Добровольная жертва.
Но парень, с которым я переспала, и парень, с которым сейчас по-взрослому пила бокальчик хорошего вина, — два абсолютно разных человека.
Сногсшибательная улыбка, за которой он предпочитал прятать эмоции, ушла, и теперь он выглядел уязвимым. Будто, наконец, отбросил шутки в сторону и обнажил истинные чувства.
— Так, значит, ты хочешь поговорить об этом? — спросила я, поболтав вино в бокале, прежде чем сделать медленный глоток.
— По поводу? — Тэтч не смотрел в глаза.
— Сисек.
Он выплюнул вино в бокал и уставился на меня.
— Прости, не могу.
— Попытайся?
Он прищурился.
Рассмеявшись, я кивнула головой на дверь.
— Сиськи в сторону...
Он фыркнул.
— Что стряслось с велосипедом? Ты выглядел так, будто испугался до чертиков, а Тэтч, которого я знаю, гораздо круче всего этого. Так в чем дело?
— Я бы не сказал, что крут, — проворчал он.
— Ты дважды плавал с акулами и умудрился найти любящий дом для Чарли.
Он расхохотался. Я скучала по его смеху. Глубокий, заразный, такой же, как его улыбка и морщинки у глаз цвета льда.
— С чего ты взяла, что я просто не убил его?
— Ты спасаешь жизни, а не забираешь их, — я ткнула в него пальцем. — Врач.
— Ха, — Тэтч отставил бокал, из чертовски сексуального хвостика выбилась прядка и упала на щеку. Я завидовала этой прядке, а еще сильнее мне хотелось вырвать ее, спрятать под подушку и хорошенько выплакаться.
Ладно, алкоголя на сегодня достаточно.
Я отодвинула свое вино как можно дальше, чтобы не поддаться искушению.
— Скажем, езда на велосипеде вызывает крайне неприятные воспоминания, и каждый раз, трогая велосипед, абсолютно любой, воспоминания возвращаются. А мне очень хочется держать их под замком, понимаешь?
Что ж, я ожидала меньше информации.
— Тогда понятно, — наконец протянула я.
Он промолчал.
— Итак... — мне просто хотелось нарушить молчание, — что у нас завтра на повестке дня? Имплантаты задницы? Увеличение пениса? Больше сисек?
— Как у тебя получается, выставлять мою работу такой увлекательной? — улыбка тронула уголки его губ. — Прости, если разочарую, но последнюю операцию по увеличению члена я проводил больше месяца назад, мы редко их делаем. Большинство парней до конца не осознают всех побочных эффектов.
— Эректильная дисфункция?
— Как насчет абсолютной импотенции? Инфекции? Полной потери чувствительности и неспособности достичь нормальной эрекции? — мужчина покачал головой. — Да, оно того не стоит.
— Эх, ты только что испортил мне день, — шутливо ответила я.
— Завтра у меня ринопластика, — весело продолжил он, — а еще наша клиника специализируется на работе с детьми с расщепленным небом. Завтра встреча с потенциальным клиентом.
Сердце снова забилось, вторя ритму имени Тэтч. Я потянулась за вином. Плохая Остин.
— Это так мило с твоей стороны.
— Они не виноваты, понимаешь? — отозвался Тэтч, разговаривая больше сам с собой. Он уже допил свой бокал и поднялся.
Я запаниковала.
Мне хотелось, чтобы он остался.
Но я понятия не имела, как еще задержать его, кроме как снять кофту и показать сиськи в надежде, что он обрадуется шансу вновь их потрогать.
Вздохнув, я тоже встала, схватила бокал и каким-то образом умудрилась запутаться в ногах, упав лицом вниз.
Осколки стекла впились в щеку.
— Остин! — Тэтч бросился ко мне на пол, пока я пыталась не сойти с ума от льющейся с лица крови.
Я потянулась к осколкам.
— Не трогай, — он отвел мою руку от раны и медленно вытащил осколок размером, наверное, с дюйм.
— Больно! — вскрикнула я, прижимая ладони к лицу.
— Дерьмо, — он вскочил на ноги, я краем уха слышала звук бегущей воды, находясь в шоке от того, что в щеке был кусок стекла.
Тэтч вернулся с влажными бумажными полотенцами и промокнул рану. Жгло ужасно.
— Зашивать не придется. — Тэтч было так близко, что я чувствовала его запах. Я кивнула, на глаза навернулись слезы.
Слезы смущения. Отверженности.
Прекрасно, он заботится обо мне, а я чуть не реву.
Он снова мягко провел ладонями по щекам, а затем снова поднялся.
Я же осталась на полу, неуверенная, что смогу встать.
Пару минут спустя он вернулся и сел рядом на колени. Что-то холодное коснулось щеки, а потом он приклеил на порез маленький лейкопластырь.
— Ариэль? — поинтересовалась я.
— Подумал, что Железный человек будет выглядеть круче.
Я улыбнулась, но тут же застонала. Больно даже от улыбки.
Он осмотрел лицо профессиональным взглядом своих ясных голубых глаз и сразу отвернулся, словно боясь смотреть мне прямо в глаза.
— Это просто порез. Выпей на ночь ибупрофен, и если что-то будет беспокоить, звони. Хорошо?
— Беспокоить? — повторила я. Щеку жгло, а пластырь возле рта стягивал кожу.
