Надо полагать, в первоначальных летописях речь шла о Минине-Зоровавеле и лишь затем романовские редакторы «оторвали» два прозвища друг от друга. И начали объяснять нам и друг другу, будто речь тут идет всего лишь об «аналогии».
Что касается второго героя, вошедшего наряду с Мининым в анналы русской истории, — князя Дмитрия Пожарского, — то он, по-видимому, тоже отразился на страницах Библии. Вероятно, это библейский князь Шешбацар (1 Ездры 1:7–8, 1:11). Именно Шешбацар получает для восстановления Иерусалима сосуды Дома Господня из рук Мифредата, сокровищехранителя (1 Ездры 1:8).
10. Известная иудейская война, описанная Иосифом Флавием, — это войны Великой Смуты и Реформации на Руси и в Европе начала XVII века
В книге Иосифа Флавия «Иудейская война» описана грандиозная война, охватившая не только Иудейское Царство, но и всю Римскую Империю, в состав которой входила Иудея. Из уже полученных нами результатов следует, что речь тут идет о Великой Смуте на Руси и о войнах Реформации, распространившихся по Западной Европе в конце XVI — начале XVII века. Тем самым, объемистый труд Флавия посвящен событиям XVI–XVII веков, глубоко волновавшим современников. Следует теперь заново перечитать известный труд Иосифа Флавия с новой точки зрения. Нам открываются многие, ранее неизвестные, подробности событий эпохи Реформации. Такому «новому прочтению» (причем не только книг Флавия, но и остальных «античных классиков») мы надеемся посвятить дальнейшие наши публикации. Здесь же ограничимся лишь краткими замечаниями.
Флавий пишет, как мы теперь понимаем, о восстании реформаторов в Западной Европе (и в Москве) против метрополии Руси-Орды. Вот первые слова его книги. «Война евреев (здесь — западных европейцев, латинян — Авт.) против римлян (здесь — ордынцев — Авт.) была не только величайшей войной нашего времени, но и, пожалуй, самой великой из известных нам войн между городами и народами. Однако ее события искажаются как теми, кто не быв их участником, записывает на манер софистов собранные ими недостоверные и разноречивые рассказы, так и очевидцами, которые из желания польстить римлянам или из ненависти к евреям извращают истину…
Я сам воевал против римлян, а впоследствии был невольным свидетелем событий.
Это, как я сказал, величайшее потрясение нашего времени произошло, когда сам Рим пребывал в состоянии смуты. Еврейские мятежники воспользовались всеобщим смятением, чтобы поднять восстание; в людях и деньгах у них не было недостатка, и беспорядки достигли такой степени, что, в зависимости от положения дел на Востоке (то есть в Руси-Орде при взгляде из Западной Европы? — Авт.), одни были полны надежды на победу, а другие — страхом поражения. В самом деле, евреи, что по ту сторону Евфрата (Прута? — Авт.), все как один ждали случая присоединиться к восстанию, в то время как римлян беспокоили соседние с ними галлы, да и кельты тоже проявляли признаки волнения, ибо после смерти Нерона беспорядок царил повсюду. Многие склонялись к тому, чтобы воспользоваться обстоятельствами для захвата императорской власти…
Я же не собираюсь принижать мужество римлян за счет преувеличения мужества своих соотечественников… Она (родина Флавия — Авт.) была погублена внутренними распрями, и римляне, предавшие огню священный Храм, сделали это не по своей воле, но подвигнутые правителями евреев; свидетелем тому сам император Тит, разрушитель Храма. На всем протяжении войны он жалел народ, оказавшийся во власти мятежников: вновь и вновь он откладывал взятие города и продолжал осаду в надежде, что зачинщики сдадутся сами… Я ОБВИНЯЮ ЗАЧИНЩИКОВ СМУТЫ И ИХ РАЗБОЙНИЧЬИ ШАЙКИ» [877], с. 9–10. То есть, как мы теперь понимаем, реформаторов конца XVI — начала XVII века.
Повторим, что теперь следует заново, с новой точки зрения, перечитать «Иудейскую войну» Флавия, поскольку, как мы обнаружили, в ней рассказано много интересного о событиях Реформации XVI–XVII веков.
11. Завершая рассказ о Великой Смуте XVII века, Иосиф Флавий «перескакивает назад» в конец XII — начало XIII векаТо есть к казни Андроника-Христа и последовавшему за этим походу-мщению Орды на Царь-Град
Как мы обнаружили, Флавий, Светоний и Тацит завершают свой рассказ Великой Смутой начала XVII века, то есть расколом Великой = «Монгольской» Империи. Но именно в эту эпоху создается и внедряется скалигеровская хронология. Ею уже вовсю пользуется, например, Иосиф Флавий, о чем мы сказали выше. Следовательно, есть все основания ожидать, что в трудах Флавия, Светония и Тацита должны проявиться хронологические сдвиги, придуманные скалигеровцами. В частности, сдвиг, совмещающий начало Римской Империи в XIII веке с ее концом в XVII веке. Выражаясь по-иному, завершая свой рассказ о Великой Смуте XVII века, Флавий может «перескочить» в конец XII — начало XIII века и рассказать, хотя бы вкратце, о событиях в евангельском Иерусалиме = Царь-Граде на Босфоре. Мы уже хорошо понимаем, что летописцы могли путать евангельский Иерусалим, то есть Царь-Град XII века, с ветхозаветным Иерусалимом, то есть Москвой XVI века.
