в белой ткани на рукава. А тут уже двое русских поднимаются на ту же низкую стену, на которой так пугающе недавно появлялись эсэсовцы. Мы поднимаем руки. Мы показываем на наши белые повязки. Они машут руками, улыбаются. Война кончилась…»
А вот что записала некая женщина из городка Йеттинген 2 мая 1945 года:
«Когда я сегодня рассказывала нескольким людям о смерти Гитлера, они глядели на меня равнодушно: «Вот как? Наконец-то! К сожалению, слишком поздно»… Людям здесь абсолютно все равно, жив или уже мертв Гитлер, некогда боготворимый, возлюбленный фюрер. Он отыграл свою роль. Из-за него погибли миллионы – теперь миллионы не скорбят по поводу его смерти…»
3 мая 1945 года известный писатель-антифашист Гюнтер Вайзенборн, арестованный в 1942-м, приговоренный к смертной казни за активное участие в движении антифашистского Сопротивления и в 1945-м освобожденный советскими войсками, записывает:
«Я ехал на велосипеде по большой деревне и спрашивал, где находится бургомистр. Он сидел с двумя другими мужчинами в своем кабинете: трое отяжелевших, широкоруких крестьян… Они растерянно посмотрели на меня. Я был весь мокрый от дождя, и на руке у меня была красная повязка. Я положил на стол удостоверение русской военной комендатуры, которое подтверждало, что я новый бургомистр. Нацистский бургомистр внимательно прочитал его, положил на стол связку ключей и стопку печатей… На следующий день мною были отправлены группы, которые хоронили в поле погибших, приводили в действие мельницу, закапывали мертвый скот и собирали живой, очищали улицу и начали приводить в порядок школу…»
Даже знаменитый Эрнст Юнгер не поленился сделать 6 мая 1945 года короткую запись:
«Дороги забиты заключенными концлагерей… Утром шестеро евреев, которых освободили из Бельзена, зашли во двор. Младшему было лет одиннадцать. С удивлением, с голодным вниманием ребенка, который никогда не видел ничего подобного, он разглядывал книжки с картинками…»
Процитируем еще одну любопытную запись:
Берлин, 20 апреля 1945 года:
«Во второй половине дня я вместе с членами гитлерюгенда, отличившимися храбростью на фронте, стою в саду рейхсканцелярии… Гитлер прошел перед выстроившимися и каждому протянул руку. Он шел согнувшись. Его руки тряслись… Свое обращение он закончил словами «Хайль!». Но никто не ответил. В саду была тишина. Только вдали слышался грохот фронта…» Подпись: «Артур Аксман. Конец в бункере фюрера».
Описанное кажется не раз виденным в немецкой кинохронике последних дней рейха: мальчишки, построившиеся в ряд, и проходящий мимо согбенный и уже ни на что не способный «вершитель судеб». Автор записи – весьма заметная фигура в гитлеровском рейхе: 7 августа 1940 года Аксман назначен новым руководителем имперской молодежи. 2 января 1943-го, в связи с исчерпанностью трудовых резервов, он объявляет о призыве немецкой молодежи на работы в помощь фронту, т. е. о мобилизации на нужды войны, и уже в начале года около пяти миллионов подростков призваны на трудовой фронт…
Из дневников женщины, не принадлежащей к нацистскому истеблишменту:
Берлин, 21 апреля 1945 года:
«Ближайшая колонка находится в трех кварталах, возле пивной фольксштурма. Около сотни людей пытаются пробиться к насосу… В месте сбора фольксштурма царит суетливая деловитость… Мужчины с черно-бело-красными повязками, в самодельной, кое-как сшитой военной амуниции, жалкие, как нищие, вваливаются в пивную и вываливаются обратно… И с этим сбродом собираются защищать Берлин! Все, у кого есть ноги, сегодня, похоже, смываются на запад. Между грузовиками и машинами вермахта с трудом продвигаются обозы беженцев: фуры, ручные тележки, детские коляски, коляски для кукол. Нагруженные рюкзаками, мешками, чемоданами. Усталые женщины впряглись и тащат все это вместо лошадей. В арьергарде измученные дети. Бледные, со впалыми щеками, босые…»
Берлин, 24 апреля 1945 года:
«Умирающий город был полон пугающими звуками: откуда-то доносились выстрелы, близкие и далекие, отдельные и очередями. Люди кричали, полные страха, или в алкогольном чаду… Чьи-то команды, шум марширующих колонн, земельные работы, звуки, издаваемые животными. Характерное жужжание русской «швейной машинки», которая кружила над городом и сбрасывала свои маленькие осколочные бомбы. Все, что вздымается вверх от полыхающих повсюду пожаров, наполняет комнату пылью, но временами с порывами ветра врывается и щепотка весны из соседнего Ботанического сада…»
Ну и последнее по этому поводу – две записи некоей Маргрет Бовери из Берлина, от 25 и 27 апреля 1945 года:
«Автомобиль с громкоговорителем четыре раза появлялся с сообщениями о положении на фронтах, очень скудными новостями; перед этим люди собрались на площади и стали беспорядочно передвигаться по ней… Все это напоминало итальянскую площадь к вечеру; некоторые люди казались расслабленными и довольными, а другие, многие, – раздраженными и мрачными. Над всем этим скоплением появлялись русские самолеты. Сегодня они почти все время эскадрильями пролетают над нами, и зенитки устраивают по этому поводу оглушающую пальбу… Ну вот, они уже совсем близко. Мы считаем, что это примерно в районе вокзала Халензее – четыре минуты на С-Бане…»
