– Вы схватили трубку тут же, после первого звонка, значит, ждали его. Кроме того, вы собрались угрожать мне, считая, что я держу вашу дочь насильно, у вас тон очень выразительно поменялся, например, когда я сказал, что не нужно давать ей телефон. А в такое состояние ввести человека может только сильное волнение или злость. Вами владели и то, и другое. Значит, кто-то предупредил, что с Настей не все в порядке – либо охранник, от которого она смылась, либо… а я считаю, что так оно и было, – кто-то позвонил и пригрозил. Или намекнул. так было?
– Звонил мужчина, судя по голосу – средних лет. Откуда – определить не удалось, скорее всего, с автомата. Он предложил мне обменять Настю на некоторые ценности, связанные с проектом, над которым я сейчас работаю… вернее, я и близкие мне люди, мои друзья.
– Выставка Русской Иконы?
– Да. – теперь Горелов явно убедился, что в скорости работы и догадливости я не уступал требованиям, которые он собирался предъявить мне.
– Самсонов был убит, потому что был связан с этой работой.
– Да, но мне важно узнать, конкретно, из-за чего, исходя из этого, я смогу понять, кто заинтересовался нашим проектом: коммерческие структуры, властные, мафия?.. А сейчас я как слепой! И никто из моих людей не может узнать ничего; они даже того, что вы узнали за один день, до сих пор не добились.
– А почему же вы все-таки, скрыли от меня, кто вы такой, и чем занимаетесь? Это бы сэкономило много времени.
– По двум причинам. Во-первых, я не хотел заранее программировать вашу деятельность: вдруг Самсонова убили совершенно не связанные со мной или с проектом люди? А во-вторых, я не хотел светиться в преддверии важного дела – выставка начнется послезавтра, туда вложены огромные деньги, – а я опасаюсь…
– Понятно, – кивнул я, раздумывая, сообщить про Штерна, или нет.
В конце концов я пришел к выводу, что Горелов о художнике ничего не знал, и нечего было ему въезжать в детали.
– Значит так, – бодро сказал я, – сейчас я принимаю от вас торжественный ужин и, так как время подходит к семи, еду к знакомому букинисту, пока магазин не закрылся. А потом, часам к девяти, еду в Ленинский и говорю с четверкой похитителей. Хорошо?
– Ладно, я все подготовлю. Давайте свой блокнот, запишу адрес участка.
Я подал, принимаясь за бутерброд с икрой, внезапно ощущая дикий голод – ведь не обедал и даже нормально не завтракал!
– Как у вас с деньгами? – спросил мой наниматель, написав адрес и вернув мне блокнот, – не пора еще подкидывать?
– Да я еще, в общем-то, только на бензин и тратился. Пока не надо, а понадобятся, я позвоню.
– Как? – опешил Горелов.
– Так ведь я же ваш телефон уже знаю, – с улыбкой ответил я, – Мы с Настей обменялись. – и мысленно ухмыльнулся, понимая, что этим подставил девчонку по полное нехочу.
– Лады, – кивнул Иван Алексеевич, внезапно рассмеявшись, – все-то у вас ладится… кушайте, я вас покину, пойду, посмотрю, как там Настя.– Да, Иван Алексеевич, – позвал я, – Еще один вопрос: что вы решили сделать с Настей?
– В каком смысле?
– В смысле охраны. Если ее уже пытались использовать, как рычаг на вас, значит, могут попробовать снова, учитывая прошлые ошибки.
– Что вы предлагаете?
– Может, увезти ее на курорт? С матерью и охраной?
Горелов прикрыл глаза и ровным тоном ответил, – Ее мать умерла несколько лет назад. А на охрану плевать: безопаснее всего ей будет со мной. – фигура его словно увеличилась, приобретая властность и силу, – Я только свистну, полгорода подымется! А те, кто пытается мешать нашему проекту, очень дорого заплатят за свои попытки. Вот жаль только хорошего человека, Самсонова, – его уже не вернуть… – он внезапно вспомнил, – Да, кстати, я же вам не объяснил, из какого источника исходит мой уверенность в том, что Самсонов был именно убит!
– Не сказали! – поморщился я, ругая себя за забывчивость: самое главное упустил, оставил за рамками внимания!
– Я вам дам результаты обследования трупа, почитаете. – он повернулся и вышел.
На бутерброды мне понадобилось около шести минут; пара яблок заняла и того меньше; спустившись вниз, я встретил у парадного входа Настю, которая успела переодется в короткие шорты и просвечивающую блузку, под которой был какой-то нерегулярный бюстгалтер. Нет, определенно, она выглядела старше своих четырнадцати!
Девчонка взглянула по сторонам, убеждаясь, что охранник стоит не слишком близко, затем на меня и, внезапно улыбнувшись, поманила к себе с заговорщеским видом.
Я слегка наклонился к ней, вдыхая уже новый, не менее тонкий аромат, и Настя прошептала мне на ухо, – Несмотря на то, что вы очень большая сволочь, ну, сами понимаете, почему, – она глянула в упор, удостоверяясь, что я все понимаю, – я вам говорю: спасибо большое.
– Нам бы поговорить, Настя, – кивнул я, – Меня очень интересует Артем.
– Пойдемте? – она указала куда-то в коридор, наверное, в сторону своей комнаты.
