Второй мужчина тоже был в пути. Он был выше, плотнее и светлее первого, но тоже не имел ни одной запоминающейся черты. В Лос-Анджелесском аэропорту он купил билет до Атланты. Долетев до места назначения, он воспользовался одним из пяти имевшихся у него комплектов документов, поэтому билет до Далласа покупал уже другой человек.
Женщина вылетела на следующий день. Эта привилегия полагалась ей как руководителю группы. Ее возраст приближался к среднему. Она была шатенкой среднего роста, среднего веса — ничего особенного, за исключением того, что на жизнь она зарабатывала убийством. Она села на самолет в то самое время, когда для водителя начался второй день пути.
Водитель добрался до Далласского аэропорта в конце второго дня и оставил там машину на долгосрочной стоянке. Взяв с собой чемоданы, он сел на автобус и подъехал на нем к офису компании «Херц». «Херц» был выбран потому, что они давали напрокат «форды», а ему был нужен «краун-виктория».
Он оформил машину на иллинойсские документы и пошел на стоянку, где его ждал самый обыкновенный «краун-вик» сине-стального цвета. Он забросил чемоданы в багажник и направился в мотель, расположенный на полпути между Далласом и Форт-Уортом. Там он снял номер, воспользовавшись теми же иллинойсскими документами, поел и лег спать. Его встреча с компаньонами произошла у мотеля именно в тот момент, когда в пятистах километрах оттуда, в Лаббоке, Джек Ричер поднял руку, пытаясь поймать попутку.
Ричер сидел в машине уже через три минуты. Более того, подбросить его согласилась женщина.
Последние двадцать пять лет Ричер провел в основном в странствиях и в основном автостопом. Насколько он мог припомнить, три минуты между поднятием пальца и посадкой в машину были одним из самых коротких интервалов. Ричер не был мелким пареньком, аккуратным и безобидным. Он был накачанным гигантом: рост — 195 сантиметров, вес — 113 килограммов. При ближайшем рассмотрении обычно оказывалось, что он небрит и нечесан. Люди обходили его стороной.
А тут еще женщина за рулем.
Он шел быстрым шагом на юго-запад от мотеля, вытянув в сторону левую руку с поднятым вверх большим пальцем. Жара просто валила с ног. Тут она и подъехала. Опустила правое переднее стекло и спросила: «Вам куда?»
— Все равно, — ответил Ричер и сразу об этом пожалел. Если у вас нет конкретной цели, люди думают, что вы бродяга, и становятся подозрительными. Но женщина кивнула:
— О’кей. Я еду на юг мимо Пекоса.
— Отлично, — сказал Ричер, открыл дверцу и сел в машину. Кондиционер внутри работал на полную мощность, поэтому на ощупь кожаное сиденье было похоже на глыбу льда. Когда он захлопнул дверцу, женщина нажала на кнопку и подняла правое стекло.
— Спасибо, — сказал он. — Вы не представляете, как я вам благодарен.
Не говоря ни слова, она нажала на газ. Ричер огляделся вокруг. Это был «кадиллак»-купе, но невозможно длинный и экстравагантный. На заднем сиденье валялись книжка и портфель. Портфель был открыт, и было видно, что в нем лежат бумаги.
Ричер успел рассмотреть женщину, пока регулировал свое сиденье. Она была невысокой, худенькой, смуглой и тонкокостной. Вес — около 45 килограммов, возраст — около тридцати. Длинные, черные, волнистые волосы, темные глаза; сквозь натянутую полуулыбку были видны белые зубы. «Мексиканка», — подумал он. На ней был сарафан из хлопчатобумажной ткани с бледным рисунком.
— Так куда вы едете? — спросила она. Помолчала и улыбнулась. — Нет. Не то. Я уже об этом спрашивала. Вы не слишком внятно объяснили, куда вам нужно. — Ее произношение было совершенно американским, может быть, чуть более западным, чем южным. Она держала руль двумя руками, поэтому Ричер разглядел ее кольца. Их было два: тоненькое обручальное и платиновое с большим бриллиантом.
— Куда попаду, — ответил Ричер, — туда мне и нужно.
Она снова помолчала и улыбнулась:
— Я что, подобрала опасного беглеца?
— Я путешествую. Я турист.
— Вы не похожи на туриста. Туристы носят спортивные костюмы и приезжают сюда на автобусе. — Сказав это, она еще раз улыбнулась. Когда она улыбалась, она выглядела уверенно, хладнокровно и элегантно. Почти аристократично.
Ричер внезапно ощутил неловкость за краткость своих ответов, за свою небритость и мятую рубашку.
— Вы где-то здесь живете? — спросил он.
— Я живу к югу от Пекоса. Это около пятисот километров отсюда. Я вам уже говорила, я туда и еду.
— Вы родом из Пекоса? — спросил он.
— Нет. Из Калифорнии. Я приехала в Техас семь лет назад, когда вышла замуж.
— А ваша семья давно живет в Калифорнии?
— Дольше, чем любой калифорниец, — улыбнулась она.
Они выехали из города и покатили по плоской равнине.
Автомобильный термометр показывал 43 градуса за бортом.
— Вы — адвокат? — спросил он спустя какое-то время.
На мгновение у нее в глазах мелькнуло удивление, однако, увидев в зеркале портфель на заднем сиденье, она все поняла.
