Я просто уставилась на него. Он не лгал.
— Короче, когда я очнулся в своей комнате, мать устроила мне разнос. Она говорила, как она волновалась, и что я не имел права так ее пугать. Это было куда хуже любой ночевки на улице. Ко времени вечеринки, мы уже разрешили наши семейные конфликты, поэтому, когда Ринда спросила у моей матери, где я был последние три недели, мать ей рассказала. Ринда расплакалась.
— Почему?
— Она переняла остаточные следы стресса и страха от моей матери. Это ее расстроило. Она сидела, заливаясь слезами, и спрашивала мою мать, как она справляется со мной. Мама сказала ей, что я одаренный ребенок, а одаренные дети часто делают неординарные поступки. Ринда ответила, что в таком случае, она не хочет одаренных детей. Тогда-то я и понял, что не могу на ней жениться.
— Потому что она не хотела одаренных детей?
Коннор наклонился поближе и улыбнулся снова, но улыбка не коснулась его глаз.
— Нет. Потому что я не любил ее. Браки между Превосходными редко основаны на любви, но Ринда бы знала, что я ее не люблю и это всегда причиняло бы ей боль. А еще я понимал, что быть с Риндой — значит всегда быть одному. Она хотела семью, детей и стабильность. Безопасность. Я не знал, что именно я хочу, но точно знал, что не этого. Я бы шел на риск и это бы ее убивало. И если бы я подавил свою волю и согласился на брак, то всегда был бы холоден с ней. Я бы никогда не позволил ей почувствовать всю силу моего гнева, страха или беспокойства, потому что это было бы жестоко.
Личность Рогана была подобна его магии: мощный тайфун, сметающий все на своем пути. Я видела мощь его гнева и силу его желания. Когда он сосредотачивается на тебе, то делает это со всей душой, и ты невольно чувствуешь себя привилегированной быть объектом его внимания. Настоящие отношения требуют честности. Будучи испуганным, разгневанным, или беспомощным, ему пришлось бы успокоиться и справиться со своими чувствами, прежде чем отправиться домой. Он был бы вынужден ей лгать.
Роган никогда мне не лгал. Осознание этого рухнуло на меня, словно тонна кирпичей. Иногда он тщательно подбирал свои ответы, но никогда не врал мне, за исключением того раза на балконе, после просмотра записи об убийстве его людей. Он соврал намеренно, зная, что я отреагирую. Он мог бы отказаться отвечать на мои вопросы, но вместо этого всегда говорил мне правду, даже зная, что мне не понравятся ответы.
— Что-то не так? — спросил он.
— Нет, — солгала я. — Продолжай историю.
— Осталось уже немного. Я официально разорвал помолвку в восемнадцать лет. Они еще надеялись переубедить меня в следующем году, но, когда я вступил в армию, стало ясно, что все их планы прогорели. Спустя полгода Ринда вышла замуж за своего нынешнего мужа. Он не интересуется политикой и рискованными играми, и, судя по всему, он ее любит.
— Ты сожалеешь об этом?
— Нет. Она счастлива, а мне нужен кто-нибудь другой. Кто-нибудь, кто не сломается под моим давлением.
Правда.
— Это непростая задача.
Выражение его лица стало задумчивым.
— Помнишь ту длинную речь, которую я произнес в твоем гараже?
— Какую именно? — Я вздохнула. — Их было несколько. Я уже подумываю установить тебе личную трибуну с табличкой.
— Где я сказал, что ты будешь умолять меня переспать с тобой?
— А, эту. Как я могла ее забыть? Все жду, когда ты начнешь колотить себя в грудь, как вожак горилл.
— Забудь, что я сказал…
Включился громкоговоритель и в комнате раздался голос Бага.
— Невада, проснись. Берн просит ему сейчас же перезвонить. Это срочно.
Я схватила телефон с тумбочки. Кто-то поставил его на беззвучный режим. Я набрала Берна.
— Да?
— Монтгомери на видеосвязи в твоем офисе, — сообщил кузен. — Он в ярости. Я пытался объяснить ему, что ты перезвонишь, но он по-прежнему висит на линии.
Случилось что-то плохое.
Я соскочила с дивана, подхватила стоявшие рядом ботинки и стала обуваться. Роган наблюдал за мной.
— Проблемы?
— Вероятно.
— Тебе нужна помощь?
— Нет. — Августин знал, где я. Он не стал звонить сюда, а значит, каким бы срочным ни было дело, оно касалось меня и только меня. Со своими делами я буду разбираться сама.
Я взглянула на него. Он снова превратился в знакомого холодного Превосходного — могущественного, жесткого и смертельно опасного.
— Если я стану Превосходной, ты будешь моим врагом, Роган?
— Нет, — ответил он. — Тебе нечего меня опасаться.
— Ловлю тебя на слове.
Я помчалась на склад. Голубая «Хонда CR-V» стояла на моем месте на парковке. Берн встретил меня в дверях.
Я указала на «хонду».
— У нас клиент?
— Нет.
Лицо Берна приобрело сосредоточенное выражение, обычно означавшее, что он собирается восстановить точную череду событий, которые привели к появлению «хонды» и, вероятно, начнет свою историю прямо с Великого Потопа.
Я подняла руку, надеясь предотвратить поток информации.
— Потом. Какого черта бесится Августин?