– Нет, – отрицательно качнул головой я, – не сейчас, сейчас я занят. Скорее всего, я приеду сюда к вечеру, может, даже ночью… Тогда и поговорим.
– Лезьте в окно, – совершенно серьезно предложила стервозина, и я не мог не улыбнуться в ответ на ее очарование.
– Нет, – покачал головой в ответ, – для этого я слишком стар.
Она как-то странно посмотрела на меня на прощание. И стояла в дверях до тех пор, пока я не вышел со двора прочь.
Сотовый телефон заверещал, как только я отъехал на достаточное расстояние – Янтарная осталась позади.
Гадая, кто бы это мог быть, я приложил телефон к уху и стал ждать голоса.
– Але? – спросили там, голос был во-первых мужской, во-вторых – незнакомый, что вдвойне плохо: никто посторонний номер моего сотового просто не знал. Правда, я мог запамятовать, если сейчас звонил какой-нибудь из старых клиентов – попробуй, упомни их всех.
– Мареев! – требовательно сказал голос, – Если хочешь жить, замедляй скорость и тормози у того красного трехэтажного дома впереди!
– Хм! – чуть не ответил я, но спохватился и просто покачал головой, самому себе выражая собственное удивление.
Внимательно осмотрев проезжую часть, запомнил машины, которые сейчас ехали поблизости, взял на заметку очень крутой джип «Чероки», удобный красный «Жигуль», а так же быструю и маневренную «Хонду» – в какой-то из этих машин говоривший, наверняка, и сидел. Он ведь должен был видеть, как я еду и как я продолжу ехать себе, словно никакого звонка и не было, а вертолетов поблизости не наблюдалось. Я, конечно, допускал, что наблюдение за мной ведется с орбитального спутника, но, как сказал бы Приятель, «с неуточненной вероятностью» в одну сотую процента.
Трубку все это время, ИР #@АА что пленка в диктофоне теперь уж точно кончилась. Поэтому, как только я проехал мимо красного дома, там возмущенно заорали, – Мареев, – дальше матом, – Мы тебя!.. – все то же, – Тормози, сука!
Не будучи сукой от рождения, я, разумеется, не затормозил, а, наоборот, несколько увеличил скорось, вплотную подходя к разрешенным в городской полосе сорока километрам в час. Жигули свернули в сторону, в то время, пока невидимый преследователь еще продолжал говорить; на связи это никак не отразилось, из чего я заключил, что говорящий сидит, скорее всего или в «Хонде», или в джипе.
Вот здесь-то в ходе нашего разговора наступил перелом: покрывавший меня матом мужик замолчал, удостоверившись, что угрозы не приносят никакого эффекта, а одновременно с этим начиная подозревать, что в данном конкретном случае наличествуют нелады со связью. Ведь нормальный человек-то уж как-нибудь, да ответил бы – или словами, или повесив трубку!
Преследователь отключился. Зная, что сейчас он позвонит снова, я тут же набрал номер Коляна и продолжал ехать, ожидая ответа. Рулить одной рукой было не слишком удобно, но к чему только не привыкнешь за несколько лет сыщицкой работы!
Я начал отдаляться от машин, за которыми присматривал, обгоняя отдельные экземпляры «Москвичей» и «Жигуленков». И юркая «Хонда» пролезла за мною, наращивая скорость, в то время, как «Чероки» отстал за светофором.
«Ага! – подумал я, – Пользователь… то есть, преследователь опознан. Теперь надо оторваться!» – букинист ведь работал до восьми, и времени оставалось немного; кроме того, я не мог поставить «БМВ» Коляна просто так, без охраны, зная, что сзади едут люди, способные не только испортить, но и просто угнать машину, чтобы лишить меня основного средства передвижения!
– Кто там? – рассеянный голос Гоши ответил, наконец, на мой звонок.
– Валерий Борисович, – ответил я, и тут же невинно спросил, – Ты не знаешь, Гош, никто сегодня меня не искал, не спрашивал, где я?
– Знаю, – ответил мой ученик несколько смущенно, – мужчина один искал. Вернее, их трое было, они на «Хонде» приезжали, на синей такой… у меня спрашивали.
– И что?
– Ну, – ответил Гошка, помедлив, – телефон спрашивал.
– Ты дал?
– Дал, – растерянно признался Гоша, – Да они сказали, что ищут тебя, чтобы деньги передать, что ты им очень помог, а номер они потеряли, а тот, который первым подошел, даже назвал по памяти, только не совсем правильно… то есть, совсем неправильно.
– Ладно, черт с ним. В следующий раз молчи!
– Понятно… – горестно ответил ученик, – Валерий Борисович, простите…
– Прощаю. Ладно, мне пора. А то надо вовремя домой вернуться.
– До вечера, – кивнул Гошка, серьезно расстроенный собственным легкомыслием.
Что и говорить, я был расстроен тоже. Отключив сотовый совсем, я накинул ремень безопасности и довольно резко свернул в подвернувшийся слева переулок.
Оттуда газанул направо, затем, проехав еще квартал, снова направо, и еще раз, довершая квадрат, чтобы оказаться на том же месте, откуда уезжал.
«Хонды» нигде не было видно. Удовлетворенно кивнув, я свернул с маршрута направо и поехал к магазину кружным путем.
Но через три квартала, когда букиниста уже был в пределах видимости, чертовы преследователи вывернули из-за поворота прямо передо мной.