— А ты всегда мне угрожал.
— Думаешь, раз заполучила пластического хирурга, он будет делать тебе все бесплатно?
Ладно, за один день слишком много оскорблений.
Я замахнулась и так сильно впечатала ему кулак в нос, что услышала хруст. Только это был не его нос.
Это была моя рука.
— Остин! — Тэтч вбежал в приемную скорой помощи и резко отдернул занавеску. Он поцеловал меня в губы, не дав сказать и слова, а потом осторожно взял руку. — Сильно опухло, не могу сказать, что она сломана.
— Ты бы видел парня, — пошутила я.
Он выругался, когда вошел врач и пожал ему руку.
— Вы, должно быть, доктор Холлоуэй, наслышан о вас. — Он широко улыбнулся. — Похоже на просто сильное растяжение и довольно неприятный порез.
— Порез? — Тэтч посмотрел на меня. — Как ты умудрилась порезаться?
— Думаю, что из-за замаха я упала, а ладонь впечаталась в булыжник. — У меня задрожали губы. В целом, день оказался довольно травматичным.
Обе руки горели огнем, костяшки правой были все в крови и посинели. А левая болела так, словно я схватила острый камень и сжала его.
— Бедная малышка,— ласково произнес Тэтч. — Ты – единственная, кто ударил кого-то по лицу и ушел с большими травмами, чем жертва.
Я нахмурилась.
— Я ее вылечу, — произнес Тэтч, не отводя от меня взгляда. Он смотрел с беспокойством. — Можете ее отпустить?
— Уже. — Доктор протянул Тэтчу мои бумаги. — Я подумал, что вы захотите наложить швы, чтобы не осталось шрамов.
Тэтч поблагодарил его и кивнул в мою сторону.
— Ты готова, чтобы я тебя зашил?
— В «Анатомии Страсти» это звучало сексуальнее.
Он издал смешок.
— Зови меня доктор МакСтими.
Я вздрогнула. Он выглядел еще красивее, если такое вообще возможно.
Глава 32
ТЭТЧ
Я только закончил прием последнего пациента, когда получил звонок от Остин. И кинулся бежать, стоило мне услышать слово «больница». Сердце чуть не остановилось.
Тот факт, что она в сознании и говорила со мной, уже сообщил, что она жива, но страх и чувство потери сжимало грудь, когда я вошел в здание скорой помощи.
Я почувствовал тошноту. Мне было дурно.
Я не мог потерять ее.
Просто мысль о жизни без нее, да даже то, что она ранена, черт, я готов был спасать ее даже от простого пореза бумаги.
— Сиди смирно, — велел я. — Или на ладони останется зигзаг.
— Извини, — прошипела Остин, когда я потянул иголку чуть сильнее, накладывая швы. — Это просто смешно.
— Не падай в обморок, — произнес я, не глядя на нее. — Это не боль, а тянущее чувство, когда кожу стягивают и соединяют вместе.
Остин втянула воздух и прошептала
— Ага, мне нужно, чтобы ты заткнулся.
Я усмехнулся под нос, делая последний стежок и перерезая нить.
— Прости. — Не так плохо, понадобилось всего шесть стежков вокруг основания большого пальца. Порез оказался глубоким, вероятно от того, что она всем весом упала на камень. — Что ж, думаю, все заживет без следа.
— Я буду жить?
— Если не будешь мочить руку, — произнес я суперсерьезным тоном. — Так что никакого душа, мытья рук и еды.
— Еды?
— Остин, ты же понимаешь, что мы не можем допустить, чтобы «Маунтин Дью» попал в рану. Ты можешь умереть!
Округлив глаза, она совсем побелела.
— Но… но я так справляюсь со стрессом и...
Я расхохотался.
Она переключилась от паники на злость.
— Пошел в жопу!
— Воу, осторожнее с такими словами. — Я подмигнул.
Она ударила меня другой рукой, а потом скривилась и замахала ей, подула на ушиб, словно это помогло бы.
Я усмехнулся и осмотрел другую руку. Будут синяки, но ничего критичного.
— Вспомни, что случилось в последний раз, когда ты затеяла драку.
— Но я смогу пить «Маунтин Дью»? И принимать душ?
Я облизнул губы и наклонился.
— Обтирание губкой... но не волнуйся, я буду делать это очень тщательно.
— Думаю... — Она тоже потянулась ко мне. — Что в тебе полно дерьма.
— Ты говоришь под действием таблеток. Поверь, будет гораздо проще, если ты останешься у меня и позволишь позаботиться о твоей... каждой... — Я крепко поцеловал ее в губы. — Отдельной… — Еще поцелуй. — Потребности.
— Уверен, что сможешь справиться со всеми моими нуждами?
Я схватил ее за задницу и переместил к себе на колени, целуя шею и вдыхая запах кожи, как наркоман.
— Абсолютно уверен.
— Ну... — Мы соприкоснулись лбами. Ее дыхание участилось, а взгляд с трудом фокусировался на мне. — У меня дома «МунПайз» в тумбочке, как ты сможешь с ними конкурировать?
— Легко, — я пожал плечами. — Загружу холодильник «МунПайз» и «Маунтин Дью», а еще добавлю шоколадное молоко.
Она тихонько застонала.
— Ты же знаешь, как я отношусь к шоколадному молоку. Не стоит шутить о таких серьезных вещах. Я могу никогда не уйти из твоей квартиры.
Я замер и облизнулся.
— Ты мне поверишь, если скажу, что это часть моего дьявольского плана?
