— Воу, воу, воу, — Лукас поднял руки. — Я не собирался подставлять его. — Он кашлянул. — Снова. Но он был таким...
— Тэтчем, — произнесли мы хором. Это на самом деле не объясняло парня. Он не был высокомерен, не всегда, но принадлежал к тому типу парней, которые, однажды впустив тебя, никогда не позволят узнать себя полностью. У него было много сторон, но он показывал лишь те, которые хотел. Заметим, что у него довольно серьезные проблемы с доверием.
— Верно, — выдохнул Лукас. — Плюс он мне соврал, а потом попытался обвинить меня в своем же ветреном поведении.
Столик погрузился в молчание.
Лукас выругался.
— Ладно, мое влияние не было таким уж хорошим.
— У тебя был календарь, — заметила Эвери.
— Для женщин, — добавила я. — Разных женщин.
— Множества женщин, — Эвери кивнула. — С которыми ты встречался одновременно.
— И с которыми спал. — Мы обменялись взглядами.
— Эй! — Лукас откинул назад волосы и поднял руки вверх. — Я только что присоединился к команде Остин! Я на твоей стороне! И да, — произнес он, неуютно поерзав на стуле и оттянув свой черный галстук. — Пусть я и подавал плохой пример, но теперь счастливо живу на светлой стороне, а Тэтч разбил лагерь на темной, так лучше?
— Мужчина прав. — Эвери счастливо вздохнула и поцеловала Лукаса в щеку. — Спасибо, что передал ему список. Это очень облегчит задачу Остин.
Лукас покачал головой.
— То, что ты делаешь, жестоко, знаешь об этом, верно?
— Но, Лукас, — я захлопала ресницами. — Самое прекрасное то, что я ничего не делаю.
Он фыркнул.
— Точно, ты просто превращаешь его в жуткого параноика, пока он не сойдет в итоге с ума. Поверь, он не сможет спать по ночам и приделает кому-нибудь третью сиську. Бедный парень и так уже в стрессе. Ты вообще представляешь, сколько операций по увеличению груди он делает ежедневно?
— Иск за халатность, — Эвери кивнула, полностью игнорируя Лукаса. — Мы можем над этим поработать.
— Мы не подведем его под увольнение, — произнес Лукас стальным тоном. — Ему нужна его работа. Он ее любит, ему нравится ломать носы и нашпиговывать бог знает чем, плюс он хорош в этом. Просто... — Он поднялся и потянулся за рукой Эвери. — Подоставай его пару недель, чтобы он прочувствовал, а потом прекращай.
Я сглотнула. Лукас был прав.
Причиняя ему боль, я сама не чувствовала себя лучше. Но вот месть ощущалась хорошо.
Хотя это же относилось и к поцелую.
Что означало, его рот был очень опасной и увлекательной штукой. Как и его волосы.
Тело. Его вкус. Уф.
— Остин, — позвал Лукас. — Я также упомянул при нем, что устроил тебе свидание вслепую. Похоже, это заставило нашего друга Тэтча захотеть содрать обои со стен и кричать в стиле пещерного человека. — Он слегка пожал плечом. — Подумал, что ты захочешь знать.
— Нет, — прошептала я. — Это всего лишь даст такой девушке, как я, надежду, что он вытащит голову из задницы и увидит, что потерял, а я более чем уверена, моя единственная надежда на Санту, который подарит Тэтчу на Рождество душу или хотя бы сердце.
— Ауч, — Лукас поморщился. — Ну, хорошо, как скажешь. Мне нужно возвращаться к работе, так что постарайся не попасть под арест. — Он помедлил и переглянулся с Эвери. — Но если попадешь ты, постарайся не снимать наручники, ладно?
Смеясь, она быстро поцеловала его, прежде чем проводить до двери. Я откинулась на стуле и приуныла.
Мы были в этой же кофейне, когда Эвери сказала, что запуталась с Лукасом. Я была на седьмом небе от наших отношений с Тэтчем и говорила ей, как по-настоящему это было, как искренне и прекрасно.
Теперь она и Лукас влюблены. А я испытывала ненависть.
Обидно.
Я проверила телефон на наличие сообщений от Тэтча. Видите! Мне нужно пресекать это все в зародыше!
— Дерьмо. — Я встала и схватила сумку. Я опаздываю на занятия. Снова. — Эвери! — Локтями я отодвинула ее и Лукаса в сторону от двери — Я потеряла счет времени. Нужно идти, занятия по социальным СМИ начинаются в десять.
— Позвонишь мне?
— Ага! — Я побежала к своему заждавшемуся «Мерседесу». В пути включила музыку. Мне нужно было хоть что-то, чтобы отвлечься от боли в сердце.
Профессор, который ненавидел меня до глубины души, например.
Я сильнее вжала педаль газа. Мне нельзя опаздывать. Не опять. Давай, давай!
Я молила, чтобы время замедлилось, а машина прибавила скорость, когда, наконец, добралась до кампуса.
Чтобы увидеть, что старая парковка на ремонте.
— Дерьмо!
Да. Я опоздаю. Очень опоздаю.
Глава 6
ТЭТЧ
— Ладно, знаю, это покажется странным, но прошу прощения за мои холодные руки. — Я подмигнул, обхватывая ее левую грудь правой ладонью, а затем правую левой. — Но мне нужно сделать замеры.
