К сожалению, кролики в самом низу пищевой цепи, а потому лучше отложить свой переезд на утро. Приключений на сегодня достаточно, а новые я встречу уже со свежей головой и хорошо выспавшись.
Ближайшая к лесу нора была глубокой и сравнительно безопасной. Вытянув ушки вдоль спины, я прикрыл холодный нос лапами, но еще долго тревожно прислушивался, опасаясь облавы. Иногда люди фармили нас с фонарями.
Я всегда спал беспокойно и часто просыпался с поднявшейся дыбом шерсткой, а потом ничего не мог вспомнить. Не в этих ли кошмарах содержался ключ к загадке? У любой аномалии всегда есть причины, и разумный кролик появился наверняка неспроста.
В мыслях я часто возвращался к моменту своего рождения. Да, мир встретил меня болью и унижением, но стоило ли принимать вызов? Зачем я позволил втянуть себя в эту войну? Меня не покидало ощущение, что я стал деталью колоссального невидимого механизма, который одинаково равнодушно перемалывает как охотников, так и жертв. Возможно, поэтому мой первый день так крепко запечатлелся в памяти…
Глава 2
Свет, тепло и подрагивающее розовое пятно в центре, к которому отовсюду тянулись маняще вкусные запахи. Горизонт чуть качнулся, превращаясь в узкую ленточку, а его место заняла плоская поверхность в коротких зеленых штрихах, на которых топтались небольшие белые шарики.
Неожиданно что-то коротко свистнуло. Один из «шариков» жалобно пискнул и обмяк, и вокруг него растеклась темная липкая лужица.
– Сколько тебе еще? Как же достал этот тупой фарм![5] – усталый и раздраженный голос.
– Много. Давай, качайся[6], живодер. У нас на сегодня только пушнина! – звонко рассмеялся второй.
Резкая, острая боль. Все помутнело, окрасилось ярко-красным и ушло в черноту. Потом стало светлеть до холодной серой мглы, где слышался многоголосый неразборчивый шепот. Теперь виден только небольшой участок земли, где лежало несколько истерзанных пушистых комков с темными пятнами.
Я только что был одним из них!
Я? Кто говорит?
Так это же мысли. Невидимые, не всегда ясные, но порой очень громкие. Они возникают из ниоткуда, кричат, а потом бесследно исчезают в пространстве… ума. Да, ума! Это то, что их воспринимает и осознает.
Вспомнил! Кажется, эти пушистые существа называются кроликами.
Неожиданно в поле зрения возник двуногий великан, которому, видимо, и принадлежал один из голосов. Я испугался, и мир сразу сдвинулся, отодвигая от меня это страшилище.
Значит, все неприятное можно толкнуть, отпихнуть от себя!
Легкое усилие – и земля послушно заскользила подо мной. Серая мгла расступалась, постепенно открывая незнакомый мир, но одновременно столько же скрывая у меня за спиной. Разум будто просыпался после долгого сна. У меня получалось думать все яснее. Пространства для мыслей стало гораздо больше. Они приходили уже более сложными и разнообразными, путались и не позволяли отследить их все.
Стоп! Все могло оказаться совсем не таким, каким выглядело поначалу. Похоже, земля неподвижна, и передвигаюсь по ней я, а не наоборот, как я полагал раньше. Тогда лучше вернуться, чтобы в этом сумраке снова не наскочить на тех великанов.
Но на старом месте обнаружилась уже новая стая пасущихся кроликов. Я не мог перепутать – после прошлой казни бурые пятна еще не успели высохнуть на траве. Как им удалось вернуться в цветной мир? Я пропустил что-то важное, и теперь мои братья по разуму эгоистично и равнодушно жрут траву без меня! Мне не выдали такого же нового тела!
Спокойнее, нужно сконцентрироваться. Где-то должна быть подсказка к загадочному круговороту кроличьей популяции.
Уфф!
Я испуганно прислушался к мыслям. Что это сейчас так сложно подумало? Я не вполне уловил смысл собственной фразы. Схожу с ума, не успев толком появиться на свет? Или, наоборот, вхожу в него? И кто же это так входит-выходит?
На этом месте мозг, видимо, заклинило. Пришлось взять паузу. Рассудок дергался в судорогах рефлексии от слов и выражений, смысл которых доходил не сразу.
Подумаю-ка лучше я о тех, кому принадлежат голоса. Во-первых, я понимаю их речь. Во-вторых, эти двуногие великаны явно лишены сострадания. Зачем им понадобились наши тела? И почему молчат мои братья и сестры?
Они даже не сопротивлялись, а ведь нас так много, что можно набрать целое войско! Я бы с удовольствием возглавил его, став полководцем пушистого воинства! Свирепым кроличьим царем, при звуке имени которого сердца врагов трепетали бы и разрывались от ужаса!
Хм-м… Кстати, как зовут царя-то?
Я этого еще не знал, но поразился собственной прозорливости и глубине мысли. Должно быть, мой ум проницателен, но пока еще туп. Тут же стало неловко и стыдно, словно внутренний свидетель обвинил обоих в глупости – меня и мой ум. Кстати, существуют ли они по отдельности и независимо друг от друга?
