет осознавала, что происходит. Она понимала, как близка была к тому, чтобы пробраться в корабль и совершить отчаянный побег на свободу, и в то же время отдавала себе отчет, что у нее ни было ни малейшего шанса
Внезапно ее рука словно оттаяла и опустилась вниз.
Скарлет задрала подбородок и, опираясь на корпус корабля, встала и повернулась к ведьме. Сибил Мира в легком нижнем платье сидела на каталке, привалившись на бок, чтобы докторам было легче добраться до раны. Ее лоб и скулы были запачканы кровью, так же как и спутанные, всклокоченные волосы, но при этом она умудрялась выглядеть устрашающе и буквально пригвождала Скарлет к месту взглядом серо-стальных глаз.
Врачи склонились над ее бедром, поспешно зашивая и очищая рану. На лицах у них отражалось страшное напряжение, словно они боялись, что ведьма заметит, чем они занимаются. Двое гвардейцев держали руки на пистолетах, но стояли в расслабленных позах – ждали приказов.
А ассистент, мужчина средних лет, блеклый и незаметный, вдруг резко переменился. Он стал невыразимо привлекательным даже в своем простеньком балахоне. На вид лет около двадцати, резко очерченные скулы, иссиня-черные волосы, зачесанные назад.
Скарлет сжала зубы и заставила себя вспомнить, как он выглядел минуту назад. Не обращать внимания на его чары. Это был маленький бунт, но она пустила на него всю оставшуюся силу воли.
– А это, должно быть, пленница с корабля киборга? – спросил ассистент. – Что с ней делать?
Ведьма прищурилась с ненавистью, способной растопить плоть и кости, как кислота. Ее чувства были взаимны – Скарлет ответила ей таким же ненавидящим взглядом.
– Мне нужно будет доложить о ней Ее Величеству, – сказала Сибил. – Думаю, королева захочет присутствовать на допросе. – Ведьма вздрогнула, по ее лицу пробежала гримаса боли, и Скарлет поняла, что та потеряла к ней интерес. Плечи Сибил поникли, и, собрав остаток сил, она улеглась поудобнее на каталку. – До тех пор можешь делать с ней что хочешь. Можешь отдать ее в одну из семей.
Ассистент кивнул и подозвал гвардейцев.
В мгновение ока они схватили Скарлет и скрутили ей руки за спиной. Веревки больно впились в кожу. Когда ее повели к огромному выходу, врачи со своей пациенткой уже скрылись из виду.
Глава 27
Время тянулось вязким туманом, сон и явь перемешались, невозможно было различить, что происходит. Иногда ее будили, заставляли сесть и выпить воды. В голове изредка всплывали обрывки бессмысленных, непонятных разговоров. Кресс била дрожь. Потом стало очень жарко, она вся обливалась потом и лягалась, пытаясь сбросить с себя тонкие, насквозь вымокшие простыни. Рядом показался Торн, завязавший себе глаза какой-то тряпицей. Он прижимал флягу к ее губам. Пей. Пей. Пей. Съешь супа. Выпей еще воды. Незнакомый смех заставил ее съежиться от смущения, сжаться в комочек и спрятаться под простыни. На фоне луны появился силуэт Торна, он лихорадочно тер глаза и чертыхался. Кресс жадно глотала ртом жаркий раскаленный воздух: ей казалось, что она вот-вот задохнется под простынями или черное ночное небо высосет весь кислород. Вновь нахлынула отчаянная, одуряющая жажда. Кожа зудела от песка, оставшегося в одежде и волосах.
Свет. Темень. Свет опять.
Наконец Кресс пришла в себя. Тело еще не слушалось, но мысли пришли в порядок. Во рту скопилась липкая, тягучая слюна. Кресс лежала на циновке в небольшой палатке совсем одна. Сквозь тонкие тканевые стены проникал лунный свет, заливавший серебром стопку вещей, сложенных у нее в ногах. Кресс провела рукой по волосам, ожидая, что запястья, как обычно, запутаются в длинных локонах, но обнаружила, что волосы острижены чуть ниже ушей.
Постепенно к ней начали возвращаться воспоминания. Торн на спутнике, Сибил со своим телохранителем, падение и жестокая бескрайняя пустыня, простирающаяся от горизонта до горизонта.
На улице послышались голоса. Интересно, подумала она, ночь только началась или уже подходит к концу? Как долго она пролежала в забытьи? Кажется, она чувствовала, как ее кто-то обнимает, нежные пальцы стирают песок с ее лица. Неужели это был сон?
Входной клапан палатки приоткрылся, и показалась женщина с подносом в руках – одна из тех, кого Кресс видела у костра. Радостно улыбнувшись, она поставила поднос на землю. Там оказалась пиала супа и фляга воды.