Наш прогноз оправдывается. Иосиф Флавий действительно совершает «хронологический скачок» из XVII века в конец XII века, и вкратце рассказывает об истории Андроника-Христа. О его гибели, и о последовавшем за этим карательном Крестовом Походе Руси-Орды вместе с союзниками на Царь-Град, дабы покарать виновников распятия императора. Данный сюжет отражен у Флавия достаточно смутно, но вполне узнаваемо. Процитируем полностью его повествование об Иешуа, то есть, как мы теперь понимаем, об Иисусе Христе.
«Они (иудеи — Авт.) не внимали и не верили знамениям, явственно предвещавшим грядущее опустошение (Иерусалима — Авт.). Словно оглушенные громом, незрячие и бесчувственные, они не слышали того, что возвещал глас Божий. Именно, сначала над городом появилась звезда наподобие фракийского меча, и в течение целого года висела комета…
А вот предзнаменование еще более грозное. Некий ЙЕХОШУА, сын Ханана, простой деревенский житель, за четыре года до войны, когда в Иерусалиме царили мир и благополучие, явился на праздник, в который все евреи строят для Бога кущи, и посреди Храма вдруг начал выкрикивать: „Глас от востока, глас от запада, глас от четырех ветров, глас над Иерусалимом и над Храмом, глас над женихами и над невестами, глас надо всем народом!“ День и ночь он ходил по улицам, повторяя этот крик. Несколько знатных горожан, разгневавшись на зловещие слова, схватили его и жестоко избили. Он же не издал ни звука в свою защиту, даже когда был один со своими истязателями, но продолжал выкрикивать те же самые слова. Тогда власти сочли, что, как оно и было на самом деле, этот человек движим некоей божественной силой, и привели его к римскому прокуратору. Но и там, будучи истерзан плетьми до костей, он не проронил ни просьбы о пощаде, ни слезы, но лишь как нельзя более жалостным голосом откликался на каждый удар: „Горе тебе, Иерусалим!“ И когда Альбин, бывший в то время прокуратором, допрашивал его, кто он такой и откуда и почему произносит такие слова, он не давал никакого ответа и лишь продолжал оплакивать город.
В конце концов Альбин признал его одержимым и отпустил восвояси. За все время до начала войны он не приблизился ни к кому из жителей города, и никто не видел, чтобы он говорил, но изо дня в день, как молитву, он твердил свой плач: „Горе тебе, Иерусалим!“ Никогда он не проклинал тех, кто его бил, а это случалось каждый день, никогда не благословлял тех, кто давал ему есть, и единственным его ответом всякому было все то же зловещее предсказание. Чаще всего он издавал этот вопль во время праздников. И хотя он произносил эти слова в течение семи лет и пяти месяцев, голос его не ослабел и силы не иссякли. Он умолк лишь во время осады, после того, как собственными глазами увидел свершение своих пророчеств. Именно, когда один раз он по своему обыкновению обходил стену с пронзительным криком „Горе городу, горе народу, горе Храму!“ и в конце добавил „Горе и мне!“, посланный из камнемета камень ударил его и убил на месте. Так, все с теми же прорицаниями на устах, он испустил дух» [877], с. 370–371.
Итак, здесь достаточно откровенно рассказана история Иисуса Христа. Прямо названо его имя — Йехошуа или Иешуа. Именно так именовали Иисуса в иудейских раввинских текстах [307]. Иешуа описан как пророк, происходящий из простого народа (Иисус — сын плотника), явившийся в Храм и объявивший о будущей беде. Вероятно, здесь глухо упомянуто об изгнании Иисусом торговцев из Храма. Далее, несколько знатных горожан арестовывают Иешуа. Это, скорее всего, известный арест Христа. Иешуа избивают. Власти решают, что им движет некая божественная сила (люди считали Иисуса Богом). Как говорит Флавий, Иешуа отводят к римскому прокуратору. Здесь его снова страшно избивают плетьми (это — бичевание Христа по приказу Пилата). Тем не менее, Иешуа молчит, не защищает себя, не отвечает на обвинения. Прокуратор допрашивает его, но не получает никакого ответа. Тогда прокуратор счел его одержимым и отпускает на свободу. Евангелия здесь говорят, что прокуратор Пилат хотел отпустить Христа, не увидев за ним никакой вины, но евреи воспрепятствовали этому. По сообщению Флавия, через некоторое время Иешуа убит «ударом камня».
Рассказ Иосифа Флавия об Иисусе Христе, конечно, кое в чем отличается от евангельского, но суть дела рассказана вполне узнаваемо.
Тем самым, повествование об Андронике-Христе из XII века помещено Иосифом Флавием в развернутое описание захвата Иерусалима-Москвы в начале XVII века. Повторим, что Флавий совместил здесь захваты двух столиц. А именно, падение босфорского Царь-Града = евангельского Иерусалима в начале XIII века в результате Крестового Похода Руси-Орды и союзников, желавших отомстить виновникам гибели Андроника-Христа. И во-вторых, захват Москвы = ветхозаветного Иерусалима в начале XVII века войсками Скопина-Шуйского, а также Минина и Пожарского. То есть, «замкнул историю», «прошелся по кругу».