«Поскольку со вчерашнего дня нет воды, я вышла с ведром, улица была покрыта осколками стекла, битого кирпича и сломанными ветками деревьев. Лавка булочника была закрыта, и я пошла со своим ведром к озеру Литцензее в парк. Вода была грязной, зеленоватой, но для туалета и поливки цветов, возможно, даже для мытья – сойдет…»
Таковы некоторые картинки последних дней войны. Но ведь беды и испытания начались не в финале, а значительно раньше. Не будем пересказывать основные военные события: сначала надежды на блицкриг, потом отпор, мощное противостояние, котлы, раненые и погибшие, чьи тела так и оставались на чужбине. Имеется в виду, конечно, восточный фронт, поход на Россию, завершившийся тем крахом, иллюстрацией к которому служат несколько приведенных зарисовок. Среди огромного множества военной литературы (с обеих сторон) немалое потрясение вызывает вышедшая в 1991 году документальная книга «Хочу выбраться из этого безумия». Немецкие письма с Восточного фронта 1941-1945 из советских архивов». Между прочим, вступление в этому тому написал не кто иной, как бывший Федеральный канцлер Вилли Брандт, в свое время сыгравший важную роль в улучшении отношений с Советским Союзом и заключивший так называемые «Восточные договоры».
В своем вступительном слове он прежде всего напоминает, что книга выйдет в тот самый момент, когда исполнится полвека с начала «нацистско-германского нападения» на Советский Союз. В своем коротком обращении к читателю он подчеркивает «человеческий», «индивидуальный» аспект войны, отразившийся в собранных письмах немецких солдат своим близким и солдатских родственников на фронт. Он говорит о «человеческих последствиях» того, что «произошло с немцами из-за насильственного господства» нацизма, о чудовищных личных трагедиях, разыгрывавшихся в семьях, которые теряли на войне сыновей, мужей, отцов. Это письма погибших в разных местах России, куда занесла послушных солдат «воля диктатора». Это письма миллионов людей, умерших «на поле битвы, в лагерях и под бомбами». Отдельные люди, пишущие на фронтовом досуге письма родным в Германию, сливаются, пишет Вилли Брандт, в «невообразимую многомиллионную череду погибших». Люди, которые «участвовали во Второй мировой войне и погибли в ней, вновь оживают в этих отобранных письмах, позволяющих судить об их индивидуальных чертах». И именно потому письма превращаются в документы, свидетельствующие о трагедии войны. А выжившие и молодежь получают шанс извлечь уроки из опыта военных поколений, понять: «какова война «наощупь», и что она делает с людьми».
Эти письма пролежали незамеченными в советском спецархиве много десятков лет. Издатели и с советской, и с немецкой стороны подмечают главное – в этих письмах редко звучат героические мотивы, разве что в тех, которые приходят в окопы с родины, промелькнет что-то о «великом фюрере», который знает, куда вести свой народ. А этот народ в лице молодых парней, мечтавших о военных «приключениях», голодает, томится от жажды, ежедневно и еженощно видит кровь, дышит ядовитыми испарениями, борется с вшами, мечтает о горячей картофелине и куске хлеба…
От 30 до 40 миллиардов писем было доставлено почтой рейха с осени 1939 до мая 1945-го… Но было и огромное множество писем, не дошедших до адресатов. Их авторы навсегда остались лежать в чужой земле. Эти письма были найдены на путях немецкого отступления, в местах ожесточенных боев, в разбитых снарядами и бомбами окопах. Малая толика этой корреспонденции собрана в данном томе. Советские издатели пишут, что были очень рады, когда идея создать из подобранных в годы войны писем книгу нашла «восторженную поддержку» среди немцев.
Оговоримся сразу: большинство приведенных в книге писем написаны с огромным количеством орфографических и прочих ошибок. Их писали, мягко говоря, не очень грамотные люди. Видно, они в школе учились так себе. Что поделаешь – не всем же быть отличниками. Главное другое: они позволили Гитлеру и его режиму вовлечь себя в преступную авантюру. Многие из этих молодых людей, немедленно взявших под козырек, верили, что их ждет славная победа и отменные «приключения». Не случайно очень популярный в свое время (в том числе в СССР) роман Дитера Нолля назывался «Приключения Вернера Хольта». «Приключения» чаще всего кончались трагически.
Листая книгу писем, мы становимся свидетелями человеческих переживаний, страданий, горя и надежд, испытанных этими людьми. Их надеждам на скорое возвращение домой в лавровых венках победителей не суждено было сбыться. Что ж, как писал один из выживших солдат Второй мировой войны, ставший известным на весь мир писателем и нобелевским лауреатом – Генрих Бёлль, – «нас туда не звали». Он всегда напоминал: спрашивать надо не с тех, в чей дом ты вломился с оружием, а с тех, кто тебя туда послал…