Остин вздохнула и нежно поцеловала меня в губы.
— Ты уверен?
Я кивнул.
— Я не могу... — Черт, мне нужно объясниться. — Не могу жить без тебя. И не только не могу. — Я обхватил ее лицо. — Но и не хочу.
У нее перехватило дыхание, и она жадно накинулась на мои губы, прижавшись ко мне всем телом. Я застонал и ответил на поцелуй, выбросив из головы весь сегодняшний разговор с Лукасом.
Почему он с твоей мамой?
Действительно, почему.
Я уже готов был солгать, но это стало бесполезно в ту минуту, когда мама и мэр взялись за руки, но тут же опустили их, когда кто-то посмотрел в их сторону.
Невозможно всегда соблюдать осторожность.
А он становился более беспечным. Я вернулся к настоящему.
К Остин. К нам.
К завтрашнему дню.
Она застонала, когда я завел руку за пояс ее леггинсов.
Я расскажу ей завтра.
Глава 33
ТЭТЧ
— Ну и что, спрашивается, ты делаешь? — спросил я Остин, которая с виноватым видом пила шоколадное молоко прямо из упаковки. Она застыла, а потом медленно опустила коробку на стол и вытерла губы тыльной стороной перебинтованной руки.
Она и не представляла, насколько красива.
Или как я возбудился от одного лишь ее вида, когда она пила из этой чертовой коробки с молоком. Свет из холодильника чувственно подсвечивал ее гладкую кожу и копну темных волос, пряди спадали на лицо и длинную шею.
Остин виновато улыбнулась.
— Я хотела пить.
— А все стаканы были грязные? — Я медленно приблизился и скрестил руки на груди, чтобы не смог дотянуться до нее.
Снова.
Потому что людям нужно спать.
А я с прошлого дня целовал ее, брал в душе и старался, чтобы каждый участок квартиры был обозначен ее присутствием.
Включая кухонный стол.
На гранитной столешнице все еще оставались капли шоколадного сиропа. Кровь забурлила от воспоминания.
— Да, — наконец ответила Остин. — Ну ладно, я не хотела пачкать стакан, потому что знала, как ты ненавидишь грязь.
— Правда? — Она что, спит на ходу? Когда я ей такое говорил?
— Ага, — она ободряюще кивнула и улыбнулась. — Ты терпеть не можешь, когда что-нибудь грязное, и тебе обязательно нужно все очистить.
Почему я снова завелся, черт подери?
Остин залезла в холодильник, вытащила шоколадный сироп и улыбнулась.
— Остин...
Ухмыльнувшись, она подняла бутылку над головой и открыла рот. Я уставился с отвисшей челюстью, как она налила в рот сироп и проглотила, но часть потекла по подбородку на белую майку и дальше в ложбинку.
Черт, это не должно быть таким сексуальным. Это крайне нелепо.
Но она права. Мне тут же захотелось это убрать. А еще я не мог отвести взгляд.
Член дернулся, когда она облизнулась и слизала шоколад с пальца, а потом окинула меня взглядом и произнесла:
— Хочешь?
— Конечно. — Я опустил руки и двинулся к ней, но оттолкнул протянутую мне бутылку, лизнул сироп с ее подбородка и двинулся ниже к груди. Потом стянул ее майку через голову и целовал каждый сосок, пока она не начала умолять о большем.
— Я не проливала туда шоколад.
— В тот момент у меня были закрыты глаза, просто хотел убедиться, — хрипло прошептал я, уткнувшись в ее кожу. — Смотри, еще сироп. — Я двинулся ниже по животу и сдернул ее шорты на пол.
Она задрожала.
— Хорошо, теперь я точно знаю, что все, больше нигде нет шоколада...
Я начал лизать и посасывать ее, пока, клянусь, не почувствовал, как она получила оргазм от моих губ.
— Что ты сказала?
— Я ошиблась. — Она налила сироп на пальцы и приложила их к тем местам, где ждала моих поцелуев.
— Карта, как предусмотрительно. — Я слизал каждую каплю.
— Я могу тебе немного помочь. Просто думай обо мне как о личном компасе.
Я рассмеялся, от чего губы завибрировали, вторя поцелуям и движениям языка.
— Люблю твой рот, — призналась она, ее колени дрожали. — Он идеален, я говорила тебе прежде? Я могу построить храм, где мы будем поклоняться губам Тэтча, королю...
— А здесь, — я коснулся ее языком, — я боготворю тебя.
— Хитрый.
Я усилил натиск.
— Ага, я тоже так думаю.
Сбившееся дыхание мешало мыслить здраво, когда я схватил ее за попку и встал, быстро стащив и отпихнув от себя трусы, пока она извивалась передо мной.
— Не думаю, что смогу тобой насытиться, — простонал я.
— Подашь официальную жалобу?
— Да. И обвиню тебя в том, что ты не даешь мне спать. Снова. Смерть от шоколада.
— Шоколад может всегда дарить оргазм, Тэтч. Ты же доктор, должен знать такие вещи.
— Да, как глупо с моей стороны забыть об этой части учебы в меде.
— Поэтому я здесь. — Она вцепилась в меня и притянула мою голову для поцелуя. На вкус зной и шоколад. — Возьми меня.
— С удовольствием, — прорычал я, скользнув в жар ее тела и прогоняя угрызения совести, которые чувствовал постоянно, находясь с ней. Не хотел думать о той огромной лжи, которая разделяла нас.