В 1997 году Тамаре удалось уговорить мужа на поход к психологу. Она требовала пойти к «хорошему специалисту», но Алексей сказал, что готов отправиться только к «настоящему врачу», поэтому они пошли в ближайший кабинет социально-психологической помощи. Они пришли на прием вдвоем. Полтора часа Тамара рассказывала обо всех своих проблемах и тревогах, прочитанных книгах и фильмах, пару раз была готова расплакаться, но спустя минуту уже хохотала, вспомнив какой-то забавный случай на работе. К концу сеанса женщина совершенно очаровала врача, чему была страшно рада. Алексей все это время безучастно сидел на кресле, и, если к нему вдруг обращались, отвечал нечто максимально нейтральное и невразумительное.
Сеанс действительно помог на какое-то время, но потом Тамара вновь стала чувствовать, что попала в ловушку, из которой не знала, как выбраться. Вдобавок ко всему женщина уже несколько лет не работала, так как в гостиницах теперь не хотели видеть скандальных женщин в возрасте. По негласному правилу за стойкой администрации теперь должна была стоять юная красотка. Квартиру в свое время выдали Алексею, а в начале 1990-х они ее приватизировали на имя мужа. Муж невыносимо раздражал женщину, но в случае развода ей было бы просто негде жить. Вдобавок ко всему мужчина имел наглость пару раз напомнить об этом жене. Спустя пару лет после сеанса семейной терапии Алексей почувствовал себя плохо и заснул. Через пару дней Тамара под вечер затеяла генеральную уборку и всю ночь бегала к мусорным бакам с разными пакетами и кастрюльками.
Алексей Самсонов был нелюдим, не имел близких друзей, да и на работе его уже не ждали, так что никто долгое время даже не вспоминал о нем. Спустя месяц соседка поинтересовалась у Тамары, куда это пропал ее муж.
– Ушел в сберкассу и не вернулся. Уже неделя, наверное, прошла, а может, даже больше, – ответила женщина и не смогла сдержать улыбки.
2. Квартиранты
Когда взрослый человек впервые оказывается в квартире, которую считает своей, чаще всего он раздевается догола. В этом есть нечто эволюционно и психоаналитически важное. Таким образом мы помечаем свою территорию и нарушаем собственные табу. Так поступила и Тамара. И ей очень понравилось. Окно ее квартиры превратилось вдруг для нее в сцену, на которую она с удовольствием выходила со своими перформансами. Соседи заметили, что она любит ходить по дому голой и не имеет привычки задергивать шторы, и начали об этом сплетничать. Кто-то осуждал, кто-то считал, что женщина вправе заниматься в своей квартире чем захочет, а соседские мальчишки тут же стали подглядывать за Тамарой. В этом было больше любопытства, чем влечения к чему-то запретному.
– И ведь ладно подглядывают, но они забираются в квартиру и режут вещи, – возмущалась Тамара, рассказывая соседям о том, как ее донимают подростки. Мать мальчика, которого обвиняла сейчас соседка, вдруг помрачнела.
– Зачем ему вещи резать? – чеканя каждое слово, спросила соседка Тамары.
– Не знаю, спросите у него, наверное, чтобы мне нечего было надеть дома, – развела руками Тамара и примиряюще захихикала. Много лет назад такие манеры могли показаться милыми, но в исполнении пятидесятилетней женщины это выглядело скорее пугающе.
Соседи сверху постоянно шумели и по ночам вечно переставляли мебель. К женщине на третьем этаже вечно по ночам ходил любовник, а когда она ему не открывала, мужчина начинал ломиться к Тамаре. Кто-то без конца залезал к ней на балкон и воровал вещи, а потом подбрасывал их куда-нибудь в коридор. И еще был таинственный мужчина, который пару раз помог Тамаре принести сумки из магазина, и она так его впечатлила, что теперь он повсюду следовал за ней. Тамара хотела было обратиться за помощью к психологу, позвонила своему старому знакомому, да и тот, подлец, влюбился. Участь слушать все эти рассказы одинокой женщины выпала соседке Тамары по лестничной клетке. Женщина имела глупость пару раз поболтать с Самсоновой, и та решила выделить ей роль лучшей подруги, которой можно звонить по ночам, врываться в слезах в квартиру, ежедневно донимать многочасовыми разговорами. Все бы ничего, но соседка совершенно не собиралась заводить новую подругу.
Мне даже пришлось сменить номер телефона. Мы поначалу неплохо общались, но потом она стала звонить мне по несколько раз в день. Каждый разговор часа на три. Сначала просто болтала, а потом стала жаловаться на соседей, на шум из моей квартиры, хотя никто и не шумел. Она плакала и говорила, что я вынуждаю ее обратиться в милицию. Я не хотела с ней ссориться и просто сменила номер.
– Слушай, а зачем ты вчера бегала по двору босиком ночью? Тебя несколько человек видели, утром как раз обсуждали, – спросила однажды соседка Тамары.
– Опять негодяи украли вещи с балкона, причем мое любимое платье. Я заметила их в последний момент и побежала в чем была, но так и не догнала. Если слышали, что же они не помогли старушке? – захихикала Тамара. По лицу женщины было видно, что этот разговор доставляет ей удовольствие. Она была рада, что ее заметили.