Что за мудреная чушь теперь лезет мне в голову? Возможно, лучше подождать, пока мой интеллект созреет и наберет силу. И уж тогда я здраво оценю ситуацию и пораскину мозгами. Впрочем, за меня это уже сделали, судя по состоянию трупика.
А вот сейчас была ирония или сарказм? Не помню точно, как это называется, но чувствую, что какие-то знания периодически всплывают из глубин памяти. А пока мой разум похож на плохо сыгранный оркестр, где время от времени просыпается очередной музыкант со своей партией.
Если не найду способ выбраться отсюда, то останусь этой многомудрой пустотой навсегда, а перспектива застрять тут надолго мне не понравилась. Конечно, можно привыкнуть ко всему, но лучше сразу к хорошему. Яркие краски, слепящее солнце, простор неба, запах и вкус сочной травы гораздо приятнее шепчущей мглы.
Вплотную подплыв к одному из кроликов, я вдруг заметил, что его мех будто бы светится. Да, так и есть – слабое голубое сияние. Оно казалось прекрасным и загадочным маяком в измерении, наполненном лишь оттенками серого. Сколько их? Пятьдесят? Больше? В любом случае, тот яркий мир намного светлее и богаче. Мне надо в него как-то вернуться.
А вдруг этот «маяк» – ловушка?
Некоторое время я сомневался. Внешний мир оказался жесток, а его уроки – слишком наглядно болезненными. С другой стороны, что мне терять?
Я мысленно потянулся к таинственному свечению и тут же вывалился в черноту, где не было ни меня, ни времени, ни даже пространства. А потом она словно взорвалась, оглушив яркими цветами, звуками и множеством запахов.
В прошлый раз мир выглядел обезличенным – я даже не выделял себя из единой картинки. Теперь же ум четко разделил ее на «меня» и «другое». И это двойственное мировосприятие оказалось практичным и одновременно пугающим.
Мир остался тем же самым, но воспринимался уже несколько иначе. Ум будто окрасил его в цвета эмоциональных настроек, не все из которых оказались приятными. Недавняя тупость больше не защищала. Этот спасительный барьер растаял, позволив проявиться страху и недоверию.
Итак, у меня опять есть тело. И, возможно, опять ненадолго. Великаны вернутся, принеся новую боль, и ее ожидание переживалось с почти физической мукой. Я чувствовал себя словно отравленным страхом. Еще ничего не случилось, а мне уже было плохо. Возможно, неожиданно проснувшийся интеллект скорее проклятие, чем преимущество.
Я снова поймал себя на «кроличьей философии», а ведь еще несколько минут назад в уме и слов таких не было.
К черту! Мне надоело бояться. Сомнения и неуверенность начинали бесить, и я решительно открыл глаза.
Да, все та же белая шубка и влажный розовый нос. Ничего нового на этот раз не добавили. Втайне я надеялся хотя бы на острые рога, чтобы дать отпор живодерам.
Осторожно пошевелив усами, я прыгнул и резко развернулся, вспоров землю когтями. Все в порядке – тело исправно работало.
Людям (да, я вспомнил, как зовут этих мерзких двуногих), видимо, нужна моя шкура. Я бы отдал им ее, чтобы меня оставили в покое, но она не отстегивалась. Попробовать договориться или сразу бежать? А может, спросить взаймы у соседей? Вдруг этим жутким великанам хватит и хвостика?
Но мои собратья молчали и бесцеремонно толкались, наступая друг другу на лапы. Какой пустой и бессмысленный взгляд! В эти глазницы будто залили жидкое стекло с плавающим твердым зрачком. Там не было даже намека на мысль. На всякий случай я решил поздороваться, но получилось лишь приветливо хрюкнуть.
Никакой реакции. Никто даже не шевельнул ухом, продолжая выкашивать траву, будто ничего не случилось. Поразительно, но через несколько минут она вновь вырастала. Точно так же вновь появлялись и кролики. Видимо, по уровню интеллекта они были с ней почти одинаковы, а возможно, вообще являлись единым объектом. «Трава-кролики», люди и я – уже трое. И болезненные отношения, связывающие всех нас, мне определенно не нравились.
Неужели тут все так и работает? Что за чудовищная фабрика бесконечного воспроизводства кроликов, травы и страданий?
Еще непонятно, как все тут устроено, но в этом цикле чувствовалась явная ненормальность. Я словно попал в кошмар, и надо срочно проснуться, пока меня не вписали в этот адский конвейер.
Нет, я не собирался мириться с местной традицией! Бездумно жрать, прядать ушами и покорно отдавать свою шкуру? Не дождутся!
Но что я могу сделать в одиночку и почему так отличаюсь от остальных кроликов?
Моя странная уникальность не давала покоя. Вдруг это только болезнь, а временная вспышка интеллекта – один из симптомов, от которого нас так эффективно лечат люди? Или наоборот – мои сородичи больны тупостью, из которой я едва вылез? Впрочем, вылез ли?
Собственная глупость всегда незаметна, но само направление мысли вселяло надежду. Прогресс есть, я определенно становлюсь умнее. Страх и запутанность почти исчезли. А вот что с родственничками?
Надо бы проверить их на «одушевленность» и попробовать добиться разумной реакции. Они жрут траву так же, как я. Но любое мое действие предваряет «волевой импульс». Значит, наблюдая