— Может быть, из-за этого. — Берн протянул мне свой планшет. На нем красовался заголовок: «Вопрос к Леди в Зеленом: должны ли Превосходные делать больше?»
Как раз то, чего мне не хватало. Я плюхнулась в свое кресло, постаралась пригладить волосы назад, и щелкнула по клавиатуре.
— Да?
Идеальное лицо Августина было настолько холодным, что с таким же успехом могло быть высечено изо льда.
— Мои поздравления, Леди в Зеленом.
Проклятье.
— Твой альтруизм породил гнилые плоды. Я тебя предупреждал.
— Это одна несчастная статья, Августин.
— Я говорю не о статье.
Я откинулась назад и скрестила руки на груди.
— Тогда нельзя ли сразу к делу?
— С моим офисом связались люди Виктории Тремейн. Она уже на пути в Хьюстон, чтобы встретиться со мной. Ее интересует личность Леди в Зеленом.
Я тут же села ровнее. Много лет назад, когда я только поняла, что являюсь правдоискателем, я стала искать Дома с таким же талантом. В континентальной части США их было всего три, и Дом Тремейн был наименьшим и самым опасным. В нем был лишь один Превосходный: Виктория Тремейн. Ей было около семидесяти и люди прятались, услышав о ее приближении. Она не просто вытягивала правду из своих жертв; она могла буквально сделать им лоботомию и часто так и делала. Богатая и опасная, она обладала беспрецедентной силой. Я вспомнила, как рассматривала ее фотографию — высокая аристократичная женщина со злыми глазами — и подумала, что она похожа на злую ведьму. Ведьму с благородным титулом, которая могла приказать содрать с вас кожу живьем, случись вам пролить подаваемый ей напиток.
— У меня нет желания разочаровывать Тремейн, — процедил Августин. — Как и желания видеть ее в своем офисе, но я просто не могу избежать с ней встречи. У тебя есть всего один шанс пояснить мне, почему она тобой интересуется.
— Понятия не имею.
— Ты уж постарайся это выяснить. Если тебе нужна защита от Тремейн, то ты должна подписать предложенный мной контракт. Мой Дом защищает своих. У тебя есть… — Он проверил экран компьютера. — Двадцать два часа.
Связь оборвалась. Я посмотрела на Берна. Он развел руками.
Если Августин встретится с Викторией Тремейн, она выудит сведения обо мне у него из головы. Я была начинающей Превосходной и при этом смогла заставить Барановского выдать мне его секрет. Виктория же практиковалась в этом всю жизнь. Но почему она мной интересовалась?
У меня зародилось ужасное подозрение. Если Роган был прав, и я была Превосходной, то мои таланты должны были откуда-то взяться. Спонтанные появления Превосходных в семьях, где никто не обладал подобной силой, были крайне редки.
— Мама дома?
Бернард кивнул.
— Невада, насчет машины…
— Потом.
Я встала, прошла через коридор в дом и свернула на кухню. Мама споласкивала в раковине тарелку. За столом сидела Арабелла, играя в телефоне.
Мама оценила мою прическу.
— Бурная ночка?
— Есть ли причина, по которой мной может интересоваться Виктория Тремейн?
Мама побледнела. Тарелка выскользнула из ее рук и со звоном разлетелась об пол.
— Мама! — подскочила с места Арабелла.
— Выйди из комнаты. — Ее голос стал холодным и жестким.
Арабелла заморгала.
— Мам, что случи…
— Сейчас же.
Сестра вышла из кухни, удивленно округлив глаза. Мама смерила Берна ледяным взглядом. Он удалился, не проронив ни слова.
Мама медленно вытерла руки полотенцем. Ее лицо превратилось в жесткую и расчетливую маску. Я уже видела однажды это выражение, когда она стала совершенно незнакомым мне человеком и покончила со своей карьерой частного детектива. Меня пробрал страх.
— Что ты сделала? — спросила она до жути спокойным голосом.
— Я спасла маленькую девочку. Эми Мадрид.
— Кто об этом знает?
— Августин и его секретарша. Мам, ты меня пугаешь.
— Виктория направляется в город?
— Да.
— Когда она прибывает?
— Завтра.
Мама повесила полотенце на крючок отточенным движением.
— Послушай меня очень внимательно. Ты должна стереть разум Августина.
— Что?
— Ты должна стереть разум Августина. Поджарить его, если понадобится.
Я отшатнулась.
— Ты хоть понимаешь, о чем меня просишь? Даже если бы я знала, как это сделать — а я этого не знаю, — это превратило бы его в овощ.
— Ты можешь это сделать, — сказала мама с полной уверенностью.
Она превратилась в кого-то, кого я не узнавала.
— Я его знаю. Он живой человек. Я не могу просто так разрушить его разум. Я не стану этого делать.
— Тогда я его убью.
— Ты с ума сошла? — воскликнула я.
— Сотри его разум или я его убью.
— Мама! Мы таким не занимаемся. Мы не такие. Папа бы никогда не…
— Это касается не только тебя. — На ее лице наконец-то отразился проблеск эмоций. — На тебе ответственность за твоих сестер! Если эта сука Тремейн доберется до нас, то убьет меня и бабушку. Арабелла закончит свои дни в клетке, а вы с Каталиной будете прислуживать Виктории до конца ее жизни. Ты этого хочешь? Ты должна защитить свою семью.