— В моей гребанной ране муравьи! Убери их от меня!
Мы добежали до угла улицы и остановились. Я подняла пистолет и выглянула за угол, проверяя. У обочины был припаркован большой белый грузовик. Четыре большие металлические бочки стояли рядом с ним на земле. Темноволосый мужчина выглядывал за другой угол спиной к нам.
Женщина закричала, но тут же поперхнулась, и ее крик внезапно оборвался.
— Так тебе и надо, тупая сука, — буркнул мужик.
Роган прошагал мимо с убийственным выражением лица. Маг насекомых повернулся. Роган схватил его за плечо и жестоко двинул ему кулаком в живот. Маг согнулся пополам, оседая. Роган заехал коленом ему в лицо. Что-то хрустнуло. Маг рухнул на землю.
— Стой, — воскликнула я.
Роган направился к упавшему мужчине.
— Стой-стой-стой.
Он посмотрел на меня.
— Все остальные мертвы, Роган. Мы не сможем допросить его, если ты его убьешь.
Он нагнулся, схватил мага за горло, приподнял его и впечатал в каменный забор. Маг захрипел, пытаясь вздохнуть. С его сломанного носа капала кровь. В глазах стояли слезы. Я шагнула вперед и обыскала его. Безоружен. Я вытащила его бумажник. Водительские права на имя Рэя Кэннона. Я сфотографировала их на свой телефон.
— Есть еще другие? — холодно и четко спросил Роган.
— Нет, — прохрипел мужчина.
Роган с силой сжал его горло.
— Правда, — подтвердила я.
Роган ослабил хватку. Мужчина сделал хриплый вдох и с мольбой посмотрел на меня.
— Помогите…
Роган встряхнул его, припечатав спиной к забору.
— Смотри не на нее. Смотри на меня. Кто тебе платит?
— Форсберг.
Черт. Я надеялась, мы напали на след того, кто стоял за нападением. Вместо этого, мы снова вернулись к Форсбергу.
— Говори, — приказал Роган.
— Нам сказали, что вы убили его старика, Маттиаса. За вами охотятся две команды. Мы были ближе — я, Коваски, и его сестра. Мы приехали на двух машинах — «форде», припаркованном ниже по улице, и моем фургоне. Расположившись, мы стали ждать, когда вы выйдете.
— Как вы узнали, где мы будем? — спросила я.
— Де Тревино сообщил.
Вот червяк.
От взгляда Рогана по моей спине пробежали мурашки.
— Роган, можно я с ним поговорю?
Лицо мага враз побелело. До него дошло, кому он перешел дорогу.
Роган снова сдавил его шею.
Я коснулась его руки.
— Пожалуйста?
— Ладно. — Он отпустил его, и маг сполз на землю.
— Ты уберешь всех муравьев обратно в бочки, — сказала я. — Если я увижу хоть одного огненного муравья на этой улице, после того, как мы закончим с Де Тревино, я попрошу его тебя найти. — Я указала на Рогана. — Ты же знаешь, кто он, верно?
Маг быстро кивнул.
— Собирай своих муравьев и уходи. В следующий раз при встрече, я выпущу пулю тебе в лоб. — Вот так. Надеюсь, это прозвучало достаточно убедительно.
Роган не обратил внимания на мага и зашагал к дому Де Тревино. Я поспешила следом.
Он ударил дверь ладонью. Его магия врезалась в дерево. Все окна в доме взрывом вынесло наружу. Роган с мрачным лицом ворвался в дом.
Антонио стоял посреди гостиной, с белым, словно простыня, лицом.
— Я слегка раздражен. — Мебель разъехалась в стороны, освобождая путь Рогану. — Поэтому спрошу только раз: зачем ты звонил Форсбергу?
— Я боялся, что вы можете помешать их расследованию… — выдавил Антонио.
— Ложь, — сказала я.
— Я просто хотел получить информацию…
— Снова ложь.
Дом задрожал.
Это уже слишком затянулось, и если я что-нибудь не сделаю, Роган обрушит весь дом.
— Смотри на меня, — произнесла я, собирая свою магию. — Смотри мне в глаза.
Антонио посмотрел на меня. Моя магия вырвалась и вцепилась в него. Он задрожал, напрягаясь под давлением. Мои возможности основывались на силе воли, и со всеми событиями сегодняшнего дня, у моей воли было достаточно топлива.
Мой голос опустился до низкого, нечеловеческого тембра.
— Зачем ты звонил Форсбергу?
Выражение лица Рогана было бесценно. Вот так. На этот раз мне не нужна помощь круга. Кое-кто стал на голову выше, пока ты отсутствовал.
— Деньги! — взвыл Антонио. — Если Форсберг подтвердит, что смерть Елены произошла на работе, выплата по ее страховке удвоится. Дом Форсбергов обещал не препятствовать моему требованию по выплатам, если я буду сообщать им любую информацию о тех, кто интересуется ее смертью.
Я отпустила его.
— Это правда, — сообщила я Рогану.
Антонио сделал долгий, судорожный вдох.
Роган пнул стеклянный столик, разбив его вдребезги. Осколки взмыли в воздух.
Антонио в ужасе замер.
Из правой двери в комнату влетел мальчик. Он подбежал и бросился перед Антонио.
— Не убивай моего папу!
Ему было не больше десяти лет.
— Джон, — произнес Антонио прерывающимся голосом. — Иди к сестре.