– Ну наконец-то, – с сильным, непривычным акцентом произнесла женщина, пробираясь к Кресс через завалы смятых простыней и покрывал. – Как ты себя чувствуешь? – Она пощупала ей лоб. – Уже лучше. Это прекрасно.
– Как долго я?..
– Два дня. Мы выбились из графика, но это не важно. Хорошо, что ты пришла в себя.
Она села на циновку рядом с Кресс. В палатке было тесновато, но все равно удобно.
– Когда мы будем уезжать, тебе подберут верблюда для верховой езды. Нужно поддерживать твои раны в чистоте. Тебе очень повезло, что ты пришла сюда до того, как распространилась инфекция.
– Раны?
Женщина указала рукой на ее ноги. Кресс привстала и попыталась разглядеть, что у нее с ногами, но в темноте ничего не было видно. Она лишь ощутила давление бинтов. Даже два дня спустя стертая кожа болела и мышцы ныли после непосильной нагрузки.
– А где?.. – Она заколебалась, вспоминая, не назывался ли Торн вымышленным именем. – Мой муж?
– У костра. Он все это время развлекал нас рассказами о вашем головокружительном романе. Ты счастливая девушка. – Она хитро подмигнула Кресс и похлопала ее по колену, а затем вручила ей пиалу с супом. – Но сначала поешь. Если ты уже достаточно окрепла, можешь выйти и присоединиться к нам.
Женщина двинулась к выходу.
– Подождите. Мне надо… ну… – Кресс залилась краской, и женщина понимающе посмотрела на нее.
– Конечно, я понимаю. Пойдем, я покажу тебе, где можно сделать твое маленькое дело.
У клапанов палатки стояла пара ботинок, которые оказались ей очень велики. Женщина помогла Кресс набить их тряпьем, чтобы они сели поудобнее, и повела ее подальше от огня, к яме, вырытой на окраине оазиса. Две простыни отгораживали отхожее место, а пока облегчаешься, приходилось держаться за молодое пальмовое дерево.
Затем женщина отвела Кресс обратно в палатку и оставила поедать суп в одиночестве. Только теперь она поняла, до чего же проголодалась. Пустой желудок неприятно жгло, и, глотая успокаивающую похлебку, Кресс прислушивалась к голосам у костра. Несмотря на все попытки, ей не удавалось различить голоса Торна.
Доев, Кресс снова выбралась из палатки и на фоне огня разглядела восемь силуэтов. Джина помешивала что-то в котелке, наполовину закопанном в песок, а Торн сидел на циновке, по-турецки скрестив ноги. Его глаза были закрыты банданой.
– Она встала! – прокричал охотник Квенде.
Торн задрал голову, и удивленное выражение сменила белозубая улыбка.
– Моя жена? – спросил он чуть громче, чем следовало бы.
Нервы Кресс не выдерживали – вокруг было слишком много незнакомцев. От страха у нее началась одышка, и она всерьез задумалась, не разыграть ли приступ слабости и головокружения, чтобы скрыться в палатке.
Но тут Торн попытался встать и зашатался на одном колене, едва не рухнув в костер.
– Ой-ой!
Кресс бросилась к нему. С ее помощью он поднялся и схватил ее за руки.
– Кресс?
– Да, кап… ой…
– Ну наконец-то ты пришла в себя! Как ты себя чувствуешь? – Он попытался нащупать ее лоб, но схватил сначала за нос, а затем приложил ладонь к макушке. – Хорошо! Жар спал. Я так волновался.
Он привлек ее к себе и стиснул в объятиях.
Кресс сдавленно пискнула. Так же стремительно Торн разжал объятия и обхватил ее лицо ладонями.
– Дорогая моя миссис Смит, никогда больше не пугай меня так.
Хотя он немного перестарался с представлением, Кресс почувствовала, как электрическая волна пронзила ее грудь: его губы были так близко, его ладони так нежно касались ее щек!
– Прости меня, – шепнула она. – Мне уже намного лучше.
– Да ты и выглядишь намного лучше. – Его губы слегка дернулись, скрывая улыбку – По крайней мере я абсолютно в этом уверен.
Торн зарыл пальцы ног в песок и поднял длинный посох, с ловкостью поймав его одной рукой.
– Пойдем прогуляемся. Попытаемся выкроить немного времени наедине, ведь это наш медовый месяц.
Он подмигнул ей так, что это было заметно даже из-под повязки. Компания у костра разразилась одобрительными смешками. Торн взял Кресс за руку, и она повела его прочь от огня и от неприличных шуток, радуясь, что в темноте не видно, как сильно она покрасне