— Если это была твоя попытка... Я бы уже умерла. Но спасибо. — Полились слезы.
— Милая, — Эвери схватила меня за руку, — Мы играли, а ты нас жутко напугала.
С каких пор это превратилось в игру?
— Э... — Я облизнула губы. — Думаю, я...
Открылась дверь, и появился Тэтч, красивый как сам грех. Под черной рубашкой играли мышцы, а серые слаксы так облегали бедра, что я пялилась на них, как будто несколько лет его не видела.
Картинка сложилась. Я была невероятно возбуждена.
Словно готова накинуться на него только за предложение газеты и кусочка бекона.
— Включите новости, быстро! — приказал Тэтч.
Я все еще пребывала в шоке, пока Лукас и Эвери бросились к дивану. Лукас первым нашел пульт и включил местный канал новостей.
— Последние новости из Сиэтла. Появились фотографии жены мэра, Шаны Роджерс, и ее молодого любовника. На них пара держится за руки и о чем-то беседует. Мэр Роджерс опубликовал заявление с просьбой не беспокоить его в это тяжелое время.
Кадр переключился на фото. Это был Тэтч.
И моя мама.
Настали трудные времена.
И внезапно я уже ни в чем не была уверена.
Прижав ладонь ко рту, я едва успела добежать до туалета, меня вырвало лакрицей и большим количеством «Маунтин Дью».
— Остин? — Тэтч тут же постучался в дверь и рывком открыл ее. А потом я оказалась в его руках. — Прости. Знаю, это ужасно выглядит. — Он пощупал мой лоб. — Что случилось? Это из-за новостей? Или ты простудилась? Я могу найти что-нибудь от тошноты, просто дай мне мин...
— Думаю, я беременна.
Телефон выскользнул из его пальцев и с грохотом упал на кафельный пол.
М-да. Сюжет, достойный Голливуда. Отец подставил мою маму.
С моим парнем.
Ребенка которого я носила под сердцем. Пристрелите меня.
Эвери пошла в магазин вместе со мной.
Я сказала Тэтчу остаться с Лукасом, к тому же, ему не стоит сейчас показываться на людях. Его имени не называли, но невозможно было не заметить высокие скулы и неизменный светлый мужской хвост. К тому же, его фото были на баннерах и парковых скамейках. Парень очень хорошо известен. И я уверена, что через час новости объявят, что доктор Холлоуэй — который, кстати, предполагаемый отец моего ребенка — разрушает семьи.
Я застонала.
Я была так зла на своего отца, что хотелось поставить ему фингал. Он не самый лучший папа, но хотя бы всегда защищал меня. Был спасательным кругом. Внушал веру, что, несмотря ни на что, мы будем держаться вместе, даже если это всего лишь игра на публику. Никогда не думала, что он столкнет меня под автобус — или Тэтча, если на то пошло. И уж точно не маму. Женщину, которую он должен был любить настолько, чтобы жениться. Я знала, мне нужно встретиться с ним лицом к лицу, но сама мысль о том, как он поступил с нашей семьей, вызывала тошноту. Я не была уверена, что именно скажу, но, во всяком случае, «я тебя ненавижу» было фразой номер один.
— Ты в порядке? — Эвери ткнула меня в ногу. — То есть, я понимаю, что все это немного слишком, но все будет хорошо. Верно?
— В полном порядке, — процедила я, когда мы шли по аптеке, и я хватала разные тесты на беременность. Эвери купила их.
По понятным причинам.
Все видели последние новости. Я не собиралась подливать масла в огонь.
Вернувшись в машину, я снова начала плакать.
— Почему мы ничего не можем сделать нормально? — спросила я у вселенной. — Помнишь? Белый забор. Одна собака. Ребенок ПОСЛЕ свадьбы и хорошая работа. И идеальные семейные отношения, в которых обе родительские стороны общаются и не изменяют друг с другом! — Последние слова я уже прокричала.
— Ладно, — медленно произнесла Эвери. — Во-первых, это всего лишь твои папа и мама, ничего не изменилось. Во-вторых, ваша прежняя жизнь была не настоящей.
Верно, прямо полегчало сразу.
— Эта жизнь не настоящая!
— На самом деле, нет, — Эвери пожала плечами. — Жизнь — запутанная штука. Сумбурная. И с трудом поверю, что ты захочешь идеальную. Я хочу сказать, ты когда-нибудь видела деревянный забор? Тебе стоит нарисовать это дерьмо!
— Эвери, — на глаза навернулись горячие слезы.
— Ты даже рисовать не умеешь!
Эта женщина права.
— А собака?
— Кто заводит маленькую, надоедливую, трясущуюся собаку? Тебе бы больше подошла большая, но и даже тогда, ты видела Тэтча с животными? Он пытался однажды завести черепашку, но был таким неуклюжим, что малыш чуть не утонул!
Я хохотнула и смахнула слезы.
— Это правда, он хорош только с людьми.
— Не с животными. И уверена, все хозяева своих питомцев хвалят бога за то, что Тэтч не решил стать ветеринаром.
— Верно.
— Дело вот в чем, — мягко продолжила Эвери. — Не всегда все идет так, как ты запланировала, но разве можно планировать любовь? Думаешь, я хотела влюбиться в бывшего жениха собственной сестры? Того, который изменил ей? Этого уж точно не было в моих планах!
— Ага, но ваша история романтична!
