Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана — страница 76 из 92

Авт.) между собой: выжечь Деревянный и Белый город и, запершись в Кремле и Китай-городе, перебить как помянутых стрельцов, так и всех кого ни попало“…

Когда настал день, поляки начали втаскивать пушки на кремлевские стены и башни… Заслышав шум, восьмитысячный отряд немецких наемников, изменивший нам в битве под Клушиным и перешедший на службу к полякам, вышел из Кремля и неожиданно стал бить безоружный народ. За немцами бросились на русских и поляки, и скоро в Китай-городе было иссечено до 7000 человек. В Белом же городе жители успели ударить в набат и вооружиться…

Благодаря ветру, огонь быстро распространился по Белому городу… Кремль и Китай-город, бывший в руках поляков, остались целы.

На другой день… полякам удалось поджечь Замоскворечье… „Жечь город, — говорит Маскевич, — поручено было 2000 немцев… Мы зажгли в разных местах деревянную стену, построенную весьма красиво из смолистого дерева и теса: она скоро занялась и обрушилась… Пламя охватило дома и, раздуваемое жестоким ветром, гнало русских… Уже вся столица пылала; огонь был так лют, что ночью в Кремле было светло, как в самый ясный день… Москву можно было уподобить только аду… Мы были тогда безопасны: огонь охранял нас“…

„Таким образом, столица московская сгорела с великим кровопролитием и убийством, которое и оценить нельзя. Изобилен и богат был этот город, занимавший обширное пространство; бывавшие в чужих краях говорят, что ни Рим, ни Париж, ни Лиссабон величиной окружности своей не могут равняться сему городу“.

В среду же поляки бились целый день с отрядом Дмитрия Михайловича Пожарского на Лубянке…

В пятницу 22 марта к Москве подошел атаман Андрей Просовецкий, ведя с собой… 15 000 человек…

25 марта… все ополчение подошло к столице и расположилось у Симонова монастыря; оно считало в своих рядах… до 100 000 человек. Затем начались бои под самой столицей, причем наши дрались, прикрываясь гуляй-городами (это и есть передвижные крепостные сооружения „античных“ римлян — Авт.), и к 1 апреля поляки были вогнаны в Кремль, Китай-город и Белый город… 6 апреля, на рассвете русские заняли большую часть Белого города, оставив в руках поляков только несколько башен на его западной стене. ТАК КАК ТОЛЩИНА И ВЫСОТА МОСКОВСКИХ СТЕН, ЗА КОТОРЫМИ ОЧУТИЛИСЬ ТЕПЕРЬ ПОЛЯКИ, НЕ СУЛИЛИ УСПЕХА ПРИ ПРИСТУПЕ, ТО НАШИ ВОЕВОДЫ РЕШИЛИ ПРИБЕГНУТЬ К ПОЛНОМУ ОБЛОЖЕНИЮ ПРОТИВНИКА. Это удалось им исполнить только к июню месяцу; однако уже в апреле у поляков стал обнаруживаться недостаток продовольствия» [578], кн. 2, с. 897–898, 907–908, 917–919.

В 1611 году во главе новых сил русского ополчения становятся Минин и Пожарский. 20 августа их рать подошла к Москве и присоединилась к войскам, уже ранее осаждавшим столицу. Вновь начались тяжелые бои с поляками и иностранными наемниками, засевшими в Кремле и Китай-городе. Поздние художники неоднократно изображали наиболее яркие сражения, сопровождавшие осаду Москвы ратью Минина и Пожарского. См., например, рис. 11.40 и 11.41. Пролилось много крови. Москва и ее окрестности разрушены. Наконец, в конце 1612 года, «22 октября казаки взяли приступом Китай-город. Поляки заперлись в Кремле и держались в нем еще месяц. Но ввиду крайней нужды в продовольствии, они „повелеху бояром своих жен и всяким людем выпущати из города вон“…»


Рис. 11.40. «Битва князя Пожарского с Хоткевичем под Москвой». Художник Коверзнев. Поздняя иллюстрация к романовской версии. Взято из [578], кн. 2, с. 960, илл. 380.


Рис. 11.41. «Козьма Минин решает битву у Крымского брода». Художник Р. Штейн. Поздняя иллюстрация в романовской версии. Взято из [578], кн. 2, с. 962, илл. 382.


Во второй половине ноября «литовские ж люди, видя свое неизможение о глад великий, и град Кремль здавати начата»… На следующий день сдались поляки…

27 ноября нижегородское ополчение, от церкви Иоанна Милостивого на Арбате, и казаки, от храма Казанской Богородицы за Покровскими воротами, двинулись двумя крестными ходами в Китай-город в сопровождении всех московских людей…

После молебна на Лобном месте все двинулись с крестами и образами в Кремль… «здесь… печаль сменила радость, когда увидели, в каком положении озлобленные иноверцы оставили церкви: везде нечистота, образа рассечены, глаза вывернуты, престолы ободраны, в чанах приготовлена страшная пища — человеческие трупы».

«Сидение ж их бяше в Москве таково жестоко, — говорит летописец, — не токмо что собаки и кошки ядяху, но и людей русских побиваху. Да не токмо что русских людей побиваху и ядяху, но и сами друг друга побиваху и едяху. Да не токмо живых людей побиваху, но и мертвых из земли роскопываху: как убо взяли Китай, то сами видехом очима своима, что многие тчаны насолены быша человечины»…

«Когда русские взяли Кремль, — доносил Яков Дельгарди королю Густаву-Адольфу… — казаки хотели силой ворваться туда, чтобы посмотреть, что там можно найти… Лучших и старших казаков было насчитано 11 ООО, и военачальники разделили между ними всеми доспехи, ружья, сабли и прочие вещи, в также найденные в Кремле деньги, так что каждый казак получил деньгами и ценными вещами восемь рублей» [578], кн. 2, с. 965–967.