— Просто позвони, если будет больно, — он поднялся и протянул руку.
Позвонить, если будет больно.
Мне всегда больно. Всегда.
Но что делать, если помощь предлагает тот же мужчина, что и вызвал эту боль изначально? Я отказывалась снова говорить ему, как он разбил мне сердце и разрушил наши отношения. Что я все еще расстроена и вынуждена сражаться со своими чувствами, когда в одиночестве засыпаю в родительском доме.
— Спасибо за это, — слабо пробормотала я, указывая на щеку. — Думаю, мне нужно поработать над своим заданием, да?
— Ага, — он качнулся на каблуках. Между нами повисло молчание. — Во сколько завтра придешь?
Я облизнула губы, он окинул меня взглядом, лицо не выражало никаких эмоций.
— После учебы, — наконец дала ответ я. — Может, как раз успею сделать интересные заметки о ринопластике.
Уголки его губ растянулись в игривой улыбке.
— Звучит захватывающе.
— Не сомневаюсь.
— До завтра, — он наклонился, словно собираясь поцеловать меня, но замер. Я боялась пошевелиться.
В итоге, Тэтч поцеловал меня в лоб и вышел из дома точно так же, как и вошел в мою жизнь — медленно и уверенно, вызывая боль во всем теле.
Особенно в сердце.
Глава 18
ОСТИН
Перед глазами мигал курсор. Мой новый блог издевался надо мной.
Потому что единственные глупости, которые я могла написать, были о том, какие мягкие его руки, когда он обхватывал мою грудь, как его большой палец находился в дюйме от соска во время измерений. Он был таким теплым. Я сглотнула. Большим.
Я печатала и тут же удаляла предложения, потому что, знаете ли, не эротический роман пишу.
Я положила голову на стол и вздохнула. Из-за пореза я решила сразу лечь спать и проснуться пораньше, чтобы перед занятием написать первый пост.
И вот мне остался час до выхода.
А я все так же смотрела на пустой экран без единого слова и гадала, как можно грамотно излагать мысли, когда от каждого прикосновения я готова накинуться на этого замечательного доктора.
Самое трудное — я знала вкус его губ. Помнила прикосновения.
Поэтому мое тело не справлялось, оно жаждало Тэтча.
— Будь профессионалом, — повторила я себе и принялась сухо описывать консультацию и свои эмоции по этому поводу.
Я заменила слово «эротичный» на «деликатный».
Добавила, что было неуютно, но благодаря присутствию медсестры все прошло не так неловко.
Статья оказалась не очень пикантной, но в ней говорилось о сиськах, о Тэтче как о хорошем докторе, и я знала, что желающие найдут в моем блоге правдивую информацию из личного опыта.
Я нажала «опубликовать» и схватила свои вещи. А потом застыла на минуту, огорошенная одним из тех воспоминаний, когда мозг выдает «подожди, мы же еще не анализировали вчера этот момент, а ну быстро, давай сейчас».
Я застонала.
И закрыла глаза.
Я все еще чувствовала касание его губ на лбу. Что это, дьявол побери, означало?
И зачем!
Зачем он это сделал?
Поцелуй в лоб, наверно, хуже, чем в губы, потому что в нем присутствует еще и нежность.
И грусть. Любовь.
Он просто взял и испортил хороший сон и продуктивный день, поцеловав меня в чертов лоб.
Ладно. У Тэтча был шанс, но он отверг меня, у него даже был шанс объясниться, но он решил этого не делать.
Так что, целуй, не целуй — я не его девушка.
Мне лишь хотелось, чтобы тело и разум легче мирились с этим простым фактом.
К тому же, как только я закончу этот тупой курс, у меня не останется ни одной причины проводить с ним время.
Мысль немного расстраивала. Поэтому я сосредоточилась на более радостной.
Например, что сегодня я с ним увижусь. Да-а, дела отстой.
— Ну, как ты? — с беспокойством спросила Эвери и подмигнула, протянув «Мун Пай». — Помимо странного пластыря на лице и мечтательного выражения глаз.
Она прислала мне сообщение капсом, что если я не расскажу о ситуации с Тэтчем, нашей дружбе придет конец, и мне придется неделю кормить ее в «Старбакс», пока она не смилостивится. Кроме того, может, она что-то знает о Тэтче. Одному Богу известно, как мне нужно быть во всеоружии, когда я вхожу в кабинет этого мужчины.
Особенно после этого дня.
Он держал ребенка за руку и говорил, что собирается исправить его расщепленное небо. Мне пришлось выйти из кабинета, чтобы он не увидел мои слезы. Пост в блоге будет убийственным. Я не могла дождаться, чтобы начать статью и включить в нее исследование о расщелине неба, а так же информацию о частных клиниках, работающих с детьми. Перед уходом Тэтч дал мне кучу прекрасного материала, черт бы его побрал.
— Шоколад? — поклянчила я. — Пожалуйста.
Эвери закатила глаза.
Я впилась в «Мун Пай». Да. Это то, что мне нужно. Сахар.
Подруга хмыкнула и вытащила баночку «Маунтин Дью». У меня все поплыло перед глазами.
— Ты меня любишь.
— Эти штуки, в конце концов, тебя убьют, осознаешь, да?
Я выхватила банку из ее рук, пальцы тут же замерзли от холода, и, открыв ее, отпила как минимум половину, прежде чем поставить на стол.