Он нежно поцеловал ее в висок, его дыхание трепетало на ее волосах, как нежное прикосновение. — Никакого грузовика, Линди. Только я.
Только он. Боже, только он.
— Ну, тогда переезжай еще раз, ладно?
Его низкий смешок прозвучал у нее над ухом. После этого Линди потеряла ход своих мыслей, потому что мужчина целовал ее в губы, тяжелым, пьянящим поцелуем, каким-то образом более глубоким и изысканным, чем все, что он делал с ней раньше. Держась изо всех сил, женщина поцеловала его в ответ, позволяя себе погрузиться в этот момент, в безжалостный жар и страсть, которым она даже не полностью доверяла.
— Гриффин…
“Не волнуйся, я все еще знаю, что делать… — он застонал, когда она скользнула рукой вниз и полностью завладела им.
— Я рада, — прошептала она и достала презерватив, который они прихватили из ее комнаты.
Мужчина надел его, а затем полностью погрузился в ее влажное, желающее тело, и теперь были слышны только их стоны.
— О, да, — прошептал Гриффин ей в губы, когда начал двигаться, чтобы приблизить их обоих к тому, в чем они отчаянно нуждались. — Я определенно все еще знаю, что делать.
На рассвете Нина сидела босиком на берегу ручья, разбрызгивая воду пальцами ног. Обычно она не вставала в этот час. На самом деле, она бы сейчас не встала, если бы ее тело все еще не гудело от всего того, что Броди сделал с ним.
Ее сердце было переполнено до отказа.
Но в ее животе… в ее животе порхали бабочки в такт бегущей воде.
— Привет, принцесса.
Нацепив на лицо уверенную улыбку, которая в прошлом привлекала ее больше, чем мужчин, она повернулась к великолепно помятому Броди.
Он мог быть просто еще одним мужчиной… но он также был первым, от кого она не хотела уходить.
Он присел на корточки рядом с ней. День был уже жаркий, и мужчина был одет в темно-синие шорты для серфинга до колен, и в дикой голубой гавайской рубашке для обратного полета, и просто глядя на него, ей хотелось плакать.
— Эй. — Он погладил ее по щеке, когда ее улыбка пропала. — Ты выглядишь такой… грустной.
Она понятия не имела, как сказать ему, что то, что начиналось как забава, превратилось в нечто совершенно иное.
— Я сделал тебе больно прошлой ночью? — прошептал Броуди.
— Нет. Dios Mio. Просто… — она ничего не теряла, рассказывая ему. — Ты уезжаешь.
Мужчина вздохнул и сел рядом с ней.
— Да. Мне очень жаль, принцесса.
— Если бы я действительно была принцессой, я могла бы приходить и уходить, когда захочу. Как и ты.
В течение долгого времени единственным звуком был плеск воды о камни.
— И куда же ты хочешь пойти?
— В Штаты.
— Чтобы сделать что?
— Что-то. Что-нибудь. — Нина всплеснула руками. — Я просто хочу выбраться отсюда. — Она закрыла глаза. — Ждать. Это не совсем так. Я знаю, чего хочу. Я хочу преподавать там. Я мечтаю об этом, это мое призвание. Но мой отец хочет, чтобы я была здесь. — Девушка улыбнулась ему, но не встретилась с ним взглядом. — Я люблю его, но не могу жить ради него, Броуди.
— Конечно, нет.
— Так… ты понимаешь? Ты считаешь, что я должна поступать так, как мне заблагорассудится?
Броуди посмотрел в ее серьезные глаза и не знал, что сказать. Он мог уйти в любой момент. Как правило, уход был чем-то, что он делал очень хорошо, и все же на этот раз…
Он не хотел этого делать.
— Я хочу учить детей испанскому языку в стране, которая так много дает большинству своего населения, но забывает о других. Я хочу быть гордой американкой или, во всяком случае, наполовину американкой. Я хочу что-то изменить.
— Ты здесь ничего не меняешь?
— В баре? — ее смех был резким. — Я хочу гораздо большего, чем это. Я могу стереть там различия как учитель, чтобы помочь детям иммигрантов. — Она встала на колени и обвила руками его шею. — Ты помог мне забыться на несколько дней, и я благодарна тебе за это, но теперь желание вернулось. И это еще не все.
— Еще? — Броуди не знал почему, но его сердце забилось быстрее.
— Я хочу быть рядом с тобой.
— Чтобы… попрактиковаться в чтении?
Нина прикусила свою пышную нижнюю губу. Она смотрела на него своими выразительными глазами, которые согревали его изнутри.
— Не совсем.
— Что именно?
— Я хочу быть с тобой, Броуди. — Девушка положила свои маленькие, загрубевшие от работы руки по обе стороны от его подбородка и посмотрела ему прямо в глаза, честно и открыто, вызывая его быть таким же.
Но он не был хорош в открытых, честных вещах.
Вообще-то, именно здесь он обычно начинал убегать, но, как ни странно, его ноги даже не дергались. Его желудок даже не свело.
Однако его сердце бешено колотилось, и это не имело ничего общего с паникой или необходимостью бежать.
— Я не хочу тебя связывать, — сказала она.
— Ты же не собираешься связать меня? — Броуди выдавил из себя улыбку. — Потому что, дорогая, ты можешь связать меня в любое время.