— Не убивай моего папу! — мальчик уставился на Рогана с вызовом на лице.
Роган посмотрел на него.
Осколки пролетели по воздуху и разбились о стену, не причинив никому вреда.
— Мы все выбираем сторону, — сказал Роган Антонио. — Ты выбрал неверно.
Он развернулся и вышел.
Улица перед домом Антонио была пуста, река муравьев спешила за угол, вероятно обратно в бочки мага насекомых. В отдалении завывали сирены. Кто-то вызвал копов.
Магия Рогана бурлила вокруг него разъяренным торнадо.
— Спасибо, что не убил его на глазах у его сына, — сказала я.
— Взрослые могут сделать выбор, став моими врагами или союзниками, либо же оставшись гражданскими. Дети же просто дети, Невада. Этот ребенок потерял свою мать, и я не стал бы забирать у него отца. — Он проверил телефон. — Сюда.
Мы пошли направо, подальше от отступающей армии муравьев.
— Лишь враги, союзники или гражданские? — спросила я.
— Все верно.
— А если кто-то вроде Антонио помогает врагу?
— Тогда он сам становится врагом.
— А враги должны быть уничтожены? — продолжила я.
— Если они представляют угрозу, да. — Лицо Рогана было безжалостным.
В моей голове забрезжил свет. Я знала, что это было. Я проходила через это раньше.
— Это является правдой на войне. Роган, мы не на войне.
— Еще как на войне.
— Нет. Мы в гражданском мире. Вещи здесь не делятся только на черное и белое. У них еще есть оттенки серого. Существуют степени наказания, в зависимости от тяжести преступления.
Он посмотрел на меня, его голубые глаза были суровыми и ясными, без тени сомнения.
— Дело не в наказании. Это вопрос выживания.
Что, черт возьми, случилось с тобой на войне, Роган? Что они с тобой сделали, чтобы так травмировать?
— Так если кто-то, скажем, молодая женщина, помогает одному из твоих врагов, она тоже враг. Ее можно похитить с улицы, приковать в своем подвале, и допрашивать любыми способами.
Судя по его лицу, ему не нравилось, куда я клонила.
— Скажи мне, как близко я была к тому, чтобы быть убитой?
— Ты никогда не была близко к тому, чтобы быть убитой. В то время я не чувствовал, что ты представляешь угрозу. Я просто хотел получить информацию, и если бы я ее получил, то отпустил бы тебя, именно так, как и сделал. Вероятно, я не повез бы тебя домой сам, но попросил бы кого-нибудь из своих людей.
Я попыталась снова.
— Ты не можешь так жить, Роган. Война окончена.
Он остановился и развернулся назад, где два тела ничком лежали на земле.
— А как это выглядит для тебя? Потому что для меня это выглядит, как сражение.
Мы продолжили идти.
А он любил сражение. Сражение было простым. Оно было знакомым. Он знал, кто его враг, потому что тот пытался его убить, и он знал свою миссию: выжить, уничтожая любую видимую угрозу. На войне ты не делаешь предупредительных выстрелов. Ты стреляешь наверняка.
Но гражданская жизнь была неприятной и сложной. Если бы Роган пошел в бар, и к нему стал приставать пьяный, они ожидали бы совершенно разных последствий. Пьяный ожидал бы каких-нибудь оскорблений, потом толчков, может удар-другой с хватанием друг друга за одежду и потасовкой на улице, пока алкогольная вспышка не пройдет. Пьяный рассчитывал бы уйти после этого домой. Потому что для него это нормально, нормально для гражданского мира. Он понятия не имел, что в тот момент, как он позиционировал себя как угрозу, в голове у Рогана щелкнул переключатель. Если этому пьяному повезет, Роган выведет его из строя, придушив. Если не повезет или он попытается вытащить нож, Роган его покалечит или даже убьет.
Прошло уже много лет, как он покинул армию. Вероятно, он никогда не обращался за помощью, просто не понимая, что с ним что-то не так.
— Как ты спишь? — спросила я.
— Как младенец, — ответил он.
— Ночные кошмары?
— Я пришел к тебе домой попросить быть со мной. Ты меня отвергла…
Вот так перемена темы.
— Сейчас не лучшее время для этого разговора.
— Сейчас отличное время. Я пригласил тебя на свидание. Ты сказала «нет». Я подождал. Ответного предложения не последовало.
— Свидание, значит? — Я помнила все совсем не так. Я подождала, когда жужжание выдаст мне его ложь, но ничего не произошло. — Да ладно. Ты не это мне предлагал, и ты прекрасно это знаешь!
— Именно это я и предлагал.
Правда. Как ловко он ушел от ответа…
— Хочешь сказать, ты не предлагал мне интимных отношений?
Он помедлил секунду.
— Нет.
Ха! Попался. Для него свидание — что бы он ни понимал под этим словом — было прелюдией к сексу. По его мнению, он предложил мне «свидание», поэтому, технически, это не было ложью. Мне следовало быть поумнее с вопросами.
— Я не навязчивый преследователь, Невада, — произнес он. — Я понимаю слово «нет».
— Я и не хотела, чтобы ты меня преследовал, Роган.
— Тогда чего ты хотела?
— Я хотела, чтобы ты дал мне шанс решить, хочу ли я завести с тобой отношения. Ты хотел секса. Если тебе действительно невтерпеж необременительный секс, я слышала, Харпер свободна.