— Верно, как и твоя, просто немного по-другому, Остин, — она закатила глаза и выехала с парковки. — Черт, помнишь, как вы впервые встретились? И ты все спотыкалась перед ним, а он не мог отвести от тебя глаз? А ведь парень официально был самой настоящей шлюхой, спроси Лукаса!
— Не думаю, что мне нравится эта часть истории, — заметила я.
— Верно, но как только он нашел тебя, сразу изменился. Бам! — она хлопнула по рулю, от чего я подпрыгнула. — А теперь посмотрите на себя. Практически живете вместе, готовы завести ребенка и — внимание, спойлер — ребенок будет таким красивым! И здоровым. У него папа будет врач!
— Какая красивая история, но мы даже не знаем, беременна ли я.
— У тебя уже два месяца не было критических дней, — ответила Эвери, а потом не смогла не добавить: — Если ты не беременна, тогда нам нужно серьезно обсудить твой уровень стресса или, возможно, «Маунтин Дью» оказался радиоактивным и превратил тебя в супергероя! Если так, то, — она подмигнула, — я бы сказала: «Жди Капитана Америку»
— Отличный разговор. — Я дала ей «пять», схватила аптечный пакет и направилась обратно в квартиру Тэтча.
Глава 37
ТЭТЧ
— Как выглядит нервный срыв? — Я снова и снова сверялся с часами, но каждый раз проходила всего лишь минута. Аптека была в двух кварталах отсюда. Двух! — Какого черта? Они остановились покормить уток или что? — Я маялся перед Лукасом, а он тем временем съел половину пачки чипсов. — И почему ты ничего не говоришь?
— Первое, — он поднял палец. — Потому что ты только что сказал мне заткнуться. — Он хрустнул картошкой. — И второе, потому что я на девяносто девять процентов уверен, скажи я что-нибудь даже очень ободряющее, ты лишь выплеснешь на меня всю свою агрессию и двинешь по лицу, а мне мой нос нравится. Я к нему привязан, буквально. Поэтому я промолчу.
— Я тебя не ударю.
— Признайся, ты хочешь что-нибудь сломать.
— Потому что я понятия не имею, что делать, черт подери! — вскричал я. — Уверен, что отец Остин хочет начать кампанию по клевете, чтобы прикрыть собственную задницу, но если Остин беременна... — Я сел и застонал в ладони.
— То что? — поинтересовался Лукас.
По телу прошла дрожь.
— Я буду в восторге, — наконец признался я. — Я не молодею.
— Видел у тебя морщинку возле рта, я бы исправил это дерьмо.
— У тебя тоже мимические морщины, тупица.
Он ухмыльнулся.
— Мои, вкупе с ямочкой на подбородке, выглядят сексуально, — он подмигнул. — А твои тебя старят, так что поздравляю с ребенком.
Я попытался усмирить волнение. Но это оказалось невозможно.
Поэтому когда открылась дверь и Остин вытащила шесть разных видов тестов на беременность, я был готов насильно поить ее водой, чтобы она поторопилась, черт подери, и пописала на эти чертовы полоски.
Остин промаршировала к ванной и закрылась. Я сел на край кресла, потом встал, потом снова сел.
— Да сядь ты уже, мать твою, — Лукас положил мне ладони на плечи и убедился, что я не собираюсь вставать. Потом отправился себе за бокалом вина, а мне налил дорогой виски. — Держи.
Алкоголь огнем опустился в желудок.
И грозил вернуться обратно, когда две минуты спустя из ванной вышла Остин.
Я не мог прочитать выражение ее лица.
Хотя всегда делал это с легкостью. Комната погрузилась в молчание.
Я задержал дыхание, когда она медленно подошла ко мне и вытащила из-за спины маленькую полоску.
Я посмотрел вниз.
— Святое дерьмо, — слезы наполнили глаза. — Ты беременна.
Она кивнула, а потом обняла меня. Я боялся слишком сильно сжать ее.
— Мне так жаль!
— Погоди, что? — Я осторожно отстранился и расцеловал ее мокрые щеки. — Малышка, почему ты извиняешься?
— Я знаю, что это не входило в твои планы, ты выплачиваешь кредит на обучение и... — Я поцелуем заглушил ее тираду и поднял в воздухе, покружив на руках, прежде чем снова опустить на ноги.
— Я врач. Думаю, все будет хорошо.
Она фыркнула.
— Нет, я знаю, и потом, мой отец и твои фото, люди начнут узнавать тебя и...
— Давай будем беспокоиться об этом потом.
Она кивнула, на ее лице расцвела прекрасная улыбка.
— Я нервничаю, почему я нервничаю? Я едва заканчиваю магистратуру, и у меня даже нет работы.
— Привет. — Я поцеловал ее в нос, а потом стукнул кулаком себе в грудь. — Доктор. Я не говорю тебе сидеть дома. Ты надрывала задницу, чтобы оказаться в деловом мире. Я лишь хочу сказать, что ты всегда ставишь цель и достигаешь ее, и сейчас не исключение. Плюс, мы есть друг у друга.
— Прости, просто... столько всего случилось.
В этом она права.
Я уже получил два телефонных звонка от партнера фирмы, который увидел по новостям фотографии и спрашивал, какого черта происходит. Когда последний раз в офисе разразился скандал, одного из врачей попросили уйти на пару месяцев.
Но у меня будет ребенок. Два месяца?
Никакого чертова шанса. Мне нужна моя работа.