В ответ на эти действия германское правительство арестовало 17 тыс. немецких евреев с польскими паспортами или же евреев из Польши, лишенных немецкого гражданства. Эти люди были насильственно депортированы через немецко-польскую границу в районе поселка Збоншинь. Среди них были родители, сестра и брат Гершеля Гриншпана. Депортируемым было позволено взять с собой 1 чемодан на человека и 10 немецких марок. Оставшееся имущество евреев было захвачено в качестве трофеев местными нацистскими властями и их соседями. Несколько дней люди без денег и вещей, без крова и пищи под проливным дождем скитались вдоль границы, изгоняемые из приграничных деревень полицией и местными жителями. Некоторые беженцы пыталась вернуться в Германию, но задерживались пограничными властями или расстреливались[228].
О депортации своей семьи Гершель узнал из письма сестры. 6 ноября 1938 г. он написал прощальное письмо родным: «Мое сердце облилось кровью, когда я узнал о вашей судьбе, и я должен протестовать так, чтобы об этом узнал весь мир». На следующий день Гершель покинул свое укрытие, купил в оружейном магазине револьвер и отправился во дворец Богарне, где находилось посольство Германии во Франции. Его без регистрационных формальностей и свидетелей принял сотрудник посольства Эрнст фон Рат. Гриншпан прокричал: «Вы грязный бош! Сейчас я предъявлю вам счет от имени 12 000 преследуемых евреев» – и пять раз выстрелил в немецкого дипломата. Затем он без всякого сопротивления сдался французской полиции. Согласно полицейскому протоколу, Гриншпан после ареста заявил: «Я решил убить сотрудника германского посольства в знак протеста, чтобы обратить внимание мира на то, как в Германии обращаются с польскими евреями».
Покушение Гриншпана вызвало осуждение как французов-христиан, так и членов еврейской общины Франции: они опасались, что убийство немецкого дипломата будет использовано нацистами как повод для возмездия евреям Германии. К сожалению, эти опасения подтвердились. Французские евреи утверждали, что Гершель Гриншпан действовал в состоянии аффекта, был невменяем.
Американский философ Ханна Арендт, немецкая еврейка по происхождению, изучавшая «банальность» нацистского зла, в связи с этим писала: «Гершелю тогда было семнадцать лет, выстрел спровоцировал погромы в Германии и Австрии, так называемую “Хрустальную ночь” (“Kristallnacht”), которая действительно стала прелюдией “окончательного решения” но к ее подготовке Эйхман не имел никакого отношения. Мотивы покушения Гриншпана так и остались непонятными, и его брат, которого обвинение также вызвало для дачи свидетельских показаний, тоже отказывался говорить на эту тему. Суд принял как данность, что это был акт мести за высылку пятнадцати тысяч польских евреев[229], в том числе и семьи Гриншпана, с территории Германии в конце октября 1938 года, но общеизвестно, что это неверное толкование событий. Гершель Гриншпан был психопатом, не способным окончить школу, он несколько лет болтался по Парижу и Брюсселю, из обоих городов его высылали. Он предстал перед французским судом, и его адвокат сбивчиво нарисовал картину гомосексуальных отношений, а добившиеся его экстрадиции немцы так и не судили его. Ходили слухи, что он пережил войну – словно в подтверждение “парадокса Освенцима”, где неплохо обращались с евреями, имевшими уголовное прошлое. Эрнст фон Рат стал странной и неподходящей жертвой: из-за его открытых антинацистских взглядов и сочувствия евреям за ним следило гестапо; не исключено, что легенду о его гомосексуальности тоже сфабриковало гестапо. Гриншпана могли использовать вслепую агенты гестапо в Париже, одним выстрелом убивавшие двух птичек: создавали предлог для погромов в Германии и избавлялись от противника нацистского режима, не понимая, что у них это не получается – невозможно было, убив Рата как гомосексуалиста, имевшего противозаконную связь с еврейским юношей, одновременно превратить его в мученика и жертву “мирового еврейства”»[230].
Однако возможная связь Гриншпана со спецслужбами Третьего рейха, о чем, как о версии, писали Ханна Арендт и американский прокурор в Нюрнберге Роберт Кемпнер[231] и, как о факте, израильский автор Михаил Финтушал[232], не подтверждена источниками.
В истории убийства Гриншпаном фон Рата до сих пор остается много вопросов: не выявлены соотношение политического и гомосексуального мотивов этого преступления; не ясна роль личного врача Гитлера Карла Брандта в смерти Рата. Остаются «белые пятна» и в биографии Гриншпана, в частности история подготовки так и не состоявшегося суда над ним и его дальнейшая судьба[233].