— Ты шутишь, а я говорю серьезно. — Откинувшись назад, Нина скрестила руки на груди. Ее нижняя губа стала еще полнее, и ему безумно захотелось прикусить ее. — Ты шутишь, потому что я тебя пугаю? — спросила она. — Или потому, что ты пугаешь себя?
Мудрая не по годам. И совершенно точно. Ладно, черт возьми. Вот тут-то и проявилась его честность, хотя и не полностью.
— То, что я чувствую к тебе, Нина, пугает меня. — Еще одним необычным для него движением, Броуди притянул девушку к себе, обнимая там, где никогда раньше не испытывал такой потребности. — Я не слишком известен своими разговорами в трезвом виде.
— Я не прошу у тебя ничего, кроме возможности снова увидеть тебя. Ты мне нравишься, Броуди. Я тоже вожделею тебя, но я хотела многих мужчин. Мне не нравилось много мужчин.
И снова ее честность, оставила его униженным до глубины души.
— Я не из тех парней, которых ты привозишь домой, чтобы познакомить с мамой и папой.
— Я знаю.
— Я также не из тех парней, которые возвращаются на несколько секунд назад.
Она грустно улыбнулась.
— Я знаю это слишком хорошо. Все в порядке…
— Но я сделаю все, чтобы снова увидеть тебя. — Броуди усмехнулся. — И если бы кто-нибудь в моем мире услышал, как я это говорю, он бы упал от шока.
— Ты говоришь мне правду? — Нина выглядела взволнованной, и ее переполняло такое ожидание, что было почти больно смотреть на нее.
— Я говорю правду. Но, милая, я ухожу. Этим утром. В любую минуту. Я вернусь, когда смогу, но…
— Но если бы я была в Штатах, мне было бы легче.
— Ну, конечно, это было бы… Уф, — сказал он, когда она бросилась к нему. Мужчина упал на спину на влажный берег ручья.
— Я увижу тебя снова, — усмехнулась она, когда ее волосы упали вокруг него, как занавес, закрывая их вместе от остального мира. — Скоро увидимся.
Роса просачивалась сквозь рубашку, Броуди пристально посмотрел на нее, затем притянул к себе.
— Боже, я надеюсь на это.
Его слова были прерваны голодным, талантливым ртом Нины, и девушка целовала его до тех пор, пока он не забыл о росе, пока он не закрыл глаза, а тело снова не напряглось и не заболело. Затем, слишком быстро, она встала, спокойно отряхивая одежду.
— Нина…
— Пора прощаться, — сказала она и протянула ему руку.
Правильно. Так и есть. Броуди никогда в жизни не возражал против того, чтобы попрощаться, но теперь его ноги казались свинцовой тяжестью, когда он позволил Нине тащить себя к гостинице, где Гриффин и Линди разговаривали с Розой. Том уже сидел в джипе, чтобы отвезти их к самолету.
Броуди наблюдал, как Роза заключила в объятия сначала Гриффина, а потом и Линди. Ему пришло в голову, что Гриффин выглядит гораздо лучше, чем тогда, когда Броуди впервые за год увидел его на прошлой неделе. Тогда его брат был худым, изможденным и раздражительным. Теперь он немного располнел и потерял большую часть своего опустошенного отчаяния.
Линди отвернулась от Розы и чуть не налетела на Гриффина, который положил руки ей на плечи и что-то тихо прошептал на ухо.
В ответ она подняла голову и улыбнулась ему прямо в глаза, и знала ли она это или нет — а Броди подозревал, что нет, — вся сияла.
Когда Гриффин улыбнулся в ответ, все еще обнимая ее, он тоже улыбнулся всем своим существом.
Броуди не думал, что видел Гриффина улыбающимся весь уик-энд, и он был чертовски уверен, что не видел его улыбку в предыдущие выходные, когда шантажировал его, чтобы приехать сюда в первую очередь.
Впервые с тех пор Броуди понял, что поступил правильно, и почувствовал облегчение и даже надежду.
Гриффин все еще держал Линди в своих руках. Между ними явно все было по-другому, и гораздо более… нежным.
Очевидно, он был не единственным, кому повезло. И если это было так, то Гриффин был готов уйти. Дело Броуди было сделано.
Теперь он мог уйти и никогда не оглядываться назад.
За исключением боли в сердце и женщины рядом с ним, которая вызвала это.
Глава 23
— Что ты собираешься делать, когда вернешься в Сан-Диего?
Вопрос Линди поразил Гриффина. Они летели на северо-запад уже сорок пять минут, в основном в приятной тишине. Она смотрела на него время от времени, изучая выражение его лица на мгновение, ища, что именно, он понятия не имел, но затем она улыбалась — бальзам на раны, которые он даже не осознавал, что у него были.
— Я не знаю, что буду делать, когда вернусь, — сказал он.
— Ты поедешь домой?
Она имела в виду Южную Каролину и его родителей. К друзьям, которые, как утверждал Броуди, у него еще остались. Он оглянулся на Броуди, который рухнул на сиденье позади него и заснул. Гриффин все еще не мог до конца поверить, что его ленивый, непринужденный братец довел его до пожара. Броди, которого он знал, не любил брать на себя обязательства.
И все же в эти выходные он вкалывал в Мексике не меньше любого из них. Очевидно, за последний год он сильно изменился.