Что он сделал и увидел в то время, когда был пожарным, что сделало его таким, каким он был? Несомненно то, что на мужчину повлиял его опыт, как и на нее полеты, а она хотела знать больше. Это желание заставило ее насторожиться. Она всегда гордилась своей независимостью, своим свободным образом жизни. Она жила так, как хотела, когда и где хотела, и ни перед кем не отчитывалась. Когда ей нужен был мужчина, она его находила.
А потом беззаботно продолжала свой путь.
Не раз ей говорили, и обвиняли в том, что она слишком похожа на мужчину. Она никогда не воспринимала это как оскорбление. Линди не понимала, зачем ей это нужно. Конечно, возможно, часть ее хотела бы секса с Гриффином. Он пробудет здесь максимум два дня. Горячий секс, приносящий взаимное удовлетворение, был бы идеальным способом ослабить страх, опасность и напряжение.
За исключением двух вещей.
Во-первых, у них не будет времени ни на что, кроме как дышать и бороться с огнем. И второе… он был другим, достаточно трудным, чтобы все усложнить.
Линди ненавидела осложнения в своей сексуальной жизни.
И все же, она не могла отрицать того, что некоторые вещи не выходили у нее из головы, вещи, над которыми она никогда раньше не задумывалась. Например, его руки. Они были большие, загрубевшие от работы и теплые. Она знала это, потому что, пока они шли, он продолжал прикасаться к ней, помогая и направляя… что делало все напряженным, на самом деле. Если бы он просто держал их при себе, она бы сейчас ни о чем не думала.
А потом были поцелуи. Она действительно не могла перестать думать об этом.
Тоже его вина.
Но то, как он рисковал собой ради нее, возвращаясь за ингалятором…
— Еда и сон, — решила она вслух. Это все, что ей было нужно.
— У меня есть палатка и немного еды, — сказал он. — Я просто…
— Ты не можешь работать два дня и две ночи подряд. Пойдем, — уговаривала она. — Я даже позволю тебе сесть за руль.
Это его достало. Ему нравилось быть главным. В течение дня джип дважды передвигали, чтобы обезопасить его. Они сели в него, когда наступила полная темнота, свет фар исчезал в густом дыму, когда они двинулись назад.
Ночью поездка казалась еще более леденящей душу. Без луны и звезд пейзаж был совершенно невидим, единственным зрелищем было ужасающее свечение горящей земли и отражение ее в дыму, висящем над головой. Это было похоже на дурной сон, и Линди поймала себя на том, что снова и снова моргала, пытаясь прояснить зрение.
— Я не хочу, чтобы они все потеряли, — прошептала она.
— Они не потеряют.
Она взглянула на его профиль, освещенный только приборами джипа.
— Это довольно многообещающе.
— Просто уверенность.
Свет их фар дрожал, приглушенный поднимающейся пылью от шин джипа и дыма. Он вел машину с той же яростью, что и она, напрягая руль и рычаги переключения передач.
— Ты был… невероятен там, сегодня.
Мужчина взглянул на нее.
— Я просто выполнял свою работу. Но ты…
— Что?
— Ты была невероятна.
Они сильно врезались в колею. Линди вцепилась в приборную панель и постаралась не позволить его похвале подействовать на нее.
— Ты прав. Так гораздо приятнее ездить.
— Да. — Гриффин протянул руку и сжал ее ногу. — У тебя действительно все хорошо?
— А почему бы и нет?
— Не надо на меня так наезжать, я просто…, — он сделал крутой поворот, и свет двух фар запрыгал вверх-вниз. — Я просто имел в виду твою астму.
— Я в порядке. — Если бы она только неглубоко дышала.
Мужчина покачал головой.
— А почему я спрашиваю? Ты мне точно ничего не расскажешь.
— Поворачивай направо.
— Я помню обратную дорогу. Ты всегда была сильной и властной?
С того самого дня, когда дед пришел и забрал ее после несчастного случая с родителями, отдавая приказы, чтобы скрыть свое горе, и, в свою очередь, показывая Линди, как поступать так же.
— Да.
— В твоей семье все такие?
— Снова поверни направо.
— Я приму это как "да". — Он обернулся. Впереди в ночи показались огни Сан-Пуэбло. Над ними, откуда они только что приехали, пылал огонь.
Но не настолько далеко, чтобы это ее устраивало.
— Куда? — спросил он.
— В твое жилье на выходные. — Линди слушала звук мощеной мостовой, а милые, причудливые, маленькие здания напоминали ей о том, почему они чуть не убили себя сегодня. — И я должна сказать тебе сейчас, — предупредила она о месте, которое неожиданно захватило ее сердце пять лет назад. — Гостиница "Рио Виста" не совсем пятизвездочная.
— А я предвкушал уход за лицом и педикюр, вместе с икрой и хорошим сексом на пляже.
Она моргнула.
Гриффин невинно взглянул на нее.
— И коктейль.
— О. Верно. — Секс на пляже был напитком, каким-то сложным смешанным напитком. Но ему действительно не следовало произносить слово "секс" таким голосом — от этого с ее внутренностями происходили странные вещи. — Я так и знала.
Мужчина не засмеялся, но улыбнулся, и, черт побери, если сейчас ее гормоны не взбунтовались.