В 2016 г. респектабельная немецкая газета «Зюддойче цайтург» опубликовала статью «Загадка Гершеля Гриншпана»: «Более чем 70 лет спустя после конца нацистской диктатуры остается открытым большой вопрос: что произошло с Гриншпаном? В июле 1940 года, после завоевания немцами Франции, французы передали заключенного нацистам, которые перевезли его в Берлин в тюрьму гестапо. Власти планировали затем предъявить Гриншпану обвинение и осудить на показательном судебном процессе как представителя постоянно упоминавшегося режимом Гитлера мирового заговора. Но затем все повернулось иначе. Гриншпан неожиданно заявил, что он убил фон Рата не по политическим мотивам, а что речь шла о преступлении на почве страсти. Назревал скандал: гомосексуальные нацисты в Париже? Невообразимый позор для немецких пропагандистов. Но что, если это еще было не всё? Обвинители опасались, что на запланированном процессе Гриншпан сообщит общественности не только о гомосексуальности его жертвы, но и других национал-социалистов в Париже. В июле 1942 года процесс был отложен. Гриншпан попал сначала в концентрационный лагерь Заксенхаузен, а позднее был переведен в каторжную тюрьму Магдебурга. До сих пор историки предполагали, что он умер в какой-то момент в 1942/1943 году или, возможно, был убит нацистами в конце войны в концентрационном лагере. По просьбе его родителей, переживших Холокост, в 1960 году Гриншпан был официально объявлен судом в ФРГ умершим, благодаря чему его семья получила право на возмещение ущерба. Однако некоторое время назад в Еврейском музее в Вене всплыла фотография, которая переворачивает существовавшие до сих пор предположения. Криста Прокиш, работающая там архивистом, случайно нашла этот снимок среди группы фотографий 1946 года. На снимке показаны еврейские демонстранты, требующие от британских оккупационных властей возможности выехать в Израиль. Один из мужчин на фотографии: Гершель Гриншпан. Так, по крайней мере, утверждает немецкий журналист и историк Армии Фурер, который уже много лет занимается историей Гриншпана. И компьютерная программа по распознаванию лиц соглашается с ним: 95 процентов сходства. Теперь историки надеются установить с помощью нового следа дальнейший путь Гриншпана. Теоретически он мог бы еще даже быть жив: ему было бы 95 лет. Более чем когда-либо многие вехи его жизни являются загадкой»[234].
Не будем утверждать, что загадка Гриншпана разгадана. Новые данные о нем нуждаются в тщательной проверке. Неоспоримо одно: «Хрустальная ночь» – всегерманский еврейский погром 10 ноября 1938 г., в качестве повода к которому нацисты использовали покушение Гриншпана на фон Рата, стала прелюдией «окончательного решения нацистами еврейского вопроса»: попытки физического уничтожения нацистами всех европейских евреев. Жертвами Холокоста стали 6 млн человек – каждый третий еврей Европы.
Глава 4Немецкие евреи 1933–1945 гг.: люди и судьбы
Фриц Габер
Шел второй год Первой мировой войны. Штаб командующего 4-й германской армии герцога Альбрехта Вюртембергского готовил операцию по прорыву вражеского фронта под бельгийским городком Ипр. 15-й германский армейский корпус должен был нанести удар встык между 2-й британской армией, сформированной в основном из канадцев, и 20-м французским корпусом, в котором сражались алжирцы.
Перед переходом в наступление немцы испытали на поле боя новое оружие: 22 апреля 1915 г. из почти 6 тыс. вкопанных в землю на семикилометровом участке фронта баллонов в течение 5–8 минут было выпущено 168 т хлора. Попутный ветер понес в сторону противника желтоватое газовое облако длиной более 7 км и шириной до 1 км. Вслед за газовым облаком наступала германская пехота. Лица солдат защищали марлевые повязки[235].
Из 15 тыс. британцев и французов, находившихся на переднем крае, по меньшей мере 1200 задохнулись, еще 3000 получили поражение глаз и дыхательных путей[236]. Немецкое командование заявило о 5000 уничтоженных солдат и офицеров противника[237].
Газовая атака под Ипром стала первым военным преступлением немецкой химии. «В этот момент наука утратила свою невинность», – писал немецкий историк науки Эрнст Петер Фишер[238]. По его выражению, если до этого целью научных исследований было облегчить условия жизни людей, то теперь наука создала условия, облегчающие убийство человека.
Самым известным немецким ученым, подчинившим научные знания военным нуждам, был великий химик, Нобелевский лауреат Фриц Габер (Fritz Haber); он сыграл ключевую роль в развитии военной химии во время Первой мировой войны.
Фриц Габер, еврей по происхождению, был, как и большинство немецких евреев, большим патриотом Германии, чем сами немцы[239]. Габер гордился своей помощью кайзеру и рейху и действовал по правилу «в мире – за человечество, в войне – за отечество». После успешного для Германии боевого применения отравляющих веществ Вильгельм II лично присвоил вице-вахмистру Габеру офицерское звание капитана: событие немыслимое для еврея (в кайзеровской армии еврей, как правило, мог дослужиться лишь до чина унтер-офицера) и редкое для ученого. С тех пор над письменным столом Габера висел портрет Вильгельма II с личной подписью императора. Портрет кайзера оставался над столом ученого даже после падения монархии, во времена Веймарской республики.