Так была взята Москва в 1612 году. После этого иностранные войска частично стали постепенно отходить с территории Руси. Оставив вместо себя в Москве про-западную династию Романовых.

На рис. 11.42 показана схема взятия Москвы (то есть ветхозаветного Иерусалима) войсками Минина и Пожарского в 1612 году.


Рис. 11.42. Взятие Москвы войсками Минина и Пожарского в 1612 году. Это событие описано Иосифом Флавием в его известной книге «Иудейская война» как захват Иерусалима римскими легионами императора Тита. Взято из [331], т. 1, с. 205.


На рис. 11.43 показаны подпись и печать князя Д.М. Пожарского. На рис. 11.44 представлены его стяг, на рис. 11.45 — знамя Пожарского 1612 года, а на рис. 11.46 — сабля Пожарского. На рис. 11.47 — портрет Минина, на рис. 11.48 — портрет Пожарского.


Рис. 11.43. Подпись и печать князя Д.М. Пожарского (то есть библейского Шешбацара). Взято из [849:2], с. 7.


Рис. 11.44. Стяг князя Д.М. Пожарского. Взято из [578], кн. 2, с. 946.


Рис. 11.45. Знамя князя Д.М. Пожарского 1612 года. Взято из [401:1], с. 334.


Рис. 11.46. Сабля князя Д.М. Пожарского. Взято из [578], кн. 2, с. 947.


Рис. 11.47. Кузьма Минин (описан в Библии как Неемия). Из собрания портретов, изданных Бекетовым. Взято из [780:11, вклейка между с. 256–257.


Рис. 11.48. Князь Д.М. Пожарский в боярской одежде (описан в Библии как Шешбацар). Неизвестный художник. XVIII век. Взято из [780:1], вклейка между с. 256–257.


7. Взятие Иерусалима «античным» императором Титом — это взятие Москвы в начале XVII века

Как вытекает из предшествующих наших результатов, на страницах Иосифа Флавия Москва представлена как два разных города. А именно, как «императорский Рим» и как «иудейский Иерусалим». Мы утверждаем, что в эпоху XVI — начала XVII века это был один и тот же город. Вероятно, Иосиф Флавий объединил в своей летописи две разные группы документов. Одни написаны хронистами Руси-Орды, для которых Москва — это «античный» Рим. Другие принадлежат перу лютеран, приверженцев ереси жидовствующих, поляков, немцев, венгров, наполнивших Москву, начиная с правления Ивана IV Грозного, оказавшегося под влиянием Есфири и ее соратников. Поскольку Москва, как столица, возводилась именно при Грозном, в середине XVI века, то для этих летописцев она была Иерусалимом. Именно так она описана и в Ветхом Завете. Особенно много иностранцев стало в Москве в эпоху Великой Смуты, когда прежняя ордынская династия была вырезана, и столицу захватили оккупационные войска. Для них Москва тоже была Иерусалимом. Так они и описывали ее в своих летописях. Обобщенным названием для перечисленных групп людей было, вероятно, «иудеи». Произошло изменение смысла термина. Ранее, в XV–XVI веках, Иудеей именовали Османию = Атаманию, а Израилем — метрополию Руси-Орды. В эпоху Смуты прежние устои рушились, названия стали «дрейфовать», менять свой смысл, переноситься с одних на других.

Становится понятно, почему в описании Флавия Русь-Орда отождествляется с Израилем, а столица Москва — с Иерусалимом. Поэтому, обращаясь теперь к тексту Флавия, следует помнить, что у него Москва выступает и как Рим, и как Иерусалим.

Итак, Флавий много говорит о том, что Иерусалим погружается в междоусобную войну. Несколько групп иудеев борются за власть. То же самое Флавий тут же сообщает и о Риме. «Как раз в это самое время Рим (Москва — Авт.) тоже страдал от тяжелых потрясений. Прибывший из Германии Вителлий (то есть „Лже“-Дмитрий Первый — Авт.) привел вслед за своим войском огромную толпу приставшего к нему народа, и так как для их размещения не хватило предназначенных для воинов помещений, он превратил весь Рим в военный лагерь и наполнил каждый дом вооруженными людьми. Те же, непривычные к римскому богатству, ослепленные блеском серебра и золота, едва сдерживали порывы своей алчности и в конце концов обратились к грабежу и убийству первого встречного. Таково было положение в Италии» [877], с. 279.

Далее Флавий описывает борьбу Вителлия («Лже»-Дмитрия) с Веспасианом (Василием Шуйским).

Здесь, скорее всего, описано вторжение польских и вообще западно-европейских войск в Русь-Орду во время Великой Смуты. Здесь «Италия» или «Латиния» — это одно из названий Руси-Орды: ЛЮДНАЯ страна. См. нашу книгу «Начало Ордынской Руси».

Затем Иосиф Флавий переходит к событиям в Израиле-Иудее и, в частности, Иерусалиме. «Итак Тит (Скопин-Шуйский — Авт.)… прибыл в Кесарию… Но в то время, когда он находился в Александрии (Александровской Слободе —