— Сколько еще ехать?
Она указала пальцем.
— До конца дороги.
— Сейчас почти нет дороги. Как ты нашла это место в первый раз?
— Длинная история.
— У нас, как оказалось, много времени.
Девушка пожала плечами.
— Несколько лет назад у меня были проблемы с самолетом.
— Проблемы с самолетом? Я почти боюсь спросить, но что в твоем мире указывает на "проблемы с самолетом"?
— Я должна была совершить здесь интересную посадку, которая, как я думала, была глухоманью. Оказывается, я была права. И мне понравилось здесь, в глуши. Осторожно, там свинья посреди дороги.
— Ты, Линди Андерсон, очаровательная женщина. — Гриффин сбавил скорость, осторожно объезжая свинью, которая стояла в темноте и смотрела на них; ее глаза светились в свете фар, когда они проезжали мимо. — Интересная" посадка? Что именно это значит? Ты разбилась? Спасала своих пассажиров в одиночку? Ходила по лесу босиком целыми днями? Восстановила свой самолет с запчастями, которые сделала сама?
— За кого ты меня принимаешь, Макгайвер? — но Линди улыбалась, черт побери. Боже, она так не хотела этого делать, делиться историями, делиться собой. Через два дня все станет еще хуже, когда она бросит его в Сан-Диего, и каждый из них отправится куда глаза глядят. — Я не люблю говорить о себе.
— Ну, тут я с тобой согласен. Мне просто интересно, что тебя так взволновало. Я знаю, что это не езда на древнем джипе, или падение с обрыва, или бегство от огня.
Что ее так взволновало? Высокие, крепкие, поджарые мужчины с выразительными затравленными глазами и душераздирающей улыбкой, склонные к необычному мужеству и спасению душ — и все это при столкновении с каким-то таинственным кошмаром. Это-то и взволновало ее.
— Меня ничто не достает, — наконец, сказала Линди, и мужчина глухо рассмеялся, отчего у нее свело живот.
На мгновение они замолчали — уютная тишина, которая, в свою очередь, заставила ее почувствовать себя неловко. Линди смотрела на светящийся холм, за которым виднелось пламя. Она все еще слышала его, чувствовала запах.
— Значит, ты действительно обычно устраиваешься там на ночлег, когда тушишь пожар?
— Да.
— И ты так делал… недавно?
— Выуживаешь, Линди? Для личной информации? Потому что это обоюдно.
Да. Да, это так.
— Я просто спрашиваю тебя о твоей работе. Ничего личного.
— О моей работе? — выражение лица Гриффина, скрытого в тени, не изменилось. — Прошло около года, но, по-видимому, ничего не изменилось. Как ты узнала сегодня, это грязно. Тяжелая работа, и большую часть времени, скучно, как в аду. Вы либо боретесь со временем и стихией, принимая приказы из штаб-квартиры, которая может быть далеко и не в курсе события, или ждете, когда грузовики пополнятся. Или, если повезет, спите без задних ног.
— Если тебе это не нравится, зачем ты это делаешь?
Он дернул головой в ее сторону, и в его глазах было чистое удивление.
— Мне действительно нравится. Я люблю это.
— Знаешь что? — сказала она со смехом. — Ты еще более сумасшедший, чем я.
— Смейся, если хочешь. Борьба с огнем — это то, что я делаю, это то, кто я есть.
— Тогда почему это не делает тебя счастливым?
— Раньше так и было. — Мужчина переключил передачу и резко повернул. — Раньше это была вся моя жизнь. Я переходил от огня к огню — Колорадо, Юта, Айдахо, Калифорния, Вайоминг… назови штат, и если там дикая местность, то я был бы и там.
— Было и прошло.
Гриффин крепче сжал руль своими длинными пальцами.
— Я же сказал тебе, что уже почти год не боролся с огнем.
— Почему же?
— Теперь этот вопрос определенно выходит из сфер, связанных с работой и переходит в личное.
Отлично. А она больше всего ценила уединение, не желая, чтобы в нее тыкали палкой. Но именно тогда она хотела чего-то избежать.
Гриффин остановился у подножия холма. Над ним поднималось свечение от огня.
— Справа поворот назад, в центр города. Слева — мексиканский пригород. Ты найдешь дом Тома там, через пять домов. Мы должны вернуть его джип.
Первые два "кассы" [3] были немногим больше однокомнатных хижин, хотя дворы были ухожены, и не задевали самолюбие собственников.
— Вон та в сумерках превращается в дикое место, — сказала она, указывая на третий дом, чуть побольше бунгало. — Владелец — женщина, которая родилась здесь. У нее семнадцать братьев и сестер, большинство из которых живут в пределах нескольких квадратных миль. Она вырастила их и каждый вечер берет с них деньги за выпивку, а потом выгоняет, когда они начинают драться. А этот дом, — она указала на четвертый, — принадлежит Тому. Его дочь Нина тоже живет там, и она управляет кантиной с заднего двора. Это популярное место для местных жителей. А вот и пятый. — Они въехали на стоянку. — Здесь ты и останешься на ночь.
Гриффин занял жилище в классическом испанском стиле, над которым, для критического взгляда Линди, можно было немного поработать. И все