Так Тиберий-Грозный приблизил к себе уважаемого им астролога. Появился «ближайший друг». Кстати, может быть, тут на самом деле идет речь об астрологичке Есфири-Елене (имя астролога — Трасилл или ТРС-ИЛЛ, здесь ТРС — ФРС, от имени Есфирь, а ИЛА от имени Елена)?
Далее Тацит пускается в длительные рассуждения по поводу астрологии вообще. Видно, что эта тема волновала хрониста, причем именно в связи с поведением Тиберия. Тацит приводит разные суждения об астрологии — отрицательные и положительные. Позиция Тацита в данном вопросе — скорее скептическая: «Когда я думаю о таких и подобных вещах, меня охватывает раздумье, определяются ли дела человеческие роком и непреклонной необходимостью или случайностью» [833], т. 1, с. 164.
Об увлечении Тиберия астрологией четко говорит и Светоний: «О богах и об их почитании он мало беспокоился, так как БЫЛ ПРИВЕРЖЕН К АСТРОЛОГИИ и твердо верил, что все решает судьба. Однако грома он боялся безмерно, и когда собирались тучи, всякий раз надевал на голову лавровый венок, так как считается, что этих листьев молния не поражает» [760], с. 101.
• РАЗГРОМ ЕРЕСИ ЖИДОВСТВУЮЩИХ ПОСЛЕ ПОКАЯНИЯ ЦАРЯ. — Мы уже знаем, что после того, как хан-император Грозный покаялся в своем грехе, он перестал поддерживать ересь жидовствующих. По еретикам был нанесен удар. Многие арестованы, а некоторые казнены.
Практически то же самое нам рассказывает и «античный» Светоний про Тиберия. «Чужеземные священнодействия и в особенности египетские и иудейские обряды он запретил; тех, кто был предан этим суевериям, он заставил сжечь свои священные одежды со всей утварью. Молодых иудеев он под видом военной службы разослал в провинции с тяжелым климатом; остальных соплеменников их или единоверцев он выслал из Рима под страхом вечного рабства за ослушание. ИЗГНАЛ ОН И АСТРОЛОГОВ, но тем из них, кто просил помилования и обещал оставить свое ремесло, он даровал прощение» [760], с. 90.
Отметим, что Тиберий = Грозный в конце концов все-таки запретил астрологию. Все это нам уже хорошо знакомо по истории Есфири в Руси-Орде. Напомним, что жидовствующие занимались астрологией. Сначала Грозный, под влиянием Елены-Есфири, поддержал «новые веяния». Однако после поражения жидовствующих (впрочем, временного), уже при раскаявшемся Иване Грозном, астрология была фактически запрещена на Руси. Православная церковь сурово осудила астрологию, поскольку видела в ней одно из занятий еретиков. Это неприятие астрологии укрепилось на Руси на длительное время, начиная с конца XVI века.
2. Борьба Грозного с теткой Евфросиньей
• ВРАЖДА К МАТЕРИ ИЛИ ТЕТКЕ. ЕЕ ГИБЕЛЬ. — Как мы показали ранее, история Есфири, преломляясь на страницах «античных» источников, иногда включала в себя отдельный рассказ о вражде царя-императора к своей матери или к своей тетке. Например, именно такой сюжет мы подробно обсуждали во второй главе, когда говорили о Нероне о его матери Агриппине. Нерон возненавидел свою властную мать и коварно убил ее. Напомним, что оригиналом здесь служит известная борьба Ивана Грозного со своей властной теткой Евфросиньей, неистово стремившейся к власти. В конце концов она проиграла и погибла. Оказывается, вполне аналогичный сюжет сообщает Светоний и про Тиберия.
«ЛИВИЯ, МАТЬ ЕГО, СТАЛА ЕМУ В ТЯГОСТЬ: КАЗАЛОСЬ, ЧТО ОНА ПРИТЯЗАЕТ НА РАВНУЮ С НИМ ВЛАСТЬ. Он начал избегать частых свиданий с нею и долгих бесед наедине, чтобы не подумали, будто он руководится ее советами; а он в них нуждался и нередко ими пользовался. Когда сенат предложил ему именоваться не только „сыном Августа“, но и „сыном Ливии“, он этим был глубоко оскорблен. Поэтому он не допустил, чтобы ее величали „матерью отечества“ и чтобы ей оказывали от государства великие почести; напротив, ОН НЕ РАЗ УВЕЩЕВАЛ ЕЕ НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ В ВАЖНЫЕ ДЕЛА…
ВСКОРЕ ВРАЖДА ИХ СТАЛА ОТКРЫТОЙ: причина тому, говорят, была такова. Она все время уговаривала его зачислить в судейские декурии одного человека… а он соглашался лишь с тем условием, чтобы в списке было помечено: „по настоянию матери“. Тогда она в негодовании… огласила некоторые давние письма Августа, где тот жаловался на его жестокость и упрямство. Он был безмерно оскорблен тем, что эти письма хранились так долго и были обращены против него так злостно…
За все три года от его отъезда до ее кончины он виделся с нею один только раз, всего один день и лишь несколько часов. Он и потом не посетил ее, когда она заболела, и заставил напрасно ждать себя, когда она умерла, так что тело ее было погребено лишь много дней спустя, уже разлагающееся и гниющее. Обожествление ее он запретил, уверяя, что такова была ее воля. Завещание ее он объявил недействительным; со всеми ее друзьями и близкими… он расправился очень скоро» [760], с. 94–95.