— Нет, — ответила она. — Я клиент адвоката.
Разговор снова прекратился. Она, судя по всему, нервничала, поэтому Ричер чувствовал себя неловко.
— Ну, а что еще вы о себе расскажете? — спросил он.
— Я — жена и мать, а также чья-то дочь и сестра. А кто вы?
— Да в общем-то, никто, — ответил Ричер. — В свое время я был чьим-то сыном, братом и бойфрендом.
— В свое время?
— Родители умерли, брат умер, девушка меня бросила.
— Мне очень жаль, — сказала она.
— На самом деле все не так уж и плохо.
— Вам не одиноко?
Ричер пожал плечами.
— Я люблю одиночество.
— А почему ваша девушка вас бросила?
— Она уехала работать в Европу.
— Понятно. А вы не захотели с ней поехать?
— В общем, наверное, нет. Слишком похоже на что-то постоянное.
— А вы не хотите бросить где-нибудь якорь?
Он покачал головой:
— Нет. Как раз наоборот. Всю жизнь я был связан с армейской службой — а она совсем не располагает к оседлости, и постепенно я привык быть перекати-полем.
Она помолчала.
— Как человек может служить в армии всю жизнь?
— Мой отец служил. Я вырос на военных базах, разбросанных по всему миру. А потом и сам решил там остаться.
— Но ведь вы уже уволились.
— Готовый ко всему и никому не нужный, — кивнул он.
Ричер видел, что она размышляет над полученной информацией. Она прибавила газа, возможно неосознанно. У него было чувство, что ее интерес к нему растет вместе со скоростью автомобиля.
Компания «Форд» собирает модель «краун-виктория» на заводе в Канаде, и почти все собранные машины выкупаются полицией, такси и фирмами, занимающимися прокатом автомобилей. В частные руки они практически не попадают. Поэтому, когда человек видит эту машину и она не раскрашена в желтый цвет такси или черно-белые цвета полиции, он подсознательно воспринимает ее как автомобиль скрытого наблюдения, который может принадлежать полиции, ФБР или Секретной службе. Подобное впечатление возникает помимо вашей воли. К тому же его можно усилить.
На полпути к Абилину высокий блондин съехал с шоссе и остановился на заброшенной пыльной дороге. Он заглушил двигатель и открыл багажник. Мелкий смуглый брюнет вытащил оттуда тяжелый чемодан и положил его на землю. Женщина расстегнула на чемодане молнию, открыла его и протянула высокому блондину пару виргинских номеров. Тот достал из чемодана отвертку, снял с машины техасские номера и привинтил на их место виргинские. Женщина извлекла из чемодана четыре антенны для «Си-би» — радиостанций и мобильных телефонов, купленные на радиорынке в Лос-Анджелесе. Телефонные антенны она прикрепила к заднему стеклу на самоклеящееся основание. А «Си-би» были магнитными и были установлены на крышку багажника. Они не были соединены ни с одним прибором. Они торчали там просто для вида.
Затем мелкий брюнет сел за руль и не торопясь поехал обратно к шоссе. «Краун-виктория», стандартные колеса, лес антенн, виргинские номера. Возможно, служебный автомобиль ФБР, в нем трое агентов, возможно, с важным заданием.
— И чем вы занимались в армии? — безразлично спросила женщина.
— Я был полицейским, — ответил Ричер. — Служил в военной полиции.
— А вы были хорошим полицейским? — Женщину эта информация почему-то очень заинтересовала.
— Думаю, да. Я дослужился до майора, имею награды.
После непродолжительной паузы бна спросила:
— Так почему же вы оставили службу?
— Меня сократили. После окончания холодной войны нужна была более компактная армия.
— Как в городе, — кивнула она. — Если жителей становится меньше, полицейских тоже становится меньше. Я живу в очень маленьком городке под названием Эхо. Как я уже сказала, это южнее Пекоса. Глухое место. Поэтому его и назвали Эхо. Это из греческой мифологии. Так звали девушку, влюбленную в Нарцисса. Но он любил только самого себя, и она иссохла от горя, остался только голос. Поэтому местечко и назвали Эхо. Там вообще нет полицейского участка. Только шериф.
Ричеру послышались в ее голосе тревожные нотки.
— А это что, проблема? — спросил он.
— Понимаете, это очень белый округ. Так что при определенных обстоятельствах проблемы возможны.
— А определенные обстоятельства наступили?
Она смущенно улыбнулась:
— Сразу видно, что вы полицейский. Вы задаете слишком много вопросов.
Какое-то время она вела машину молча, положив смуглые тонкие руки на руль. Ехала быстро, но без суеты. Ричер наблюдал за ней украдкой. Что-то ее беспокоило.
— Как жилось в армии? — нарушила она молчание.
— Это особый мир. Упорядоченный, но в некотором роде беззаконный. Суровый и нецивилизованный мир.
— Как Дикий Запад. Мне кажется, вам там нравилось.
— Но не все, — кивнул он.
Она выдержала паузу:
— Могу я узнать, как вас зовут?
— Ричер.
— Можно задать вам личный вопрос?
Он кивнул.
— Вам, Ричер, когда-нибудь приходилось убивать людей? В армии?
— Да.
Женщина замолчала, но было видно, что она сдерживается, чтобы не задать следующий вопрос.