После исчезновения мужа Тамара наконец вдохнула полной грудью. Ей было уже немного за пятьдесят, но благодаря субтильному телосложению и тотально инфантильной манере себя вести она казалась значительно моложе. Ну или ей так казалось. Алексей перед исчезновением продолжал по-дружески чинить автомобили и получал за это неплохие деньги, а теперь женщина осталась без всяких средств к существованию. Выход нашелся быстро. Тамара сдала комнату в квартире сорокалетнему работяге Владимиру из города Гусь-Хрустального. Тамара буквально расцвела на глазах. Целыми днями она готовила, убирала и без конца старалась угодить жильцу. В расчетный день Владимир понял, что у него попросту нет денег заплатить за следующий месяц, и решил подольститься к женщине и сказать пару-тройку комплиментов, чтобы только она повременила с арендной платой. Вскоре между ними завязался роман. Вернее, мужчина считал, что «помогает одинокой женщине», а Тамара думала, что «благодетельствует, взяв шефство над недалеким, но работящим парнем». Спустя месяц у Владимира появились деньги на аренду жилья, и он постарался минимизировать общение с хозяйкой.
– Взрослые же люди, не будем же придумывать какие-то истории про чувства, не в нашем же возрасте, – пробормотал однажды он.
Тамара проплакала тогда всю ночь. Несмотря на всю свободу нравов, какую она хотела продемонстрировать, женщина всю жизнь прожила с одним мужем, а во время работы в гостинице все обычно ограничивалось пятиминутным флиртом или походом в кафе. Тамара умела привлекать к себе внимание, но на самом деле никогда не была той роковой женщиной, какой ей хотелось казаться. Владимир, продемонстрировавший тотальное безразличие к ее спектаклям и нагло заявивший об отсутствии чувств, нанес ей смертельную обиду. Нет ничего более оскорбительного, чем признание в том, что ты не любишь. За это невозможно обидеться, нельзя обвинить, но за это очень хочется убить. Наутро Тамара с опухшими глазами, но с милой улыбкой на устах, хлопотала на кухне, готовя завтрак для своего жильца.
– Мне все равно готовить не для кого. Женщине важно ждать кого-нибудь с работы, – расплылась она в улыбке при виде Владимира.
В тот вечер они неплохо поболтали. Засыпал Владимир с приятным ощущением дома и острыми болями в желудке. Вдобавок ко всему он проспал на работу, и начальник его обвинил в очередном запое. Обиднее всего было то, что обвинения были незаслуженными, но все слишком привыкли, что слово «отравление» является полным синонимом похмелья. Весь день мужчина пялился в работающий телевизор, а для того, чтобы встать с кровати, ему нужно было предпринять титанические усилия. Вечером Тамара все же усадила его ужинать. Владимир едва держался на стуле от усталости, из-за которой он то и дело терял ориентацию в пространстве. Мужчина наспех съел салат, чтобы только не обижать старушку. Ссору с ней он бы сейчас не пережил. Владимир пошел к себе в надежде на то, что завтра ему станет лучше, но случилось все наоборот. На работе над ним уже стали откровенно издеваться и грозить увольнением, а сам Владимир едва мог доползти до туалета. Вечером он заставил себя выпить чаю, но в этот момент у него так скрутило желудок, что он тут же бросился в туалет. Часа через полтора он позвонил в «Скорую помощь», и его увезли в больницу.
Через пару дней мужчине стало значительно лучше, и он начал донимать медсестру в больнице вопросами о том, что с ним случилось.
– Дрянь меньше есть нужно, – недовольно пробормотала женщина, менявшая ему капельницу.
– Салатом отравился? – искренне удивился мужчина.
– Только если ты туда все лекарства матери накрошил, – хмыкнула она.
Владимир поначалу не понял, что имеет в виду медсестра. Женщина, все еще не веря Владимиру, все же пояснила: мужчина попал в больницу с передозировкой сильнодействующих препаратов, которые часто прописывают пожилым людям. Конечно, она сделала заключение не по анализам, а просто по внешним признакам, но говорила так убежденно, что Владимир ей поверил. Когда к его койке подошел врач, мужчина буквально вымолил у него анализ крови на содержание препаратов.
– Вас прокапали, ничего уже не осталось, что вы там хотите увидеть? – пробормотал врач, выписывая назначение.
Анализ действительно ничего не выявил, но Владимиру теперь становилось не по себе, когда он вспоминал маленькую милую пожилую женщину, которая то и дело начинает тихонько хихикать. Раньше эта манера казалась ему чем-то, что напоминало о ее былой красоте, а сейчас при воспоминании об этом смехе становилось не по себе. Маленькая милая пожилая женщина с редкими, вечно спутанными вьющимися рыжими волосами теперь приходила к нему во снах и не давала спокойно жить днем. Тамара звонила мужчине раз по двадцать за сутки. Всякий раз она начинала разговор так, будто уже устала от этих разговоров, но затем забрасывала его вопросами о самочувствии. И это тоже теперь выглядело пугающе. Владимир думал только о своих вещах, которые остались у сумасшедшей старухи. Она ведь могла положить к нему в сумку тараканов или червей, отравить одежду ядом или… Мысли Владимира с каждым днем становились все более параноидальными. Когда мужчину выписали, он попросил друга поехать с ним к старухе за вещами, а когда Тамара открыла им дверь, боялся даже слово сказать. Еще долго после этого мужчина не мог отделаться от ночных кошмаров и боялся снимать квартиру. Впрочем, со временем ему вся эта история начала казаться чем-то нереальным и ненастоящим.