Я любил свою работу. Любил своих пациентов, по большей части.
Но всегда бывали такие случаи, в которых заранее знаешь, что консультация пройдет плохо.
Это один из них. Или мне стоит сказать «одна»?
Большинство восемнадцатилетних, с которыми я работал, оказывались испорченными детьми, которые слишком много флиртовали с мужчиной, собиравшимся трогать их грудь, или спорили с мнением профессионала касательно их случая.
Это уже был долгий день.
И, судя по только что лопнувшему пузырю жвачки прямо перед моим лицом при знакомстве, он затянется еще черт знает на сколько.
Малолетка выпятила свою грудь, словно та была божьим даром. Но это не так.
В конце концов, не поэтому ли она пришла ко мне? Она хотела больше?
Когда дело касалось операций на груди, пациенты делились на три типа. Первый — это те, у кого от природы плоская грудь, и им хотелось бы приобрести более женственные формы.
Они – мои любимицы. Мне нравилось, какую уверенность в себе давала простая операция. Зачастую они плакали на первой консультации, а я из кожи вон лез, чтобы сделать их счастливыми при виде своего нового тела, когда заканчивал работу. Точно так же, как старался убедить, что они были прекрасны и без его вмешательства.
Второй тип — это пациенты, которые стремились к совершенству.
Но при этом ничего в их внешности не было идеальным и никогда таким не будет. Но и тут не все так плохо, по сравнению с третьим типом.
Которые думали, что операция изменит их жизнь, что красота касалась лишь внешности, а не внутреннего содержимого.
Еще один лопнувший пузырь жвачки. Живой пример.
Этот тип всегда хотел, чтобы сиськи были больше, крепче, мягче... Да, девушке, которая попросила «мягкие сиськи», мне пришлось указать на дверь, так как я хотел остаться одним из лучших пластических хирургов в Сиэтле.
Какого черта? Мягкие?
Меня все еще пошатывало от «Бенадрила», но нужно провести последнюю консультацию перед встречей с Лукасом. Даже я знал, что смешивать алкоголь с антигистаминными препаратами плохая идея, но надеялся, что если съем побольше еды, то алкоголь с лекарством не вступят в реакцию.
Кроме того. Остин.
Достаточная причина, чтобы рискнуть, верно?
Покачав головой, я отчеканил результаты измерений медсестре и прочертил линию через центр груди.
— Правая меньше на полсантиметра.
Пациентка посмотрела вниз.
— Думаю, они выглядят нормально.
— Вам виднее, — произнес я скучающим голосом. Храни меня Господь от восемнадцатилетних девочек, которые просят операцию по увеличению груди вместо машин, и чьи родители достаточно богаты, чтобы сделать им такой подарок. Куда катится общество?
— Можете сделать их более упругими? — Были бы деньги...
— Конечно, — выдохнул я, раздраженный, что бесился из-за этого. Обычно я любил свою работу, но обычно я не был под действием «Бенадрила» или грустной одержимости облизывания губ в надежде, что ее вкус все еще хранился на них.
К черту все.
Это из-за нее. Абсолютно все.
Выпивка.
Ночи, проведенные перед подушкой, на которой она спала. С алкоголем на пару.
А потом пьяный удалял сообщения, которые не мог набраться храбрости отправить.
Технически ее вины тут не было – это говорила мне логика, которая также велела отправляться домой. А еще логика говорила, что я сам поставил себя в такую ситуацию, даже если и вина была делом не только моих рук.
Черт, кому-нибудь реально нужно отобрать у меня телефон или хотя бы придумать приложение, которое спасет пьяных глупых бывших бойфрендов от ошибок каждый раз, как они выпьют виски.
— Почти закончили. — Я прокашлялся и назвал еще несколько показателей, а затем снова накрыл бумажной салфеткой торчащую девичью грудь. — Вы – подходящая кандидатура для операции на груди. — Боже, эта фраза мне будет сниться. На самом деле, мне было печально известно, что по ночам я хватался за грудь Остин и выкрикивал параметры, словно она была моей медсестрой.
Да, я больной на всю голову. Остин.
К черту все.
Я всегда возвращаюсь к ней.
Хотя именно так все в жизни и происходит. Поступки всегда ведут к последствиям, которые настигают тебя и кусают за зад. Моей первой ошибкой было привести ее домой в тот вечер.
Вторая? Изменить ей. Нарочно.
— Доктор? — позвала медсестра.
— Простите. — Я изобразил улыбку. — Как я сказал, вы подходите. А теперь, почему бы вам не переодеться, и мы продолжим разговор про саму операцию и оплату.
Мне было скучно. Я злился. Мне было больно.
И винить оставалось лишь себя.
Потому что хрень все это, когда говорят, что случайно изменили. Вы не можете случайно упасть кому-нибудь на лицо. Случайно скинуть всю одежду на пол.
Я точно знал, что делал.
Я все еще помнил запах той спальни.
Аромат шампуня девушки перед поцелуем.
И я до сих пор ощущаю жгучую боль после окончания поцелуя. Потому что полностью уничтожил лучшее, что когда-либо со мной случалось.
Не все бабники одинаковые.
Я сделал именно то, что клялся никогда не делать — после увиденных мною страданий родителей — но я поступил так по правильным причинам. Так что да, некоторые бабники сволочи.