Мы узнаём здесь все основные моменты истории борьбы Ивана Грозного с теткой Евфросиньей. Она претендовала на власть, хотела возвести на трон Владимира Старицкого, была властной, умной женщиной. Грозный опасался ее и стоящих за ней сил. Борьба была длительной и тяжелой. Кончилась она трагически для Евфросиньи и Владимира Старицкого.
По одним сведениям Евфросинью отравили, по другим — утопили в реке. Владимира казнили вместе с семьей [776].
Таким образом, обнаруживается неплохое соответствие между «античным» Тиберием и Иваном IV Грозным.
На рис. 3.10 и 3.11 приведены «античные» бюсты Ливии, а на рис. 3.12 — ее изображение на «античной» камее. Как мы начинаем понимать, так западные европейцы представляли себе либо Елену Глинскую, мать Ивана Грозного, либо Евфросинью, тетку Грозного. Либо же это одна из жен Грозного.
Рис. 3.10. Ливия. Мрамор. Копенгаген. Глиптотека Новый Карлсберг. Бюст изображает западно-европейские представления либо о матери, либо о тетке, либо о жене Ивана Грозного. Взято из [874], илл. 7.
Рис. 3.11. Ливия. Это либо мать, либо тетка, либо жена Грозного, согласно смутным западно-европейским представлениям. Мрамор. Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж. Взято из [874], илл. 7а.
Рис. 3.12. Ливия. «Античная» камея. Взято из [304:1], т. 1, с. 667.
3. Изверг
Иван Грозный и Нерон описываются как особо жестокие правители. Похожим образом рассуждали и про Тиберия. Правда, о его зверствах говорится чуть меньше, то есть на меньшем количестве страниц, однако тоже очень эффектно. Якобы еще Август предвидел жестокость Тиберия. Светоний говорит: «Я знаю, что есть ходячий рассказ, будто после тайной беседы с Тиберием, когда тот ушел, спальники услышали голос Августа: „Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!“… По некоторым сообщениям Август открыто и не таясь осуждал жестокий нрав Тиберия» [760], с. 84–85.
«Его природная жестокость и хладнокровие были заметны еще в детстве. Феодор Гадарский, обучавший его красноречию, раньше и зорче всех разглядел это и едва ли не лучше всех определил, когда, браня, всегда называл его: „грязь, замешанная кровью“. Но еще ярче стало это видно в правителе — даже на первых порах, когда он пытался привлечь людей притворной умеренностью» [760], с. 96–97.
Далее следует описание конкретных зверств Тиберия. Затем Светоний подводит итог. «Много и других жестоких и зверских поступков совершил он под предлогом строгости и исправления нравов, а на деле — только в угоду своим природным наклонностям. Некоторые даже в стихах клеймили его тогдашние злодеяния и предрекали будущие…
Он даже говорил то и дело: „Пусть ненавидят, лишь бы соглашались“…
Наконец, он дал полную волю всем возможным жестокостям. В поводах недостатка не было: он преследовал друзей и даже знакомых сперва матери, потом внуков и невестки, потом Сеяна, — после гибели Сеяна он, пожалуй, стал особенно свиреп…
Перечислять его злодеяния по отдельности слишком долго: довольно будет показать примеры его свирепости на самых общих случаях. Дня не проходило без казни, будь то праздник или заповедный день: даже в новый год был казнен человек. Со многими вместе обвинялись и осуждались их дети и дети их детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали в доверии. Всякое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных слов…
Из тех, кого звали на суд, многие закалывали себя дома, уверенные в осуждении, избегая травли и позора, многие принимали яд в самой курии; но и тех, с перевязанными ранами, полуживых, еще трепещущих, волокли в темницу. Никто из казненных не миновал крюка и Гемоний: в один день двадцать человек были так сброшены в Тибр, среди них — женщины и дети. Девственниц старинный обычай запрещал убивать удавкой — поэтому несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал палач. Кто хотел умереть, того силой заставляли жить. Смерть казалась Тиберию слишком легким наказанием… Когда он обходил застенки, кто-то стал умолять его ускорить казнь — он ответил: „Я тебя еще не простил“…
Еще сильней и безудержней стал он свирепствовать, разъяренный вестью о смерти сына своего Друза… Когда он узнал, что его погубило отравой коварство жены его Ливиллы и Сеяна, то не было больше никому спасенья от пыток и казней. Дни напролет проводил он, целиком погруженный в это дознание…
На Капри до сих пор показывают место его бойни: отсюда осужденных после долгих и изощренных пыток сбрасывали в море у него на глазах, а внизу матросы подхватывали и дробили баграми и веслами трупы, чтобы ни в ком не осталось жизни. Он даже придумал новый способ пытки (далее следует описание изощренного издевательства, которое мы опустим — Авт.)…
Но среди всех этих злодеяний, окруженный ненавистью и отвращением, он не только вечно трепетал за свою жизнь, но даже терзался оскорблениями» [760], с. 97–99.
Кстати, по поводу фразы, которую любил повторять Тиберий: «Пусть ненавидят, лишь бы соглашались». Оказывается, ее любил повторять и император Калигула, тоже являющийся одним из отражений Ивана Грозного. В случае Калигулы летописцы цитируют фразу с таком виде: «Пусть ненавидят, лишь бы боялись» [760], с. 116. При этом комментаторы сами подчеркивают, что данный, практически один и тот же лозунг, звучал из уст как Тиберия, так и Калигулы [760], с. 305. Это высказывание стало весьма известным. Оно попало, например, в «античную» трагедию Акция «Атрей» [760], с. 310.